Борис Акунин - Квест-2. Игра начинается

— Ясно. Ты готов?

— Да.

Она громко постучала: тук-тук-тук, тук-тук. Через несколько секунд в двери что-то звякнуло. Зоя взялась за ручку и медленно отодвинула перегородку.

— С мандатом к товарищу директору, — сказал она.

Мужской голос ответил:

— Минуту, товарищ. Я должен позвонить на центральный пост. Такова новая инструкция.

— Из дежурки уже звонили. Теперь что, из каждой комнаты будут телефонировать? — недовольно произнесла княжна. — За час не доберешься!

— Особый режим. Иначе нельзя.

Зоя качнула головой — должно быть, чекист опустил оружие или повернулся к телефону.

Гальтон высунулся из-за двери, но Зоя, которая должна была освободить проем, не отскочила, и доктор ударился о нее плечом. Из-за этого пуля прошла мимо цели.

Человек в военной форме, собиравшийся снять с аппарата трубку, изумленно уставился на стену, от которой отлетели крошки штукатурки. Потом быстро повернулся к двери, вскинул руку с «маузером», но три следующих выстрела — две из «кольта» и один из «браунинга» — смели его со стула.

— Ты почему не отскочила?!

— А если бы ты промахнулся? Я должна была тебя подстраховать.

— Слушай, так не пойдет! — взбеленился Гальтон. — Делай, как я говорю. Иначе мы супа не сварим!

— Каши не сварим. Ты забываешь поговорки. Скорей доставай дрель. Дверь нельзя держать открытой больше трех минут.

Бормоча ругательства, доктор вынул маленькую, но мощную дрель, которой его снабдил Октябрьский.

— Скорей! Что ты возишься? — торопила княжна, следя за секундной стрелкой.

— Я не токарь, я ученый! …Готово. Вынь штекер. Суй сюда. Закрываю.

Еле успели. А впереди еще семь таких же отсеков. Не считая секретариата… Норд вытер со лба пот.

Зоя совала ему трубку.

— Нужно сообщить Ратону.

Выслушав сообщение, Октябрьский недовольно заметил:

— Долго провозились. Остается всего 14 минут. Живей, живей! Вы же кот, не черепаха!

— And you are a… [82] А вы…! (англ.) !

Гальтон объяснил на простом и грубом английском, кем он считает телефонного подгонялу. Понял русский или нет, неизвестно.

— Попробуй только не отскочить! — свирепо предупредил доктор княжну. — Так плечом толкну — полетишь вверх тормашками!

И Зоя уяснила, что это не шутка.

Постучала, отодвинула перегородку, обменялась с часовым парой фраз (всё то же — про особый режим и звонок на центральный пост), а потом резво отпрыгнула в сторону. Норд высунулся и уложил чекиста одним точным выстрелом — можно сказать, реабилитировался за прежние конфузы.

Дырку на сей раз тоже просверлил гораздо быстрее.

— Две минуты десять секунд, — доложила Зоя.

Октябрьский напомнил:

— Остается двенадцать минут.

Как будто Гальтон не мог вычесть два из четырнадцати.

А дальше пошло еще быстрей.

С третьей комнатой, третьим часовым и третьей дыркой управились за минуту сорок.

Четвертый этап преодолели за 85 секунд. Правда, здесь на часового ушло две пули — после первой он еще шевелился и разевал рот.

— Передохнем минуту, а? — попросил доктор, чувствуя, как снизу, от коленей, подступает нервная дрожь. — Я же не мясник. И не Айзенкопф. За несколько минут я убил четверых человек.

Она предложила:

— Давай дальше я. Для меня эти кирпичномордые не люди. Знаешь, что чекисты вытворяли во время Гражданской войны? Теперь ты открывай дверь и заговаривай зубы, а я буду стрелять. Отскакивать не нужно. Я скромнее тебя, мне много места не потребуется.

Предыдущие охранники, увидев женщину, почти сразу же опускали пистолет. Пятый чекист держал Гальтона на мушке всё время, пока они разговаривали. Трубку с аппарата он снял левой рукой, продолжая настороженно смотреть на вошедшего.

— До чего вы мне все надоели, формалисты! — простонал Норд, мысленно проклиная себя за то, что послушал Зою. — Тыщу раз уже звонили. — Он обернулся, как бы взывая к охраннику из своей комнаты. — Ну скажи ты ему! Сунь нос! Как дети, честное слово!

Вместо охранника «нос сунула» княжна. Вернее, не нос, а ствол «браунинга».

— Минута двадцать, — сказал она, когда всё было закончено. — Нормально. Говори то же самое, можешь не оборачиваться. Мне достаточно услышать по голосу, где именно он находится.

— Идем в шестой, — сообщил Гальтон в телефон.

— Молодцы. Ударники коммунистического труда.

Шестую и седьмую комнаты преодолели чисто, отработав все действия почти до автоматизма. Это начинало напоминать тупую, однообразную игру. Бла-бла-бла, бэнг! Дрель: ж-ж-ж-ж. И снова. Бла-бла-бла, бэнг! Ж-ж-ж-ж. С тем же успехом отсеков могло быть не восемь, а двадцать восемь или пятьдесят восемь.

Доктор был вынужден признать, что княжна владеет оружием лучше. Второй выстрел ей ни разу не понадобился. Она била наповал, при том что калибр у «браунинга» меньше, чем у «кольта».

Но с последним часовым вышла небольшая накладка. Железная Зоя дала слабину. Может, все дело в том, что первые семь чекистов были как на подбор кряжистые, с квадратными физиономиями — по выражению княжны, «кирпичномордые», а восьмой оказался молоденьким белобрысым пареньком. Увидев высунувшуюся из-за двери руку с пистолетом, он как-то нелепо дернулся и подпрыгнул, отчего пуля угодила не в переносицу, а в горло.

Эта смерть была не такая, как предыдущие. Игру она не напоминала.

Умирающий с ужасом смотрел на убийц, пробовал отползти на спине и закрывался рукой. Зоя выпустила в него с трех метров остаток обоймы и ни разу не попала. Раненого добил Гальтон.

После этого ему пришлось обнять трясущуюся Зою и крепко-крепко сжать. У него и у самого клацали зубы.

— Сейчас возьму себя в руки, сейчас, — бормотала она. — Я что-то вдруг раскисла… Прости!

В груди у доктора было горячо. «Раскисшей» Зоя нравилась ему еще больше. Но говорить ей этого ни в коем случае не следовало.

Полевой телефон уже некоторое время издавал тревожное квохтанье.

— …поубивали вас, что ли? — услышал Норд голос Октябрьского, когда наконец приложил трубку к уху. — Эй там, в трюме! Вы живы?

— Мы перед секретариатом. Время 00:52. Еще 3 минуты. Мы успели, — сквозь зубы процедил Норд.

Манжет рубашки у него был весь в брызгах крови. Сам не заметил, когда испачкался.

— Отлично. — Голос повеселел. — На самом деле у вас целых 7 минут. Я нарочно урезал вам время, чтоб вы не расхолаживались. Можете привести в порядок нервы. Как говорят в армии, покурить-оправиться. За минуту до часа ночи врываетесь в секретариат и грохаете обоих волкодавов. Раньше рискованно. Громов из своего логова может подглядывать в приемную через глазок. Заметит неладное — не вылезет. Тогда его из лаборатории не выкуришь. Там бронированная дверь.

— А почему вы думаете, что Громов вылезет в час ночи?