Александр Куревин - Из Забайкалья с приветом

– Ну, что, Смелков, осмотрелся? Как тебе у нас? – оставил бумаги Хотабин и обратился ко мне.

– Нормально, товарищ старший лейтенант. Тепло, светло и мухи не кусают. Белые.

– Вот-вот. Дежурство на Пункте управления и будет твоей службой. Рота связи сейчас в поле зиму зимует, не сахар. А тебе даже в наряды ходить не надо, коли не проштрафишься. Ты – на дежурстве. Иногда разве что в городок прогуляться придется по линии. Кабель местами по воздуху к офицерским домам тянется. То и дело рвется.

– И в Кяхту?

– А в Кяхту зачем? Что там тебе делать?

– На экскурсию сходить, – стал мечтать я. – Город посмотреть, в музее побывать.

– Будешь службу исправно нести, побываешь. Оформлю увольнительную. И музей посетишь, и в кино сходишь. Кяхта – городок с историей. Бывшие чайные ворота России. В гражданскую войну тут кровушка лилась… А до того торговый город был. Китай рядом. Зажиточный народец здесь проживал.

– Было, кого раскулачивать после семнадцатого года?– высказал догадку я.

– А то! – подтвердил Хотабин. – Котелок у тебя варит. Политех, говоришь, окончил?..

Далее старлей, желавший побольше обо мне узнать, ненавязчиво расспросил, чьих буду, так сказать? Пришлось изображать скромнягу. Так и так, мол. Мама – преподаватель в институте, папа в газете работает. Что главным редактором, а мама – завкафедрой, уточнять не стал. Тем более – говорить про дядю, который в Москве, в военной прокуратуре. Иначе Хотабин бы возбудился! Он перед тем признался мне, что хочет подучиться и перейти на службу в военную прокуратуру. Друзья у него там…

Коль скоро Хотабин сам перекинул такой мостик в разговоре, то я спросил его, что показало первичное следствие на пожарище? Тут старлей, будущий военный прокурор, сразу оживился. Стал передо мной щеки надувать, свое призвание оправдывать. Дескать, круг лиц погибшего сейчас выявляется.

– Значит, нет полной уверенности, что это несчастный случай? – спросил я его.

– А что же тогда?! – рассмеялся надо мной Хотабин. – Спланированное умышленное убийство с целью ограбления?! Так, в мастерской, вроде, и воровать особо нечего!.. Просто так положено. Человек-то погиб. Кто-то должен за это ответить. Как техника безопасности соблюдалась? То, се. Начальнику мастерских сейчас хуже всех. Установят, что допустил преступную халатность, в тюрьму посадят еще.

Хотабин вышел. Вдруг запищал условным сигналом радиоприемник. Я кинулся к тетради. Нет, наше воздушное пространство не нарушила эскадрилья китайских бомбардировщиков, слава богу! Над Кяхтой всего лишь летел кукурузник, если сказать по-простому.

Появился грозный Шмоляр. Безмятежной улыбки, вызванной приятным сном и хорошим пищеварением, на его лице я не заметил. Уже с утра был чем-то недоволен. Заслушав мой доклад про кукурузник, никак не отреагировал. Достал из папки стопку листов двенадцатого формата, белых с изнанки, зеленых с лицевой части. Карта! С полки Шмоляр взял тюбик клея, ножницы. Стало быть, дружбан Ермачева оказался сведущ? Работенка мне подвалила?

– Смелков, видишь это? – Шмоляр потряс стопкой зеленых листов. – Сейчас будешь карту клеить. Я научу. А приемник одним ухом тоже слушай!

«Слава богу, что не надо еще одним глазом за чем-нибудь следить, – подумал. – А то вернешься потом на дембель, один глаз – на нас, другой – в Арзамас!»

Старался внимательно слушать подполковника, объясняющего, в каком порядке склеивать листы, где поля обрезать, где оставлять. Ошибиться было никак нельзя. Для подполковника карта – это его лицо! Как ноги для девушки. «Впрочем, о девушках можно надолго забыть», – мысленно одернул себя.

Взялся за работу. Приемник молчал, спасибо ему большое. Шмоляр сперва стоял над душой. Увидев же, что я достаточно аккуратен, расслабился. Склеиваемая карта увеличивалась в размерах, занимая все больше места на столе.

Освоив технику дела, задумался, как же мне снять копию с карты? Идти к фотографу я не собирался. Как пить дать, местный особист наладил с ним контакт, или я не племянник своего дяди. Сказал: «Либо мы дружим, либо твоему «бизьнесу» не просто кирдык, а еще привлечем за нетрудовые доходы». Думаю, особисту по барабану, кто из связистов сфотографировался в форме десантника, увешенный аксельбантами, кто – в форме морпеха, дабы послать фото своей девушке в деревню Большое Сеськино. А вот когда ему доложат, что некий вновь прибывший сержант хочет переснять карту района военных учений, он просто офонареет! Уже в этот день меня упекут в кутузку, либо возьмут под негласный контроль, как «шпиёна загранишного»… Ох, и заданьица мне подбрасывают товарищи старослужащие! Может, тут всех вновь прибывших так проверяют на идиотизм? Или они сами – идиоты?!.

Беда в том, что в армии, как я уже понял, даже идиотские, на твой взгляд, приказы принято выполнять. В том числе – неформальные, если так можно выразиться. Ибо за невыполнение таких «неоформальных» приказов и наказывают тоже не по уставу, а по «фэйсу», выражаясь языком нашего вероятного противника. «Фэйсом» об «тэйбл»! То есть, надо как-то исхитряться, поскольку буреть, как я решил, еще рано.

Подумал, что может помочь однокашник, Паша Кургузов, – узнал наконец-то его фамилию. В роте накануне вечером я его видел, но не стал афишировать знакомства. Потом пообщаемся, решил. А то станут его еще расспрашивать, кто я таков, да как проявил себя в учебке? Мне особое положение не требуется. Я не женщина, которая впервые замужем, чтобы мечтать о положении. И не карьерист, не считая творческих амбиций…

Мою философию про себя, во всех смыслах, прервал Ермачев. Пришел подменить, чтобы я сходил на обед. Выразительно глянул на карту, затем на меня. Мол, помнишь, что от тебя требуется? Забудешь тут!

Повезло. С Павликом удалось пообщаться в столовой. Он был сегодня дневальным, питался тоже обособленно.

– Паша, есть дело. Не знаешь, где фотоаппарат достать? Хочу сфотографироваться для любимой девушки.

– Так это без проблем. Тут фотограф живет недалеко. Жетон посыльного только раздобудь…

– Не подходит. Мне аксельбанты до пупа не нужны. Я сам хочу антураж создать.

– Олег, я не видел ни у кого фотоаппарата. Где-то есть, конечно. У каптерщика, может, спросить? У Ермачева? Альбомы дембельские все готовят потихоньку. Но, народ сейчас на выезде…

Я задумался. Как это сразу не сообразил, что рота в поле нынче? А у Ермачева, раз он еще и каптерщик, фотоаппарата нет. Иначе без меня бы обошлись. Но, делать что-то надо. К концу обеда родил идею. Решил вспомнить студенческие времена, как чертежи «стеклил» в последнюю ночь перед зачетом.

– Слушай, я у тебя в слесарной мастерской ватман видел. Выделишь лист? Тоже для альбома. Меня Шмоляр припахал плакатным пером писать. Один дед сразу сориентировался и свою задачу поставил. Выручай!