Герман Матвеев - Дела давно минувших дней
- Название:Дела давно минувших дней
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Митин А. С.
- Год:2021
- Город:Рязань
- ISBN:978-5-907089-66-2
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Герман Матвеев - Дела давно минувших дней краткое содержание
Дела давно минувших дней - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Они были на возвышении и перед глазами открылись — как сказал бы поэт — «необозримые просторы земли» или «бескрайние дали полей».
— Да, немало. Но это зерновые. Урожай мы сдаем государству.
— Но ведь ваш совхоз животноводческий. Посеяли бы вместо зерновых клевер, тимофеевку. А? Изготовили бы силос, — наивно спросил Иван Петрович.
— Вашими бы устами да мед пить! — с улыбкой произнес Суханов.
— Так зачем же дело встало?
— Не знаю. Об этом вас и нужно спросить. Вы нам планы спускаете. Вы же плановик.
— Нет. Я тут ни при чем. Посевы планируют агрономы…
Очевидно, Иван Петрович сообразил, что его совет шел вразрез со всей системой централизованного управления, и замолчал.
В самом деле, если все совхозы начнут сами планировать свои посевы, что же делать плановикам в городе?
— Н-да! А по надою значит летом повысите? — спросил Прохоров через несколько секунд.
— Безусловно! Можете с уверенностью говорить о дальнейшем подъеме совхозного животноводства, — снова оживился Суханов. — Если взять данные за последние пять лет, то вы увидите, каких успехов мы добились под руководством Алексея Николаевича Харитонова. Как он себя чувствует?
— Ничего. Работает, — неопределенно ответил Иван Петрович.
— Удивительно культурный, чуткий к запросам трудящихся человек! Зимой я был на совещании животноводов и мне посчастливилось слышать его исторический доклад. Он произвел на меня большое впечатление. Глубокий анализ достигнутых успехов и достижений…
Я не знаю, с каким чувством слушал Иван Петрович этого совхозного «патриота», но слушал он его очень внимательно. Да это и понятно. Только что Оля нарисовала ему довольно мрачную картину и со слезами критиковала недостатки… И вдруг — прямо противоположное мнение. Слова Суханова, как хорошая колыбельная песня, приятно баюкали, ласкали самолюбие, успокаивали взбудораженные Ольгой нервы. Суханов говорил об успехах и достижениях, о процентах роста, о нарастающем подъеме…
Что бы это могло значить?
Если бы слова девушки передать Суханову, а ей говорить, как говорил он… Тогда все было бы в порядке. Но сейчас получалось странное противоречие, и оно никак не укладывалось в голове Ивана Петровича.
В конце концов, хотя и временно, но он нашел объяснение. Оля критиковала раздел овощеводства, а Суханов говорил о разделе животноводства. Естественно, что в разных разделах работа могла протекать по-разному.
Я не буду вмешиваться в беседу моих героев, тем более что зоотехник затрагивал вопросы малоинтересные, узкоспециальные, о которых городские читатели имеют очень смутное представление. Ну, а если уж кому-нибудь очень захочется подробней узнать об успехах животноводства в минувшие дни, он может взять книгу и почитать. В библиотеках сохранились весьма приятные и утешительные произведения на эту тему.
В ботинок Ивана Петровича забралась крупная песчинка и мешала твердо ступать.
— Одну минутку! — остановил он спутника, увидев большой плоский камень, выпирающий из земли. — Надо вытряхнуть…
Устроившись на природном сиденье, он неторопливо начал развязывать шнурок.
— Ну, а как у вас тут с людьми?
— С рабочими неважно. Большая текучесть, — охотно ответил Суханов, усаживаясь на другой камень. — Работают в основном женщины, но тоже бегут.
— Куда?
— Счастье искать! У нас тут на Карельском перешейке большинство таких… искателей счастья.
— Надо бы закреплять как-то, — нерешительно проговорил Иван Петрович, вытряхивая песчинку.
— Как? Заработками их все равно не удержишь. Им ведь хочется получать побольше, а работать поменьше. Они по-своему толкуют заботу партии и правительства… Так сказать, потребительски. Если забота — значит, давай!
Но Иван Петрович не слушал. Идея, неожиданно мелькнувшая в голове, захватила его целиком. Держась за концы шнурков, он задумчиво смотрел на маленький домик, видневшийся за озером, возле опушки леса.
— Поселить бы человека в такой домик, — мечтательно проговорил он. — Дать ему участок земли под сад, огород. Помочь обзавестись курами, гусями, овечками… Куда бы он побежал из совхоза? Врос бы тут корнями.
— Овец держать здесь запрещено, — заметил Суханов.
— Почему?
— Потому что в совхозе собирались разводить ценную породу мериносов.
— Ах, вот оно что! — протянул Иван Петрович, и начал завязывать ботинок. — Чтобы помесей не было… Понимаю. Ну и как? Разводите?
— Нет. Пытались, но ничего не получилось. Здесь нужна романовская порода.
— Так в чем же дело?
— Что именно? — не понял Суханов.
— Вы сказали, что здесь запрещено разводить овец. Если у вас ничего не получилось…
— Ах, вы насчет запрещения? — засмеялся Суханов. — Извините, я не понял! Да. Овцеводство в нашем совхозе отменили, а запрещение осталось. Забыли отменить.
Судя по выражению лица, Иван Петрович в этот момент вспомнил рассказ о «хре́новой проблеме». Но может быть, я и ошибаюсь. Что общего между запрещением разводить хрен в колхозе и запрещением разводить овец в совхозе? Хрен и овцы! Общее если и есть, то только в методике руководства. И в том и в другом случае — запрещение.
— Ну, а если бы даже и разрешили, то все равно ничего бы не вышло, — продолжал Суханов. — Держать овец убыточное дело.
— Почему убыточное? — насторожился Иван Петрович. Со школьной скамьи он знал, что держать овец очень выгодно.
— Романовская порода овец может дать самое большее килограмма полтора шерсти, — пояснил зоотехник, — а налог — два килограмма. Где же взять недостающие полкило? Если даже свои волосы стричь для сдачи, все равно не хватит. Полкило не нарастет за год у многочисленной семьи.
Прохоров хмуро посмотрел на улыбающегося шпиона и не сразу нашел слова для возражения.
— Вы считаете, что шерсть государству не нужна? — холодно спросил он.
— Ну что вы! — спохватился тот. — Наоборот! Если я и говорил об убытках, то имел в виду только людей несознательных, отсталых, собственников, так сказать… К сожалению, они еще встречаются. Конечно, сознательный советский человек не будет считаться с каким-то полкилограммом шерсти. Если надо, значит, надо!
— Вот именно! — назидательно подтвердил Иван Петрович.
Следует заметить, что здесь Иван Петрович попал в очень трудное положение. Не буду кривить душой. Мне тоже не раз и не два приходилось оказываться в таком положении. Патриотизм не позволял признаться, что в словах противника есть доля правды. Но как же тогда быть? Отрицать? Назвать его клеветником? Или просто послать подальше и сообщить кому следует, как это и делали некоторые. Но ведь он говорит о фактах! Ведь и в самом деле стимул личной заинтересованности в данном случае не присутствует. Надо очень любить овец, чтобы так вот бескорыстно и даже в убыток себе разводить их. Или быть настолько сознательным… Я думаю, что не ошибусь, если скажу, что в расчете на сознательность строилась вся налоговая политика в те дни. Возьмем для примера яйца. Яйца государству нужны. Каждому сознательному человеку это ясно, вот и обложили яичным налогом всех колхозников, независимо от того, есть у него птица или нет. И ничего не поделаешь — сдавали. Но если зоотехник, говоря о шерсти, острил насчет собственных волос, то с яйцами, при отсутствии куриц, гораздо сложней. Их можно только купить.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: