Леонид Каганов - Коммутация

Гек глянул в верхний лестничный пролёт, затем в нижний – никого. Тогда он шагнул к опечатанной квартире. Бумажку с невнятной печатью, напоминавшей старый синяк, уже кто-то сорвал – она держалась лишь одним краем, сквозняк трепал её как белое знамя. Гек достал из кармана диверсионный нож и открыл в третьем ряду лезвий отмычку-пластинку. Замок был старый, советский – разболтанная личинка «копейка» с зигзагообразной щелью для ключа. Гек вдруг вспомнил что когда-то в детстве такой же замок был в его квартире. Когда он забывал ключи дома, то, возвращаясь из школы, каждый раз открывал его разогнутой скрепкой – без всякого диверсионного ножа. А вот вскрывать сейф в кабинете загородной резиденции премьер-министра Таджикистана было уже намного сложнее, пришлось возиться всю ночь… Когда же это было? Ну да, семь лет назад…

Край титановой пластинки на микрошарнирах коснулся щели замочной скважины и послушно принял все её зигзаги. Пластинка легко скользнула внутрь. Гек слегка надавил против часовой стрелки и потянул за поводок – внутри замка вдоль пластинки заскользила бородка, подбирая рельеф ключа. Пальцами Гек чувствовал щелчки – один за другим открывались штифты замка. Четвёртый, пятый… Где же последний? Гек ещё раз двинул поводком взад-вперёд. Есть! Замок легко повернулся. Гек выждал секунду и приоткрыл дверь. Оттуда, из темноты, со свистом потянуло табаком и сырой картошкой. «Ишь как сквозит. Небось эти идиоты-опера оставили окно раскрытым.» – подумал Гек. Он спрятал диверсионный нож, боком протиснулся в тёмную прихожую и прикрыл за собой дверь.

Сначала он не успел ничего увидеть, почувствовать или осознать. Но рефлексы включились сами – тело пружинисто бросилось вниз, а левая ладонь, вспарывая воздух, полетела вверх наискосок. Всё заняло сотую долю секунды, и только после этого Гек понял, что его пытались ударить в шею – вырубить – а он этот удар отвёл.

Рефлексы заработали снова: левое колено рывком подтянулось к животу, а правый кулак, который оказался ближе всего к цели, рванулся без замаха туда, где мелькнул квадратный контур чужого подбородка. И немного вбок – куда этот контур должен был вот-вот сместиться. Гека качнуло и левая голень онемела, будто её вмиг туго обмотали полотенцем. Правый кулак почти коснулся чужого подбородка и пулей летел дальше, сворачивая всё на пути. Миг – и голова противника уже развёрнута в профиль, словно из её бытия вырезали все промежуточные кадры.

По коже левой голени покатился сноп мурашек – предвестник боли, плывущей издалека, но, как и положено боли, надолго опаздывающей. «Скорость прохождения болевых импульсов по нервным волокнам – метр в секунду, двигательных импульсов – в сто раз больше» – мигнула в голове фраза.

Гек понял зачем рефлексы подняли колено – его собирались пнуть ногой в пах, но колено заблокировало удар. «При таком ударе нападавшему ещё больнее…» – мелькнуло в голове.

Рефлексы опять взорвались: корпус и плечи скрутились в спираль, локоть левой руки взлетел по дуге для удара. То ли сбоку, то ли сзади вдруг окатило тяжёлым предчувствием. Не локоть! Не так!!! В этот момент мозг Гека наконец пришёл в себя, взял ход боя под свой контроль и приказал рефлексам отключиться. Но было уже поздно. Каждой клетке тела стало ясно что на этот раз рефлексы дали промашку – нельзя было атаковать, надо было защищаться, а теперь корпус до упора свёрнут вокруг своей оси, а локоть, локоть совсем не там, где он сейчас будет так необходим, и теперь некуда уйти с линии удара. Оставалось лишь одно. Гек открыл рот в яростной гримасе и, выжимая из лёгких всеми рёбрами и диафрагмой остатки воздуха через сведённое судорогой горло, включил, словно повернул рубильник, свой истошный крик: «ка-и-и-и-И-И-ИИ-ИИИ-ИИИ!!!!!!» Оглушающий, сбивающий с ног пронзительный звук ещё не успел разлиться в пространстве, он раздастся на миг позже, он всё равно пригодится – это шок для любого нападающего, это честно выигранная десятая доля секунды… А ещё в этот же миг Гек успел молниеносно сжать кулак, оставив выпрямленными указательный и средний палец. Два окаменевших пальца, будто сросшиеся в единое лезвие кинжала – из плоти и кости. И Гек бросил руку вверх и назад – над макушкой, туда, за спину – лезвием из двух пальцев – за голову, за спину, откуда катилось тяжёлое предчувствие…

Мир не исчез сразу. Мир взрывался постепенно. Или так показалось Геку? Время тянулось как бескрайняя пустыня. Вселенная догорала медленно, как ядерный гриб на учебных видеолентах – неторопливо и непреодолимо. Сумрак коридора померк и накатила полная чернота. Захлебнулся звук – смолк тот, кто кричал. Или это кричал Гек? Не стало никого.

А потом возникло слово – слово «НАДО». Это было безумно тяжело, потому что нужны были силы, а сил ещё не было, и Гека ещё не было, не было ничего, было только слово – «НАДО». И тогда Гек рывком создал себя из ничего. А затем вторым рывком снова создал Вселенную вокруг себя. И тогда со всех сторон навалился крик, будто вывернули плавно рукоятку громкости. И появился свет. Оказалось что Гек за всё это время так и не закрывал глаз. А затем появился пол прихожей с идиотским узором на линолеуме. Этот узор стремительно летел навстречу.

Гек выкинул вперёд руки, сгруппировался, перекатился на бок, закинул руку подмышку и прыгнул на метр в совершенно непредсказуемую сторону. Он засекретил этот прыжок так, что до самого последнего мгновения сам ещё не знал куда прыгнет. Это оказалось лишним – в него никто не стрелял, никто его не бил. И когда он приземлился в углу прихожей спиной на пыльные картонные коробки, то Вселенная уже была светлой и обжитой, она была предсказуема и контролируема, а в руке была верная LLama, снятая с предохранителя, и ствол её смотрел именно туда, куда нужно.

Перед Геком на полу прихожей валялся пистолет ТТ, а чуть поодаль лежали два тела. Они были живы, но уже не опасны – из этого угла прекрасно контролировалась вся прихожая. Дверь в единственную комнату была приоткрыта, а ещё где-то слева была кухня и санузел и наверняка балкон. Но Гек чувствовал, что кроме этих двоих, лежащих на полу, в квартире никого нет.

Он наконец сделал глубокий вдох. И сразу с тошнотворным гулом заныл и запульсировал затылок. На спину, за воротник упали тёплые капли. Левая голень пылала, боль расходилась медленными волнами по всей ноге. Как бы не перелом. Гек прислушался к себе – дыхание восстановилось. И тогда он начал говорить – без интонаций, спокойно, размеренно, с вескими паузами – старательно копируя генерала Гриценко, как тот обычно произносил эти слова:

– По нашим организационным вопросам. Звонили мне из Рая. Не хватает двух великомучеников. Держу в руке горящие путёвки. Моё имя человек-рефлекс. Добровольцы – шаг вперёд. Остальным – замереть. Двигаться – после моих приказов. Говорить – после моих вопросов. Дышать – медленно, без рывков.