Борис Акунин - Квест-2. Игра начинается

Мимо катились трамваи, обвешанные людьми, словно виноградинами на грозди. А кто-то еще бежал сзади, норовя повиснуть на буфере.

Возле магазинов вертелись стремительные водовороты, всасывая и выплевывая покупателей.

На перекрестке энергично отмахивал жезлом щеголеватый регулировщик в белом шлеме [33] Регулировщик возле одного из первых светофоров с большой красной звездой. Красный цвет тут вообще был повсюду — на флагах, транспарантах, плакатах.

Хоть Гальтон, благодаря самсонитам, и овладел русским языком в совершенстве, смысл многих вывесок, призывов и лозунгов был ему совершенно непонятен.

Переводчицей выступала Зоя (благо шофер был отделен от пассажиров стеклом и не мог слышать этого подозрительного толмачества).

— Что такое «За обрабочение госаппарата!»? — например, спрашивал доктор Норд.

Зоя охотно объясняла:

— В СССР регулярно проводят так называемые чистки государственных учреждений. Чтобы там не засели далекие от рабочего класса элементы.

— Кто проводит чистку? ГПУ?

— Нет, рабочие. Например, прокуратуру чистили труженики завода «Арматура». А пролетаризировать Московский мюзик-холл было доверено заводу «Авиаприбор», причем один из рабочих стал директором этого развлекательного учреждения.

— Бред, — буркнул колхозник Айзенкопф, смотревший на все вокруг с отвращением.

Княжна засмеялась.

— А меня это веселит. Разве вы не чувствуете, сколько здесь свежести, силы, нахальства?

— Наше задание состоит именно в том, чтобы поумерить у большевиков нахальства.

Норд уставился на красное полотнище, натянутое поперек улицы.

ДАЕШЬ НЕДЕЛЮ СОВДЕТМУЗЫКИ!

Музсовет Главсоцвоса, музсекция МОНО и Софил

Это загадочное заклинание не смогла расшифровать даже Зоя.

— А что такое «Апрельские талоны на выдачу яиц [34] Талон на хлеб действительны до 1 июня»? — показал Гальтон на большущее объявление, украшавшее фудстор.

Оказалось, что с прошлого года, после того как в стране произошла массовая коллективизация сельского хозяйства, сразу начались перебои с продовольствием. Поэтому на основные продукты питания введены талоны, которые распределяются по предприятиям.

— Постойте, чем же тогда будем питаться мы? — забеспокоился биохимик. — Нужно поскорей раздобыть образцы этих самых талонов, чтобы я мог их подделать!

— В городе полно коммерческих магазинов, где продукты можно купить по повышенной цене.

Курт сразу успокоился.

— Глядите, здесь есть бойскауты! — обрадовался Гальтон, наконец увидев хоть что-то неинопланетное.

По тротуару, колотя в барабан и трубя в горн, шел отряд ребятишек в красных нашейных галстуках.

— Это не бойскауты, это пионеры.

— Неважно, слово все равно наше, американское.

В одном месте пришлось остановиться — улицу пересекал взвод солдат в островерхих кепи. Все красноармейцы были почему-то с тазиками и березовыми вениками под мышкой.

— В баню идут, — объяснила Зоя.

Солдаты подмигивали ей, кричали:

— Девка, давай с нами! Спинку потрешь!

Она улыбалась.

Но сержант свирепо рявкнул:

— Отставить разговорчики! — и взвод затопал дальше в молчании.

Все-таки новое человечество, пожалуй, здесь пока не выведено, пришел к заключению Гальтон. Дети играют в первооткрывателей Запада, солдаты пристают к девушкам, а уж сержанты вообще вряд ли подвержены мутации. От этой мысли доктору Норду почему-то стало спокойнее.

Тверская улица [35] Тверская улица у Страстной площади немного расширилась, дома стали повыше и понарядней, количество автомобилей увеличилось.

— Вон впереди кремлевские башни, — показала Зоя. — Нет, вы смотрите не туда, это башни Исторического музея. Кремлевские правее.

Норд немного удивился, увидев на высоком шпиле двуглавого орла, герб свергнутой царской династии. Очевидно, в погоне за будущим у большевиков за 13 лет не хватило времени снять со своего штаба символы прошлого.

— На Моховую! — крикнула княжна шоферу.

Машина провернула вправо, на неширокую улицу, по левой стороне которой тянулись маленькие невзрачные дома, зато справа показалось величественное здание с колоннами.

— Это Первый МГУ — бывший Московский императорский университет. Поворачивай на Герцена, товарищ!

— Здесь и находится старинный Университетский квартал. Ректорий, в котором расположен Музей нового человечества, отсюда не видно, он в глубине двора… Где бы нам высадиться? Пожалуй, вот здесь… Или нет, лучше здесь. — Зоя оценивающе приглядывалась к домам, будто все они являлись ее собственностью и надо было лишь выбрать, в котором лучше остановиться. — Приехали!

Пока мужчины выгружали багаж, барышня куда-то исчезла.

Гальтон заметил это, когда такси уже уехало.

— Где она?

— Обещала найти квартиру — пусть ищет. — Айзенкопф закурил отвратительно пахучую самокрутку. — Должна же от нее быть хоть какая-то польза. Кроме физиологической лично для вас, — едко прибавил он.

— Вы что-то нынче не в духе.

Немец передернулся.

— Не нравится мне эта страна. До революции я бывал в России. Но я ее не узнаю. Нищета, самомнение и агрессивность — именно на таких дрожжах вырастет тесто, которому тесно в кадушке. Лет через десять из этого хорька вымахает здоровенный медведь, от которого не поздоровится и нашей Европе, и вашей Америке.

Посторонний человек, верно, удивился бы, услышав подобные речи из уст бородатого крестьянина, дымящего махоркой, но Гальтон за время пути уже свыкся с новым обликом биохимика. Лицо, заросшее пегими волосами, нравилось ему больше, чем каменная тевтонская физиономия, рассеченная шрамом. В конце концов, под бородой можно было вообразить какую-то мимику, даже улыбку.

— Бросьте. Примерно то же самое говорил мне мистер Ротвеллер. Пока я не увидел Россию собственными глазами, в это можно было поверить. Но мы с вами проехали через половину страны. Это обломки державы, которая и в лучшие свои годы не числилась в лидерах. Вся экономическая мощь СССР сегодня меньше, чем у одного Чикаго. С тем же успехом можно считать опасной демилитаризованную и кастрированную Германию.

Айзенкопф не нашелся что ответить, а может быть, просто не успел, потому что показалась Зоя.

— Партия сказала «надо!» — комсомол ответил: «есть!» — бодро сообщила она. — Отдельная трехкомнатная квартира с ванной, газом и телефоном, да еще на верхнем этаже, откуда есть ход на чердак. Годится?

— Конечно! Это идеальный вариант. Платите любые деньги!

— Ничего платить не нужно. Идите за мной. Говорить буду я, а вы оба помалкивайте и делайте суровые лица. Колхозник, достаньте-ка из своего волшебного сундука папку с документами.