Герман Матвеев - Сборник повестей Дела давно минувших дней

Левин прислонился к сараю и стал ждать Маслова.

— Крюков, за мной! — сказал Маслов.

Пограничник и командир, надев защитные чулки, пошли, держа винтовки наготове.

Вот они скрылись в сарае. В щелях показался свет — это они зажгли фонари. Потом донесся голос командира:

— Держи его за ноги. Поднимай кверху. Держи, держи… я на балку залезу. Где нож?

Бойцы с недоумением переглянулись.

— Тяжелый, черт!

— Держи, держи…

Открылись двери, и пограничники вынесли Райского.

— Сердце бьется. Оживет. Искусственное дыхание, — командовал Маслов. — На грудь крепче жми… Так… На чулках повесился, — объяснил он бойцам, стоявшим вокруг.

— Ну и человечек!

— Тактика известная. Концы в воду прятал.

— Дышит, — сказал Левин.

Командир осматривал чулки.

— Узелок помешал. Торопился чулки-то связывать. Никогда не надо спешить. Спокойно, но побыстрей.

— Что с ним теперь делать, товарищ командир?

— Ничего… подождем маленько. Зашевелится.

Райский открыл глаза, глубоко вздохнул и правой рукой погладил шею.

— Не вышло, — сказал командир, наклоняясь к нему.

Бандит посмотрел на пограничников и с трудом встал, сначала на четвереньки, потом на ноги.

— Пусти, — отстранил он пограничника и закрыл лицо руками. — Я сам пойду…

И, опустив руки вниз, видимо, окончательно придя в себя, сказал сквозь зубы:

— Ну, веди, командир.

— Тише, тише. Не торопись. Сейчас пойдем. Мы теперь тебя насквозь изучили… Коль ты хочешь концы прятать, не обижайся. Руки назад.

— Связывать будешь? — спросил Райский.

— Свяжем. В практике у нас не было такого случая. Но раз на раз не приходится. Ты побежишь, мы тебя убить можем.

— Возни меньше.

— Приговор приводится в исполнение после суда — вот как! Противогазы можно снять. Ветер от нас.

Бойцы сняли противогазы и, вытащив платки, стали вытирать потные лица.

— Погоди связывать. Дай докурить. Давно я не курил махорки, — заискивающе попросил Райский.

— Это можно. У кого махорка есть?

Райскому дали закурить. Он завернул козью ножку и затянулся.

Маслов, оглянувшись на сарай, сказал:

— Михайлов и Крюков, здесь останьтесь, в оцеплении. Крюков за старшего. За коровами смотрите, мало ли забредет какая. Химиков пришлем. Ну, кончай курить.

Райский затянулся еще раз и бросил цигарку. Маслов поднял с земли чулки и связал за спиной руки врага.

— Отделение, за мной! — скомандовал он.

— Грузовик! Сейчас мы узнаем результаты. Не волнуйтесь, девушки, — успокаивала Варвара Кузьминична. — Носилки на дворе. Осторожно. Помните, малейшее неосторожное движение может стоить раненому жизни. Идите.

Девушки, серьезные, притихшие, вышли. В дверях появился старшина.

— Варвара Кузьминична, привезли.

— Постой, постой, старшина, — бросилась к нему врач. — Кого привезли-то? Ты смотрел? Наших?

— Нет, наших только двое. Остальные все чужие, — ответил старшина и выскочил за дверь.

— Кто двое-то? Старшина! Вот пострел!

Одного за другим стали вносить раненых. Некоторые из них входили сами. Врач захлопотала.

— Это что? Рука. Сюда его кладите. Анна Петровна, займись. Раздень. Ножницы на столе, рубаху надо разрезать.

Анна Петровна взяла ножницы и уверенно разрезала рукав до ворота. Раненый застонал.

— Что стонешь? Не нравится?.. А за каким ты лешим к нам полез? В другой раз не захочешь, — говорила она, снимая старое драповое пальто.

— Этого сюда. Что у него? Нога. Таня, займись. Сапоги снять надо. Возьмешь ножницы у Анны Петровны.

Таня разрезала сапог и растерялась. Полный сапог крови. Кровь сгустками, как кисель, поползла по рукам.

— Смелей, Танюша! — крикнула ей врач. — Не бойся. Снимай сапог. Штаны режь. Возьми на столе резиновый жгут и перетяни выше колена. Я сейчас подойду.

Врач еле успевала распоряжаться.

— Это что? В грудь? Сюда его. Осторожно, девушки.

Она пощупала пульс, открыла пальцем глаза и сердито сказала старшине:

— Этого унеси. Я воскрешать не умею. Лукин, голубчик! Куда тебя? — кинулась она навстречу пограничнику.

— В плечо. Голова кружится, Варвара Кузьминична, — тихо сказал Лукин.

Пограничника посадили на кровать, стоявшую рядом с койкой Грохотова.

— Крови много потерял? Повязку снимем… Кто это тебя так бинтовал? Эх! Учила, учила, да разве так я учила, — ворчала врач, разматывая бинт. — Ничего, Лукин, потерпи. Кость не задета. Подними-ка руку. Хорошо. Через месяц как новый будешь. Вот я тебя сейчас перебинтую, — приговаривала врач, накладывая повязку.

Принесли новых. Всё чужие, в штатском.

— Докторша, дальше чего? — спросила Анна Петровна врача, когда та подошла к ней и осмотрела рану.

— Навылет… Стяни-ка руку-то. Держи крепче. Так.

— Белье-то шелковое, а сверху барахло надел, — заметила колхозница.

Внесли еще одного человека. Он был без сознания. Врач командовала с места:

— Кладите его. Где рана? Посмотри, Нюра. Смелей, смелей… Дышит он?

Нюра осмотрела и, не найдя раны, сказала:

— Дышит, а раны нету.

— Переверни его на живот. Так… Ой, и сильна же ты, девушка. Ну что? Нашла?

— Нету.

— Сейчас я. Бинтуй теперь, Анна Петровна. Потуже.

Варвара Кузьминична подошла к раненому, отстранила Нюру и быстро осмотрела его. Пощупала пульс. Пошарила по карманам и, вытащив браунинг, на ухо сказала девушке:

— Позови-ка старшину.

Врач перешла к Тане и распорядилась:

— Возьми таз. Обмой все это. Жгут не отпускай. Тут ничего не поймешь сейчас. С раной осторожней, в середину не залезь.

Вошел старшина.

— По вашему приказанию прибыл.

Варвара Кузьминична достала из кармана револьвер и, передавая его старшине, сказала:

— Возьми-ка этот инструмент. А его можно забрать. Симулирует. Вон того, где Нюра стоит.

Старшина подошел к лежащему ничком нарушителю и потряс его за рукав.

— Подымайтесь-ка. Эй, поднимайтесь!

Видя, что старшина не решается грубей растолкать нарушителя, Варвара Кузьминична взяла со стола бутылку с нашатырным спиртом и подошла к симулянту.

— На-ка, держи, старшина.

— Он без памяти, Варвара Кузьминична.

— Если без памяти, то от страха, — уверенно сказала она. — Дай понюхать — так, к носу подноси. Меня хочет одурачить.

Мнимо раненый закрутил головой и, видя, что дальше притворяться бесполезно, встал, опустив голову.

— Ожил?.. Забирай его, старшина. Вы мне охрану пришлите. Черт знает их повадки. Вздумают в окошки прыгать.

— Сейчас пришлю. Идите вперед, — приказал старшина нарушителю и пошел сзади.

В это время принесли еще раненого в красноармейской форме. К нему подошла Варвара Кузьминична и узнала Крокета.

— Повар Ванечка. Ты-то как попал? Сюда его, к нашим, к Лукину, Грохотову. Новое дело. Куда тебя угораздило?