Анна Да?шкова - Ошибка небес

‒ Считай это моей благодарностью за помощь в задании.

‒ Тогда этого явно маловато, ‒ состроил он гримасу, ‒ как прошел допрос? Отчиталась?

‒ Да. На меня даже посыпалась куча предложений о работе. Кстати, твоя должность тоже была в списке.

‒ Ха, милая, узнай они, что перед ними Катя Морозова, тогда, может, и предложили бы тебе мое место, а Лаки Хартли максимум светит быть моим замом.

‒ Что-то наподобие того они и предложили, ‒ улыбнулась Кэс, ‒ даже хотели отдать под мое руководство команду Грина.

‒ Боже, только не говори, что согласилась, ‒ театрально испугался Ричард, ‒ бедный парень этого не переживет. Не говоря уже о том, что ты навечно попадешь в его черный список.

‒ Нет. Не согласилась. Не знаю, как Дэвид, а вот Рейчел с Джеком меня за это точно не поблагодарят. Да и какая я буду после этого крестная мать.

‒ И не говори, не о такой крестной они мечтали для юного Дэвида. То ли дело я, ‒ расправил плечи Прескот, ‒ уже одно то, что я не с ним не спал, говорит о многом.

‒ Фи, мистер Прескот, где Ваши манеры?

‒ Прости, исправлюсь. А наручники тебе зачем? ‒ сменил тему Ричард, кивнув на наручники, подготовленные Томом для операции. ‒Только не говори, что пришла и меня соблазнять. Я, знаете ли, мадам, занят прекрасной девой.

‒ Рич, хватит паясничать, ‒ засмеялась Кассандра, ‒ это наручники из отдела Грина, хотела попросить тебя передать их Дэвиду.

‒ Почему сама не передашь?

‒ Лэнгли, в знак своей признательности, на мою просьбу о трех отгулах дал мне целую неделю. Хочу полететь с Патриком во Францию и помочь ему устроить сестру в больнице. Вот, держу так сказать, обещание. Кстати, он уже прилетел?

‒ Кэйт, тебе не сказали? ‒ вдруг стал серьезным Ричард.

‒ Сказали что?

‒ Милая…Патрик мертв. Не знаю, как они узнали, но когда группа захвата приехала в лагерь, там никого уже не было. Только труп мистера Брюне, привязанного к дереву.

Глаза Кассандры застекленели, лицо стало маской, не позволяющей вырваться ни единой эмоции наружу.

‒ Он страдал? ‒ спросила она.

‒ Кэйт… ‒ сделал к ней шаг Ричард.

‒ Ричард, он страдал? ‒ повторила она, отступая от Прескота.

‒ Его сначала избили, а потом закололи. Около ста ножевых. Тело превратилось в месиво. Прости. Я думал, мы обрубили генералу все источники связи. Наверно, у них был план на случай, если один из них не свяжется вовремя.

‒ Понятно. Передай, пожалуйста, наручники агенту Грину.

‒ Кэйт, прошу, не уходи. Давай поговорим.

‒ О чем, Рич? О чем мы будем говорить? О том, как я пообещала парню жизнь, и тут же предала его, решив, что поимка генерала важнее этой самой жизни? О том, что так хотела вновь стать Катей Морозовой, что даже не задалась мыслью, кем она на самом деле была? Кем я была. Дэвид прав – я была просто машиной для убийства, бесчувственным роботом, выполнявшим любые задания, не давая себе труда задуматься о том, насколько они чудовищны и ужасны. И, похоже, сейчас ничего не изменилось.

‒ Кэс, у нас не было возможности выбирать. Тебе прекрасно известно, что ослушайся мы Метьюза, нас самих пустили бы в расход. Даже тебя. А ведь тебя он действительно любил как дочь.

‒ Мы даже не пытались сказать «нет», ‒ возразила Кассандра.

‒ Мы – нет, а вот ты еще как пыталась. А когда не получалось отказаться от сомнительной миссии, сама шла на дело, даже если первоначально на него распределяли кого-то из нас. Рейчел и Марджери чисты, потому что ты делала за них всю грязную работу, особенно, когда у Софи появился Дэвид. Ты убедила Хамада создать фонд для родственников тех, кто попал под раздачу. И ты встала под пулю, предназначенную для меня. Так что не смей называть Катю Морозову чудовищем. Она не была святой, но уж точно и не чудовищем.

‒ Рич, я поклялась, что вытащу его от туда, ‒ глаза Кассандры были полны грусти и стыда, но лицо и голос оставались каменными, ‒ а теперь он мертв. Мне надо идти, ‒ решительно развернулась она.

‒ Куда?

‒ Я не смогла спасти Патрика, так хотя бы спасу его сестру.

***

Впервые с ареста Хаффмана директор Прескот вызвал агента Грина к себе. Когда-то Дэвид просто обожал приходить в кабинет к начальнику. С самого детства Ричард был для него вторым отцом, который, в отличие от его родного сородича, всегда отличался серьезностью и основательностью, которые так импонировали молодому амбициозному агенту. Так было до появления в его отделе мисс Лаки Хартли, которая всего за несколько месяцев успела перевернуть с ног на голову всю жизнь Дэвида. Сейчас, направляясь в кабинет директора, Грин чувствовал лишь раздражение и ревность.

‒ Здравствуйте, директор Прескот, ‒ поздоровался Дэвид, войдя в кабинет директора.

‒ Здравствуй, Дэвид, ‒ пожал протянутую руку Ричард, ‒ агент Хартли просила передать тебе это, ‒ взял он наручники со стола, ‒кажется, это игрушки твоего отдела.

‒ Спасибо. Агент Уилсон боялся, что они застрянут в Лэнгли.

‒ Как дела в отделе? ‒ спросил директор Прескот.

‒ Пока действующих операций нет. Разрабатываем одну подозрительную активность, но все на стадии проверки.

‒ Хорошо. Как вообще дела?

‒ Сэр? ‒ удивился вопросу директора Дэвид.

‒ Это я спрашиваю не как твой начальник, а как крестный отец, ‒пояснил Ричард, ‒ мы давно с тобой не разговаривали по душам. А между тем, мне крайне интересно, что происходит в твоей жизни. Как у тебя дела с агентом Хартли? Вы общаетесь?

Поняв, что именно, а вернее, кто, на самом деле интересует Прескота, Дэвид едва сдержался, чтобы не послать директора с его задушевными разговорами подальше.

‒ Нет, сэр, с задержания генерала Хаффмана мы не общались, ‒лаконично ответил он.

‒ Почему? ‒ не отставал Ричард. ‒ Я думал, что она тебе не безразлична.

‒ Была. Трудно сохранять чувства к женщине, которая предпочитает тебе другого.

‒ Парень, если бы я каждый раз отказывался от женщины, которая мне дорога из-за боязни соперничества…

‒ Сэр, извините, я бы с удовольствием послушал Ваши наставления, но мне действительно сейчас нужно идти в свой отдел.

Директор Прескот присел на свой стол, не сводя глаз с крестника.

‒ Хорошо. Но прежде, чем ты уйдешь, я хочу, чтобы ты знал. Что бы ты там не думал о Лаки и обо мне, в этой битве я тебе не соперник.

Может и хотел бы им быть, сложись все иначе, но не теперь. Тем не менее, ты этого не поймешь, но Лаки мне очень дорога, и я достану тебя из-под земли, если ты обидишь ее, ‒ Дэвид, решив, что с него достаточно, открыл дверь, чтобы уйти, ‒ но и ты мне как сын, ‒остановил его Ричард, ‒ поэтому я скажу это лишь раз. Ты будешь клиническим идиотом, если хотя бы не попробуешь вернуть ее. Лаки

Хартли именно та женщина, ради которой стоит бороться до последнего вздоха.