Герман Матвеев - Дела давно минувших дней

Почему же Иван Петрович, вместо того чтобы пойти в контору и взять нужные сведения, сует свой нос везде и не проходит равнодушно мимо, как другие чиновники, а записывает все в свой блокнот… В чем же дело? Я думаю, что дело тут не только в том, что Иван Петрович добросовестный человек, но и в том, что с какого-то момента в нем проснулось чувство гражданского долга, ответственности за безопасность государства. Иван Петрович везде ищет плоды вредительской деятельности. И как видите — находит!

Но давайте продолжать повесть.

— Так вы пойдете со мной? — спросил Суханов.

— Нет. Я пойду на парники к Ольге.

— На парники по этой дороге, к парку, и сразу поворот налево.

— Подождите, Валерий Николаевич! — остановил его Прохоров и, оглянувшись по сторонам, продолжал: — Я должен с вами поговорить. Нет. Обследование тут ни при чем… совсем другое… Как бы нам встретиться?

— А может быть, вы зайдете ко мне пообедать? Никаких разносолов я не обещаю. Живу на холостом положении, — пояснил шпион, — но стряпуха у меня хорошая. Соседка!

— Ну что ж… Когда вы будете дома?

— Приходите часам к трем. Живу я в розовом домике, недалеко от Ольги Игнатьевны. У меня вы можете и переночевать.

— Спасибо!

Суханов ушел, а Иван Петрович долго еще смотрел на сероватую кучу и, очень может быть, что по привычке подсчитывал, на сколько процентов эти удобрения могли бы поднять урожай на полях совхоза.

Парники совхоза расположены на пологом склоне, тут же построена небольшая тепличка. С севера парники защищены старинным парком с могучими липами, лиственницами, кленами и дубами.

В полном смятении прошел Иван Петрович парк и остановился. В городе таких красок не увидишь! В открытых парниках зеленая с синеватым отливом капуста, стекла рам разбрасывают во все стороны ослепительных зайчиков, за парниками ровные черные грядки, покрытые молодыми всходами каких-то растений, а в бороздах сидящие на корточках огородницы в разноцветных платьях. И все это в окружении зелени, на фоне озера и голубого неба.

В это мгновение, как мне кажется, Иван Петрович пожалел, что не родился полноценным художником и не может перенести эту яркую картину на полотно. Единственно, что он мог сделать, как и всякий другой человек, снять на фото, а потом с помощью «волшебного фонаря» перевести рисунок на бумагу или холст и затем раскрасить. Увы! Фотоаппарата у него не было, да Иван Петрович и не подозревал, что существует подобный творческий метод; когда он видел, например, висящий на стене в кабинете Поликарпа Денисовича портрет, то с уважением думал о мучительных поисках и вдохновенном творчестве художника.

Хочется отметить еще и то, что, восторгаясь красотой, Иван Петрович совсем не думал о содержании. Ну совсем как поэт, который воспевает красоту цветущих во ржи васильков…

Из теплички вышла Оля и, подойдя к Ивану Петровичу, взяла его под руку.

— Ну как? Побывали на ферме?

— Побывал.

— Понравилось?

— Кое-что понравилось, кое-что нет, — неопределенно промямлил он. — Сразу так не ответишь.

— А что понравилось? — настойчиво спросила она. — Скажите, дядя Ваня! Мне очень интересно!

— Кое-что… Помещение понравилось… Люди понравились. Доярки. Хотя они и ругались, но это ничего… простительно. А это все твое хозяйство? — спросил он, переводя разговор на другую тему. — Молодец! Какая рассада замечательная! Красавица! Из парников уже вылезает.

— А что толку, — с кислой улыбкой сказала девушка. — Капуста в теплых парниках мне напоминает, знаете кого?

— Кого?

— Нашу молодежь, когда она еще в школе. А вот высадим ее в поле, и вся красота пропадет. Она будет долго болеть… Листики посинеют, пожелтеют и опадут. Останется только сердцевинка живая, но она должна будет заново развиваться…

Сама того не подозревая, просто по интуиции, Оля привела очень любопытное сравнение. Естественно, что Иван Петрович вспомнил своего сына и насторожился.

— Позволь, позволь! О чем ты говоришь, Оленька? Я ведь не агроном… Расскажи подробней.

— Капуста в парниках растет изнеженная, неприспособленная к жизни в поле. Мы заботимся о внешней ее красоте, о вершках, так сказать, и совсем не думаем о корешках. Корни отстают от роста верхней части растения. Земля в парниках жирная, поливаем мы ее обильно и регулярно… Ну, одним словом, искусственно создаем хорошие условия, и выращиваем вот такую красавицу… И только на словах заботимся о ее будущем.

— А как же надо?

— Надо ее закалять, выращивать крепкую, выносливую, с хорошими, сильными корнями, чтобы в поле она себя чувствовала не хуже, а может быть, даже и лучше, чем здесь.

— Ну так в чем же дело? Выращивай!

— Не полагается. Не разрешают. Вон я для пробы посеяла немного. Хочу старику доказать.

— Ну, а в институте как вас учили? А в книгах как рекомендуют выращивать?

— Все так же, по старинке.

— Почему?

— Ну что вы, дядя Ваня! Да просто потому, что так привыкли! Раньше так выращивали, ну и сейчас!.. А книги? Они же друг у друга переписывают, только и всего.

— Подожди, Оленька, я хочу до конца разобраться в данном вопросе. Почему же, все-таки, раньше так выращивали?

— Не знаю.

— Ведь и раньше были умные, дельные люди.

— Ну откуда я могу знать, дядя Ваня! Я же раньше не жила!

Здесь придется немного помочь молодому агроному. Вопрос, который ее волновал, был поставлен перед ней не в институте, не в теории, а здесь, на практической работе. И поставлен был самой жизнью. Действительно, почему агротехника выращивания капустной рассады была такой и раньше, и сейчас? До революции и после революции? На первый вопрос я могу ответить почти с уверенностью. Потому, что раньше рассада была товаром. Огородники выращивали рассаду для продажи и заботились о том, чтобы она была красива. А что с ней будет дальше, их мало интересовало. На второй вопрос: почему она так выращивается и сейчас, я не могу ответить. Может быть, Оля и права? Может быть, и в самом деле по привычке. Сила привычки, как говорил Владимир Ильич — великая сила.

Сравнение со школой, где, по утверждению Оли, наше поколение выращивается как и рассада капусты, заставляет задуматься… Но о школе мы потолкуем позднее, когда подвернется более подходящий случай.

Иван Петрович любовался цветистыми платьями работниц, сидящих на корточках в бороздах. Подойдя ближе, он увидел, что женщины выдергивают пальцами из земли бурно растущие сорняки. Сорняки не сеют, никакими планами не предусматривают и, видимо, по этой причине в Главсовхозе и других вышестоящих организациях им не придают особого значения.

— Что они делают? — спросил Иван Петрович молодого агронома.