Евгений Белянкин - Интимная жизнь элиты

Игнат Савченков после МГИМО уехал в Африку, кажется в Тунис, и долгое время приезжал только летом. У него было два сына – старший Максим учился в Институте стран Азии и Африки, младший Роман был еще школьником.

Максим был ровесник Егора, они и родились словно по заказу – друзья и здесь действовали по-дружески.

Игнат, подвыпивши, говаривал:

– Вот, Александр, у тебя есть дочка. Хорошая дочка Настя! Самая подходящая невеста для моего Максима… Он ведь тоже парень статный, нашенский!

Александр соглашался и порой добавлял:

– Жаль, что у тебя нет дочки. Хотя дружба мальчишек тоже кое-что значит!

Надо сказать, старшие Егор и Максим какое-то время учились вместе в школе и даже сидели за одной партой. Но были моменты, когда и ссорились и даже дрались.

Однажды подрались до крови. Из-за чего – трудно сказать. Ребята эту тайну хранили крепко, но Егор, когда отец нажал на него, все же проговорился, все же кое-что сказанул:

– Душонка мелкая. Вот что скажу, папа.

Отец страшно рассердился.

– Как ты мог это сказать? Егор, ты думаешь, что говоришь-то? – И Александр крутанул пальцем возле виска.

– Думаю, – твердо заявил Егор.

– Егор, я тебя накажу.

– Заслужил – накажи. Но беда моя в том, что я забыл, что ты отец… А вспомнил бы – может быть, и не сказал.

Старший Лаврентьев сжал губы, поняв, что с сыном он «хватанул лишку».

Больше они на эту тему не разговаривали. Максим как ни в чем не бывало бегал за Егором, а тот, пожалуй, давно все забыл. Через год Егор пошел в Суворовское, а Максим в английскую спецшколу, куда, между прочим, ходила и Настя. Максим брал ее как младшую под защиту и хитровато намекал на то, что в будущем она его невеста: ты же сама слышала, что говорят наши родители!

Настя не сопротивлялась – смазливый Максим ей нравился не только словоблудием. У него было красивое, смуглое тело, и, кроме того, он занимался плаванием, удивляя всех разнообразием заграничных плавок…

Как-то они шли из школы. Он вдруг остановился и поцеловал ее в губы. Она смутилась, так как была улица и кругом шли люди.

– А ты, – сказал он, – боишься их?.. Какое тебе до них дело? Я же не боюсь!

Она постояла-постояла и вдруг поцеловала его в губы.

– Молодчина! Ты смелая девка!

Но в последнее время быстро вымахал Ромка. Он часто приходил к Лаврентьевым, играл с Настей на компьютере и быстро нашел общий язык с Егором.

Ромка во многом отличался от Максима. Тонкий, беленький, с карими подвижными глазами, он был похож на девочку и для Насти скорее был подружкой. К Егору он тянулся как к сильному, мужественному парню – тем более, к человеку военному. Егор как раз в это время окончил Суворовское и был курсантом пограничного училища.

Ромка уверял всех, что он непременно пойдет к Егору в училище, но все понимали, что это блажь – ждет его или театральный институт или в крайнем случае факультет журналистики…

С того момента, как дружеские семьи окончательно закрепились в Москве, домашние встречи стали частыми. Зимой на московских квартирах, а летом – на дачах.

К этому времени генерал-лейтенант Лаврентьев окончательно порвал с кочевой жизнью, став заместителем начальника Штаба погранвойск. Да и в судьбе Игната Семеновича многое изменилось. Дипломатическая жизнь стала приедаться. Его потянуло на родину, и он перешел на работу в родное Министерство иностранных дел.

Все шло своим чередом, как надо. Старшие постепенно выбирали себе добрую, тихую заводь, а младшие, для которых все только начиналось, наоборот, старались в этой жизни определиться, найти себя…

Но неожиданно у Игната Семеновича не заладилось в министерстве. Были какие-то несогласия с большим начальством и даже с верхами, и он, от греха подальше, собирался переходить на преподавательскую работу в МГИМО.

Он стал нервознее, более замкнутым и ворчливым…

Эту неожиданность, нарушившую безоблачную жизнь, переживали оба семейства. Жена Игната Мария Алексеевна чаще ездила к Миле Сергеевне Лаврентьевой. За чаем они долгими часами старались понять ситуацию, думали и рассуждали.

Иногда в разговор ввязывалась бабушка Егора. – Клавдия Кирилловна.

– Господи, все образуется… Ну уйдет из дипломатии?! Что, без рук, без ног – себе дела не найдет?!

Но Мария Алексеевна не хотела, чтобы Игнат преждевременно уходил из дипломатии. Впереди только еще складывалась судьба Максима. Без хорошей, умной поддержки (она в этом была уверена) карьеру не сделаешь…

Еще одно темное облачко омрачало общее житейское небо. Возникшая вдруг ссора между Максимом и Настей. Как-то мальчишка пришел к ней. Дома никого не было, и Максим, легко сексуально возбудимый, стал приставать. Все было нормально, пока он целовал и ласкал Настю – она уже привыкла к его слюнявости, но когда Максим захотел большего – повалил ее на тахту и стал раздевать, Настя возмутилась:

– Максим, отстань! Мне это неприятно!

– А мне приятно! Я хочу!

– А я нет! – И неожиданно для себя укусила его за руку.

– Ах, стервоза! – Он этой же рукой ударил ее по лицу. – Когда станешь женой…

– Я твоей женой никогда не буду…

Генерал Власенко понимал свои возможности в расследовании дела Цыгана… Рядом с генералом сидел полковник Салтыков и задумчиво крутил карандаш в руке.

– Но все же? – вдруг мягко протянул генерал. – Ты сможешь нарисовать более-менее четкую картину?

– Четкую навряд ли. Но кое-что могу.

В бомонде много говорили о Цыгане. Поразительно везучий парень. Любовный роман со Светской львицей его выделял и открыл многие двери Кремлевского двора.

Однажды на каком-то дипломатическом приеме к нему подошел английский журналист. Поговорив об оперетте и, конечно, об успехе самого артиста, англичанин попросил встретиться в укромном ресторанчике: он загорелся идеей написать статью о талантливом танцоре…

– О тебе должны знать. Известность за рубежом усилит твой престиж…

Потом они встретились. Статья вскоре действительно появилась в Англии. Ее перепечатали во Франции и изложили в «Советской культуре».

Цыган был на высоте. На одной вечеринке он подвел к Светской львице английского корреспондента.

– Лизочка, это тот самый…

Светская львица мило взяла его под руку.

– Между прочим, я читала статью в оригинале.

Она, конечно, соврала – с английским у нее было плоховато. Не потому, что она не могла его знать (окончила престижный вуз), а, скорее всего, он просто был ей не нужен. Многие дети элитной верхушки учились постольку-поскольку…

Корреспондент улыбался. После рюмки коньяка он рассказал, что и сам когда-то немного занимался танцами. Он даже знал о Парижском балете Дягилева и читал книгу о Нижинском…