Георгий Комиссаров - Посланник МИД

3 часа 20 минут, 22 июня 1941 года, Берлин, посольство СССР

Я не спал в эту тревожную ночь. Просто лежал и думал…

Немного прикорнул днём, когда убедился, что таки да…поверили и все секретные документы начали уничтожать. Не жечь… Не было возможности.

Это ещё было одним доказательством моей правоты. Труба от спецпечки была заблокирована. А выход на крышу посольства для её прочистки был под запретом германских властей.

Но было ясно, что никакой трубочист послезавтра в понедельник 23 июня в посольство для её прочистки уже не придёт. Хотя дежурный в МИД Германии был сама любезность… и весьма сочувствовал, что его превосходительство посол не может разжечь у себя камин… посреди лета…когда на улицах столицы третьего рейха асфальт плавился на солнце! Ха-ха-ха…

Да! Все трубы … всех печей и каминов советского посольства в Берлине были забиты и не давали тяги. Чтобы не дать возможность сегодня ночью уничтожить документы посольства, когда станет известно об объявлении Германией войны СССР.

Как же тяжело было мне…спецпосланнику МИД СССР Козыреву Сергею Владленовичу…убедить посольских поверить, что сегодня последний мирный день. Убедить, не предъявив им вообще никаких письменных бумаг из МИДа на этот счёт, а на их запрос по радио… там в Москве ответили заученно «…войны не будет…на провокации не поддаваться…паникеров высылать назад в СССР… у нас с Германией пакт…».

Тем более, что как акт доброй воли СССР, я привёз личное послание Сталина канцлеру германского правительства Гитлеру.

Мне удалось ознакомится с его содержанием…

Не без моей помощи оно появилось на свет.

В нём Сталин клятвенно заверял своего «друга Адольфа», что не помышляет никаких агрессивных планов по отношении к Германии…

И СССР уже отвёл все свои войска на прежнюю линию границы, где они находились на 17 сентября 1939 года. Ну за исключением пограничников и личного состава органов внутренних дел в количестве 100 тысяч человек.

Предлагал отдать Германии половину Прибалтики и всю западную Украину в придачу.

И много чего другого.

Но это уже не поможет.

Я знал, что текст этого послания ещё два дня назад уже лежал на столе у Гитлера и он … к моему сожалению…отмёл его… прямо в мусорное ведро. И все мои последние старания пошли насмарку…

Я приложил все свои усилия, чтобы Сталин пошёл на такие уступки…

Я ознакомил с проектом этого послания германского агента в Москве…

А до этого я… в апреле передал через их атташе, в московском германском посольстве – барона фон Шлоссера, подлинные документы о танковом потенциале Красной Армии… 10 тысяч танков…из них новейших 2,5 тысячи и все у западных границ… Последнее стало причиной опалы барона, отзыва его из Москвы… и теперь тот…жив-здоров… стреляет уток у себя в поместье… проклиная себя за доверчивость… и считая всё это ловкой провокацией и дезой НКВД.

Я делал всё, чтобы избежать этой войны…оттянуть. Я знал, что не будет нам проку от этих 10 тысяч танков у самой новой границы. Да и от новых территорий тоже пользы будет чуть… вернее один вред…что сейчас…что потом.

Лучше кинуть эту кость фашистской собаке… пусть подавится, а нам лучше отвести войска на «старую границу» за «линию Сталина» и избегнуть таким образом неминуемого их разгрома в приграничном сражении.

А сегодня 21 июня, чтобы убедить посольских мне поверить, что завтра война, я продемонстрировал нашему послу Деканозову приказ маршала авиации Германии Геринга «о проведении ночью 22 июня операции по уничтожению советской авиации на аэродромах в рамках плана нападения на СССР под названием «Барбаросса». Мне этот приказ вынесли сегодня утром прямо из здания штаба Люфтваффе при содействии неизвестных патриотов-сторонников СССР.

Деканозова это убедило, так как он сам знал подпись Геринга, а специальные люди в посольстве также подтвердили её подлинность, как и сам документ.

Он снова хотел связаться с Москвой…но связи уже не было…нашу волну активно глушили, а телеграммы хоть и принимали…но ответа на них не было. Я подозреваю, что их просто не передавали на берлинском почтамте.

Посла уже вызвали посреди ночи в МИД рейха к Риббентропу. Пояснив по телефону, что есть срочное послание фюрера Сталину.

Документы посольства, консульства и торгпредства всё же удалось уничтожить…без огня.

Я знал один способ. Всего лишь нужно растворять их в азотной кислоте. Кстати, та вязкая жижа, что в результате образовывалась, была уже сама по себе опасна, являя собою нитроцеллюлозу.

Кислоту я раздобыл тут же в городе у знакомых химиков на радиозаводе. Они там используют её для производства печатных плат. Тоже один из секретов рейха, которые тут не особо стерегут…рассчитывая на молниеносную войну.

Но это было не всё…

Я знал, просто знал…, что эта гнида … не до конца мне поверил и не стал уничтожать списки наших агентов. Как наших нелегалов на территории Германии, так и немцев, завербованных нашими. И что завтра днём к нам сюда в посольство ворвутся гестаповцы и выгребут всё, что останется. В том числе и эти списки вместе с сейфом из кабинета первого секретаря посольства СССР, наплевав на иммунитет и дип-неприкосновенность. А руководителя советского торгпредства будут тут же пытать и выведают всех тех, кого в посольских списках нет. Тот смалодушничает и не примет цианид, как это сделал его заместитель.

Но этому уже не бывать…

К сейфу я намерен пробраться, когда вернётся Деканозов с ошеломляющей грозной новостью и тут будет суматоха…

Вскрою его и уничтожу содержимое.

А главу торгпредства сейчас активно поили немецкие антифашисты в гаштете в пригороде столицы третьего рейха и его завтра в разгар вакханалии тут не будет… и привезут его аж второго июля прямо к поезду на котором все советские граждане будут вывозиться из Германии в Турцию, где их благополучно обменяют по формуле «всех на всех» на немногочисленных немцев, которые были на территории СССР на момент начала войны.

Откуда я это всё знал? Что сегодня … «22-го июня …ровно в четыре часа, Киев бомбили, и нам объявили, что началася Война!», и всё другое… дальше по списку…?

Да вот просто знал и всё…

Начали приходить мне эти знания давно… Нет, не всё сразу… Но вот стало мне казаться, что вот так будет и всё…

Я себя помню лет с трёх…

Жили мы в столице.

Неее, тогда это была не Москва, а Санкт-Петербург, позже Петроград.

Жили мы в самом центре, на Фонтанке. В доходном доме, на третьем этаже, в пятикомнатной квартире. Почему то такие называли тогда генеральскими. Пять больших комнат для хозяев.