Владимир Андриенко - Дрозды. Последний оплот

–Дак ежели он беляк…

–Хотиненко! Среди нас много бывших беляков. Товарищ Троцкий приказал ставить всех пленных в строй, если они не ярые враги Советской власти. Нужно во всем разбираться. Но ныне у нас нет для этого времени, Хотиненко. В бою все станет ясно. Кто враг, а кто друг. Но сейчас я хочу знать, чего от вас требовали люди из ЧК? Спрашивали про меня?

–Нет. Про вас никто не спрашивал, товарищ Губельман.

–А что им было нужно?

–Агента белых искали.

–Агента? Только этого нам и не хватает. Какого еще агента. Белые отступают по всему фронту. Но эти вояки из ЧК станут искать среди нас врагов. И думаю что не просто так. Они хотят накопать что-то на меня.

–Да не говорили они о вас.

–И что? Копают-то они под меня. Я комиссар бригады!

–Зачем, товарищ Анна?

–А вы сами подумайте, комбриг? Мне пришлось уйти из ЧК. А Дзержинский недоволен товарищем Троцким. Но я сама стану разговаривать с товарищем Матросовом.

–Не нравится он мне, товарищ Губельман.

–Мне тоже. Но он начальник ГубЧК в городе Н. С этим нам придется считаться…

Город Н.

Казармы конной бригады.

30 января, 1920 год.

Поручик Лабунский получил предупреждение от Анны Губельман.

Сама Анна посетила его ночью, когда он стоял на посту у здания штаба. Он даже сразу не узнал её в пролетарской красной косынке.

– Анна?

– Тише.

– Как ты здесь?

– Пришла ночью, когда никто не станет следить.

– Так это благодаря тебе меня поставили в караул в таком месте? – спросил он.

– Здесь я могу спрятаться в темноте, и меня никто не увидит. Тебе нужно срочно уходить из города.

– Почему?

– Хотиненко узнал тебя.

– Что?

– Я пока сдержала его, но он тебя знает и в любой момент может отдать приказ. Я больше не могу так рисковать, Пётр. О нашем с тобой знакомстве знают. И мне нужно чтобы ты убрался отсюда подальше.

– Но мне нужно вытащить молодого Деева.

– Пётр! Между председателем коллегии ВЧК Дзержинским и председателем Реввоенсовета Троцким началась настоящая война. Агенты ВЧК не подчиняются армии. А они знают о твоем прибытии в город Н.

– Знают в ЧК?

– Да.

– Откуда знают?

– У вас идет утечка. Из вашего штаба, Пётр. А здешний начальник ГубЧК Матросов из старых большевиков. У него громадный опыт конспиративной работы. И он затребовал все наши документы по бригаде.

– И что?

– Он докопается до нашей с тобой связи. Раньше я не скрывала, что знала тебя.

– Когда это было! Еще в Ростове в 1918-ом году.

– И что? Здесь есть люди в ЧК, что знали товарища Шамова, с которым у меня были стычки в Ростове.

– Шамов мертв!

– Это так, но есть люди, что могут помнить про наши разногласия. А в нынешнем положении мне это могут припомнить, Пётр…

Отделение ГубЧК города Н.

1 февраля, 1920 год.

Матросов действительно накопал компромат на Анну Губельман. Чекмесов помнил товарища Шамова, комиссара по борьбе с контрреволюцией Донской Советской республики.

– Я тогда служил в отделении ЧК Ростова. Хотя называлось это в Донской республике советов – комиссариат по борьбе с контрреволюцией и саботажем.

– А Губельман тогда была представителем ВЧК, – вспомнил Матросов. – Этот как раз перед самым падением Донской республики.

– Товарищ Шамов погиб тогда. И документы нам эвакуировать не удалось. Части Дроздовского заняли город быстро. Но я помню, что Шамов приказал расстрелять группу белых офицеров, которые содержались в Ростовской тюрьме.

–И что? – спросил Матросов.

–Одного из них освободили по личному приказу Губельман, – сказал Чекмесов. – И он получил тогда направление на бронепоезд. А командир этого бронепоезда перебежал к белым, когда части Дроздовского заняли Ростов.

– Думаешь, что есть связь?

– Губельман освобождает офицера из тюрьмы. Он попадает на бронепоезд как военспец и после этого командир бронепоезда переходит к белым. Подумай сам!

– Но ныне Губельман под личным покровительством Троцкого. Это он настоял на её назначении. И он подчеркнул её заслуги перед революцией. «Валькирия революции» – так он назвал Губельман.

– И что с того, товарищ Матросов? – спросил Чекмесов. – А если мы докажем, что она и есть предатель? Ведь кто такая Губельман? Жидовка!

– Тише, Чекмесов! Тише. Сам Троцкий тоже еврей. Лейба Бронштейн – он же Лев Троцкий. И не стоит бросаться словами. Что из того, что он не русский?

– Пусть так! Но она дочь буржуя! Шамов тогда раскопал её дело. Папаша нашей Губельман вел крупную торговлю в Петрограде. Ныне он сбежал за границу. А по отцу Губельман обижена Советской властью. А если она агент Деникина?

Матросов задумался. Старый большевик не доверял бывшим богачам. Не мог он поверить, что искренне они шли за народом в этой войне. А если он сможет разоблачить Губельман, то председатель коллегии ВЧК Феликс Дзержинский не забудет его рвения.

– Нужно установить слежку за Далманиным, товарищ Чекмесов.

– Не за Губельман?

– Нет. Через Далманина мы и выйдем на Губельман.

– Откуда вы знаете?

– Интуиция, товарищ Чекмесов. Она редко меня подводит. Да и что нам даст слежка за Губельман? Она хитра как сто чертей…

***

Агенты ЧК осторожно следили за Далманиным. Это были бывалые сотрудники, которым Матросов доверял полностью, хоть и было у них небезупречное прошлое. Некогда служили эти двое в царской охранке и были филерами (сыщиками).

Матросов знал их потому, что в 1916 году они и выследили его, и он был арестован охранкой. В 1918-ом году он случайно встретил этих парней, и уже они были арестованы.

–У меня отличная память на лица, господа, – сказал он тогда на допросе. – И то, что вы сменили фамилии и запаслись новыми документами, не спасает вас. Вот вы, по документам, рабочий-фрезеровщик. Это так?

– Так точно товарищ. Рабочий я. Был фрезеровщиком на Путиловском заводе.

– Какие виды фрез вы знаете?

– Что?

–Вы слышали мой вопрос! Какие виды фрез вы знаете?

–Я…

–Вы никакой не фрезеровщик. С легендой нужно работать хорошо, господин филер. Ранее вы были более расторопны. В 16-ом году, когда вы брали меня. Ведь это по вашей милости я угодил на каторгу. Благо еще, что царские власти редко применяли расстрелы. В марте 1917-го года я был освобождён с каторги со всеми политическими заключёнными.

–Нас расстреляют? – спросили филеры, поняв, что запираться бесполезно.

–Это смотря по вашему поведению.

–Что вы предлагаете?

–Работать со мной.

–С вами? И что нам делать?

–То, в чём вы большие мастера. Я сотрудник ВЧК и занимаюсь работой, которой занимались люди их охранки. Но только защищаю я революцию, и цели мои благородные. Однако в моем подчинении в большинстве вчерашние рабочие. В деле слежки они ничего не понимают. А вы работники испытанные. Будете работать со мной?