Чингиз Абдуллаев - Гран-При для убийцы

К двухэтажному дому джип подъехал почти вплотную. Сидевший за рулем водитель вышел из машины, оглядываясь по сторонам. Оставшийся в джипе пассажир опустил правую руку, в которой держал израильский короткоствольный автомат «узи». Под ногами лежали готовые к бою гранаты. Они перекатывались внизу, как экзотические плоды, купленные на восточном базаре.

Водитель подошел к стоявшему рядом с домом второму джипу. Эта машина была гораздо меньше их собственной. Мужчина кивнул, увидев двух вооруженных охранников. Одного из них он знал в лицо.

– Все в порядке? – спросил по-арабски водитель.

– Да, – кивнул охранник, тоже узнавший подошедшего, – его ждут в доме.

Водитель повернулся и медленно направился к своей машине. Подойдя, он тихо сказал:

– Вас ждут.

Пассажир улыбнулся, положил автомат на сиденье водителя, наклонился, взял сразу три гранаты, сунул их в карманы, поправил пистолет, висевший в кобуре на ремне, и выпрыгнул из машины. Это был высокий, сравнительно молодой человек. Главным его отличием было отсутствие растительности на лице. Если у охранников и водителя усы и бороды соответствовали канонам строгих мусульманских правил, то этот был чисто выбрит, словно только что сошел с самолета, прилетевшего из Европы либо из Америки.

Гость оглянулся и поспешил к дому. Охранники, стоявшие у двери, кивнули ему, ни о чем не спрашивая. Войдя в дом, гость прищурился. Здесь было темновато, хотя лампы и освещали большую комнату в центре дома. Пришелец был одет в полувоенную форму, на ногах армейские ботинки. Навстречу ему поднялись двое мужчин. Один был в летах, явно под семьдесят. Другой помоложе, но и ему было не меньше пятидесяти.

– Приветствуем тебя, Ахмед Мурсал, – сказал старший.

– Привет и вам, – наклонил голову в уважительном поклоне приехавший.

– Ты можешь сесть, – показал на ковер старший, усаживаясь первым. Он был в традиционной арабской одежде. Другой уселся с ним рядом.

Гость сел, нетерпеливо дернулся.

– Как ты доехал? – вежливо осведомился старший.

– Плохо, – сказал, нарушая все нормы приличия, гость, – я приехал сюда, хаджи Карим, не для того, чтобы вести с вами учтивые беседы. Вчера в Иерусалиме должен был состояться новый взрыв. Я послал туда двоих моих людей. Они готовы были умереть за наше святое дело. Но мне сказали, что вы не дали своего разрешения и даже вернули их обратно. Признаюсь, я не поверил такому сообщению. Но когда мне передали, что это ваш личный приказ, я решил приехать сюда сам, чтобы разобраться в том, что происходит.

– Тебе передали все правильно, – спокойно сказал хаджи Карим, – я действительно приказал не выдавать взрывчатку твоим людям и не пускать их в еврейские кварталы Иерусалима.

– Я могу узнать – почему? – сдерживая гнев, спросил гость.

– Мне позвонили от очень уважаемых лиц, – неторопливо сказал хаджи Карим, – и если бы мне позвонил только один человек, то, клянусь Аллахом, я отказал бы любому, кроме Пророка, да будет благословенным имя его. Но сначала мне позвонили из Эр-Рияда, потом из Дамаска. И наконец, из Аммана. И все просили меня воздержаться от этих безумных акций. Пойми, Ахмед, что такие взрывы ничего не дают, кроме озлобления людей. Они еще больше отдаляют нашу мечту о мире, о собственном государстве.

– И это говорите вы? – вскочил на ноги гость. – Я не верю своим ушам.

– Мы должны учиться жить в мире, – твердо сказал старик, – иначе вечная война будет проклятьем нашего народа. Ты этого хочешь, Ахмед Мурсал? Ты ведь не палестинец, тебе не понять, что мы чувствуем.

– Сначала мне запретили отомстить немцам, осудившим наших друзей в Берлине! – уже не сдерживаясь, закричал гость. – Теперь вы защищаете израильтян. Мир сошел с ума. Вы все безумцы.

– Как ты смеешь так говорить? – вскочил второй из сидевших на ковре людей. – Хаджи Карим – наш духовный лидер. Ты не смеешь называть его безумцем.

– Я все равно проведу свою акцию! – крикнул Ахмед Мурсал. – Все равно сделаю так, как решил.

– Нет, – твердо сказал хаджи Карим, – твои взрывы ничего не дают. Ты только напрасно губишь своих людей и людей другой веры.

– До свидания, – повернулся к ним спиной Ахмед Мурсал. – Я еще не ваш слуга, чтобы исполнять все ваши прихоти.

– Подожди, – остановил старик, – я знал, что ты будешь настаивать на своем, и поэтому решил убрать всю взрывчатку из известного тебе места. Не посылай туда больше людей, там ничего нет.

– Вы все предатели! – закричал в отчаянии Ахмед Мурсал, хватаясь за пистолет.

– Как ты смеешь нам угрожать? – возмутился стоявший рядом с хаджи Каримом его последователь и достал свое оружие. Ахмед Мурсал обладал более быстрой реакцией…

– Стойте! – крикнул хаджи, вставая между ними, и толкнул в сторону своего помощника.

Раздался выстрел. Хаджи Карим рассеянно оглянулся, словно не понимая, кто именно стрелял, и медленно стал опускаться на ковер.

– Ты убил хаджи Карима! – прошептал в ужасе помощник, глядя на умирающего.

В ответ раздался еще один выстрел. Помощник пошатнулся, вторым выстрелом был добит и он.

– Предатели, – прошипел убийца.

Он резко повернулся и направился из комнаты. Выходя из дома, он столкнулся с двумя охранниками, спешившими в дом.

– Что случилось? – спросил один из них.

Вместо ответа Ахмед Мурсал выстрелил ему прямо в лицо. Второй поднял автомат, но сзади в спину ему выстрелил водитель, привезший Ахмеда. Охранник рухнул как подкошенный.

– Быстрее, – торопил Ахмед Мурсал, прыгая в машину, – уезжаем отсюда.

Увидев спешивших к ним людей от другого дома, стоявшего чуть в стороне, он помедлил немного и, вытащив гранату, бросил ее в их сторону. Раздался взрыв, послышались крики, проклятия.

Водитель рванул с места джип.

Один из охранников поднял голову и посмотрел вслед отъезжающей машине. Со всех сторон спешили к месту взрыва люди.

Только несколько лет относительно мирного существования позволили Бейруту снова начать отстраиваться, превращаясь в ту жемчужину Средиземноморья, которая славилась на весь мир. В городе постепенно восстанавливались старые здания, возводились новые, налаживалась мирная жизнь.

Он беспокойно оглянулся. Последний час ему все время казалось, что за ним наблюдают. На улице, как и в любом ливанском городе, было много людей, в основном мужчин. Найти в оживленной шумной толпе того, кто за ним следит, было достаточно трудно. Он еще раз оглянулся и резко свернул в переулок. Здесь было гораздо тише. Он быстро прошел дальше и снова свернул, на этот раз в небольшой тупик, заканчивающийся зелеными воротами. Торопливо постучав, он посмотрел на часы. Он прибыл вовремя. Дверца в воротах сразу открылась, и привратник, кивнув ему, показал в глубь дворика.