Сергей Трифонов - Полет Пустельги

Группа вернулась обратно, и весь день продолжала допросы пленных и гражданских лиц. Сопоставляя по крупицам полученную информацию, анализируя документы, добытые разведчиками за последние сутки, Савельев пришел к выводу, что Гитлер действительно находится в здании имперской канцелярии, а именно, в бомбоубежище, расположенном глубоко под зданием.

Майор доложил свои соображения полковнику Грабину и получил указание проникнуть в рейхсканцелярию вслед за штурмовыми группами. Он должен был находиться в контакте с командирами стрелковых подразделений и группой подполковника Кирпиченко, начальника отдела контрразведки Смерш 79-го стрелкового корпуса, действовать с ними сообща, задерживать всех немцев и помещать их под усиленной охраной в близлежащих подвалах, опечатывать и доставлять в распоряжение Грабина все обнаруженные документы. Группу Савельева усилили офицерами – оперативниками, военными переводчиками, взводом автоматчиков.

К вечеру впервые крупно повезло. Разведчики задержали медсестру Ильзу Шмуц, выбегавшую из здания имперской канцелярии. Шмуц уверяла, что хотела найти свою мать, которая больна диабетом и находится в одном из ближайших подвалов или бомбоубежищ. Медсестра еще до полудня сопровождала раненых солдат с узла сопротивления на улице Фоссштрассе до единственного уцелевшего в центре укрытия – бомбоубежища имперской канцелярии.

– Уверяю вас, фрау лейтенант, – заговорщицки говорила она Сизовой, – господин Гитлер там. Конечно, сама я его не видела. Но солдаты охраны, врачи, медсестры и санитары госпиталя, который разместился в бомбоубежище, часто встречали фюрера в подземелье.

– А не могли бы вы описать это сооружение? – спросил Савельев.

– Целиком описать не могу. Ведь я была только в помещениях, отведенных для госпиталя. Знаю, что в бомбоубежище можно попасть через центральный вход и из внутреннего двора рейхсканцелярии. Мы раненых доставляли через центральный вход, а выводили меня и других женщин солдаты через внутренний дворик, или сад, как они его называют.

– Какова глубина убежища, много ли там людей?

– Глубина большая – мы долго спускались по лестнице. Но лестница пологая, и нам нетрудно было сопровождать раненых. Мне показалось, что мы были только на первом этаже убежища, так как я видела, как по более узкой лестнице вниз сбегали солдаты. Этаж, на котором мы сдавали раненых, представляет собой длинный коридор с большим числом комнатушек. Людей там много, в основном солдаты и раненые. Но я видела и гражданский персонал, в том числе женщин. Судя по запахам, где-то рядом с госпиталем располагается кухня или столовая. Мы встречали также мужчин в поварской одежде.

– А что конкретно вы слышали о Гитлере в бомбоубежище и от кого? – продолжал допрос Савельев. Переводчице Сизовой было жаль майора, который, казалось, превратился в сплошной комок нервов. За двое суток он не сомкнул глаз, ничего не ел, только время от времени глотал таблетки «кола», выданные медиками офицерам оперативно-розыскных групп, пил чай и курил.

– Слышала от медсестер госпиталя, от санитаров. Они говорили, что фюрер еще вчера обходил раненых, вручал им Железные кресты, пакетики со сладостями.

– Спасибо, фрау Шмуц. Вы нам очень помогли. Можете идти искать свою мать. Вы свободны.

Девушка, не веря своему счастью, выпорхнула из подвала.

Когда стемнело, Савельев с десятком бойцов пробрался на командный пункт стрелкового полка, предпринимавшего непрерывные атаки имперской канцелярии с юго-запада, со стороны Потсдамского вокзала. Подполковник, командир полка, тут же налил полкружки душистого коньяка и положил плитку шоколаду.

– Угощайся, майор. Но в атаку я тебя не пущу – себе дороже. Случись что с тобой, мне же голову оторвут. Вот завтра-послезавтра возьмем эту братскую могилу, тогда и вперед. – Офицеры закурили. – Понимаешь, какая петрушка, здание – сплошной бетон. Мы уже, считай, человек пятьдесят в полку потеряли. Подойдет рота огнеметчиков, будем выкуривать гадов. Химики дымзавесу поставят, за ней штурмовыми группами попробуем просочиться.

Подполковник сладко потянулся, зевнул, устало добавил:

– Хотя, по мне, лучше бы Рейхстаг брать.

– Размечтался, – буркнул майор и разом допил коньяк. – Будем с тобой брать логово Гитлера. Оно пяти Рейхстагов стоит. Так что крути дырки на погонах под третью звезду да на гимнастерке под орден.

В этот момент полковые разведчики втащили здоровенного эсесовца в серо-зеленой офицерской полевой форме. Он не был ранен, но помят разведчиками основательно. Молоденький худющий младший лейтенант, переводчик штаба полка, бегло просмотрел документы пленного и доложил:

– Оберштурмбаннфюрер СС Йоган Матциг, командир сводного пехотного батальона СС. По-нашему, значит, подполковник.

– Герр Матциг, – юноша обратился к пленному, – вы командовали батальоном, защищавшим рейхсканцелярию?

Эсесовец глядел на офицеров звериными от страха глазами, пытаясь понять, кто из них старший по званию. Так и не разобравшись, истерично завопил на переводчика:

– Да, я оберштурмбаннфюрер СС Йоган Матциг, командир сводного батальона лейб-штандарта «Адольф Гитлер». Да, мой батальон защищал имперскую канцелярию, фюрера и его ставку. Да… – Эсесовец не успел закончить тираду. Савельев грохнул кулаком по импровизированному столу командира полка и сам загремел во всю мощь на немецком:

– Молчать, сукин сын! Отвечать на вопросы спокойно.

Эсесовец оторопел, обмяк и непроизвольно опустился на пустой патронный ящик. Он понял, кто тут главный, и стал давать показания.

– Гитлер в бомбоубежище имперской канцелярии? – спрашивал Савельев. Он видел, что немец уже вышел из шокового состояния и готов отвечать.

– Да, фюрер там, в фюрербункере.

– Кто с ним из лидеров Рейха?

Матциг на секунду задумался, затем поднялся, встал по стойке смирно, плотно прижав ладони к бедрам, и отвечал:

– С уверенностью могу сказать о рейхсминистре пропаганды рейхсляйтере Геббельсе и рейхсляйтере Бормане. Я их неоднократно видел лично, когда бывал с ежедневными докладами о боевой обстановке у группенфюрера СС Раттенхубера. Там же, на командном пункте бригады гитлерюгенда, находится рейхсфюрер молодежи Аксман. Есть еще какие-то генералы, которых я не знаю.

– Когда вы в последний раз видели Гитлера?

– Вчера вечером, не помню точное время. Фюрер вручал боевые награды раненым и солдатам, защищавшим рейхсканцелярию. Среди награжденных было пятеро моих солдат и много мальчишек их гитлерюгенда.

– А сегодня вы видели Гитлера? Или Геббельса?

– Нет, сегодня я не был в помещениях фюрербункера. Ваши непрерывно бомбили и обстреливали здание. Мой батальон почти весь погиб, у нас не осталось гранат и патронов. Я и еще полтора десятка офицеров и солдат, раненых и контуженных, были взяты в плен среди развалин.