Егор Нечепурнов - Снежинка

Лишь нащупав ручку ножа, Я почувствовал, как на меня наваливается тяжеленая туша, а вслед за этим проникают острые зубы в мой левый бок, молниеносно крепко ухватившись за нож, нанес сокрушительный удар рукоятью в череп, пес упал в нокдаун, лишь тяжело дышал время от времени.

Боль была такой силы, что с трудом сдерживал крик и стоны. Расстегнув рубашку, увидел четыре дырки, оставленные зубами, из которых понемногу сочилась кровь.

Приложив к ране платок и обвязав курткой бок, начал спешно собираться, через минуту уже покидал заброшенное здание. Каким-то чудом вся эта перепалка осталась не замечена охраной, без проблем скрылся под покровом ночи, ну если пару дырок в боку не считать проблемой.

Боль была просто не реальной, отойдя метров на пятьсот, Я уже не сдерживал свои стоны. Если до сюда Я добрался за два часа трусцой, то назад ковылял более четырех часов, пока полностью не обессилил.

Я шел прямо на восток, навстречу первым лучам солнца. Мой бок, а точнее укус, очень сильно болел, нога то и дело онемевала. В моем представление меня будто не собака укусила, а змея, Я чувствовал, словно по венам растекается яд, медленно парализует и доставляет адскую боль. Солнце уже проснулось и озарило землю первыми лучами, жутко хотелось пить. Мозг играл злую шутку, то и дело подкидывая мне миражи о водоемах, наполненных прохладной чистой водой. Спускаясь с очередного холма, потерял сознание и упал камнем на землю.

Единственное что помню, как лучи солнца пробиваются сквозь листья и падают мне на лицо, наверно Я отключился, потому что следующее, что было перед глазами, кадры из моего детства.

Только что мои руки были все в крови, а сейчас они маленькие, и почему-то рядом стоит мой друг детства Миша.

«Иди сюда» кричит он мне «тут много ягод!»

Недоумевая, Я подошел, там действительно было много земляники. С недоверием сорвал одну и положил в рот, она была сладкая как мед, и потрясающе вкусная, словно во рту произошел взрыв вкусов.

Я огляделся. Это был холм недалеко от дома, вдали виднелась наша деревня, паслись коровы, мужики пахали поле, а бабы шли за ними и сажали что-то. Это была маленькая деревня, не более двадцати домов, тут каждый знал соседа, и при необходимости обращался за помощью, и всегда был готов помочь. Не было ни богатых, ни бедных, ни чужих, ни бродяг, были все одни, все свои.

Солнце стояло в зените и палило как в последний раз, моя голова, покрытая темными волосами за пару минут, превратилась в раскалённую картошку, загоняя меня в тенек.

Мы с Михой шли вглубь леса, красивого, березового, и прохладного. На ногах у меня были изношенные сапоги, на несколько размеров больше своего, штаны старые, и, судя по виду тоже больше размером доставшиеся от старших, голубая рубаха местами изорванная и выцветшая свисала как мешок, а в руках палка.

«Вовремя мы сделали ноги» сказал Мишка «так бы и нас заставили поле пахать»

Я не понимал в чем дело и как тут оказался, просто улыбнулся ему в ответ. Мы шли без остановки минут двадцать, пока не набрели на поляну полную ягод, остановились, и, упав на колени начали собирать, точнее жадно поедать.

«Мм, такие вкусные» сказал Я «мелкие, но слаще сахара» вкус, забытый с детства, вкус затертый горечью.

Мы ползали там очень долго, пока колени не заболели, и наши желудки не заполнялись вкусными и сладкими ягодами. Я уже был готов завалиться отдохнуть, но Мишка сказал:

«Пошли дальше к обрыву, на реку посмотрим, хватит валяться!»

Я послушно встал и пошел за ним, по дороге палкой обивая деревья и муравейники.

«Ого, смотри какой здоровый муравейник!» воскликнул Я!

«Давай на спор» воскликнул Мишка «давай кто дольше голой задницей в муравейнике просидит! Тот, кто первый встанет, просыпается в два часа ночи, выходит во двор и начинает кукарекать так, чтоб во всех рядом стоящих домах все проснулись!»

Согласен, сказал Я и сдернул штаны. Через полминуты, а то и меньше мы оба с голыми задницами сидели на огромном муравейнике, что едва был не больше нас ростом. Ощущение было диким, словно сотня комаров впилось в небольшой участок кожи. Мы оба начали стонать, а позже это все перешло в крик.

Над головой простирались огромной высоты деревья, их листва была свежа и зелена, небо голубое и чистое, а в это время в задницу кусало сотня муравьёв.

Наши крики становились все сильнее, пока не слились в один безумно громкий вопль, который за одно мгновение перебил медведь одним своим.

Перед нами стоял огромный бурый медведь, по его глазам было легко прочитать смятение. Он застыл, издав один громкий вой в нашу сторону, учитывая, что мы из-за наших воплей не заметили, как он подошёл на расстояние двадцати метров, рев был очень громкий. Наши визги и писки прервались в момент, взглянув друг на друга, мы напялили штаны и дали деру в сторону обрыва.

Бежали как спортсмены на соревнование, представляющие, что за ними гонится медведь, только тут за нами действительно бежал большой медведь, наверно он бы легко догнал нас, может просто желал проучить или играл с нами.

Обрыв приближался, а медведь не отставал. Испуганные до чертиков мы смотрели друг на друга и не переставали бежать, оглядывались, а медведь все за нами. Прорывались сквозь кусты и деревья, а тот не отставал, все гнал и гнал нас, пока перед нами не показался и сам обрыв, Мишка бежал справа от меня, Я оглянулся через правое плечо, и позади увидел до сих пор преследующего нас медведя, посмотрел вперед, до обрыва оставалось не более пятидесяти метров, прокричал:

«Прыгаем!» в глазах товарища увидел лишь отчаянное согласие. Метр за метром, мы приблизились к краю обрыва и на самом краю прыгнули.

Солнце уже садилось, не было ни ветра, никакого-либо шума кроме нашего крика, Я оглянулся на друга и видел только искаженное страхом лицо, летящее с десятиметрового обрыва в реку, а через мгновение брызги и вода залило все.

Я чувствовал, как ледяная вода залило лицо, но это было не от погружения в реку, Я видел, как вода окутывает мое тело и в тот же момент исчезает. Мгновение назад Я летел в бурлящий поток, погружался в него, но как только дошел до уровня груди, все исчезло, не было ни воды, ни обрыва, ни моего отчаянного напарника по прыжкам с высоты. Я продолжал лететь еще мгновение, пока не почувствовал опять ледяную воду на своем лице, а затем и на теле, холод сменила жгучая боль в боку.

Ко мне возвращалось сознание, либо Я летел к нему. Слышал оглушающий крик, который становился все ближе и ближе, до того мгновения пока не открыл глаза, а открыв их Я понял, что кричу Я… Я замолчал.

Надо мной стоял дед, не просто дед, а старче. Его лицо было сморщено временем и похоже на курагу, одет он был в толи изношенный пиджак толи китель бледно песочного цвета, лохмотья на ногах были не опознаваемы, сапоги изношены до такой степени, что подошва вот-вот отвалится, отец говорил про такую изношенную обувь: «Они просят каши». В руках у него было ведро, из которого он меня дважды окатил водой из ручья, Я не дополз до него всего метров десять. Смотрел он на меня, мягко говоря, с недоумением, да что тут таить, Я тоже не совсем понимал, что происходит.