Владимир Паутов - Приказано уничтожить

Мы накопили большой опыт в обращении с этими аквалангами, когда отряд проходил специальную морскую подготовку в учебном центре подразделений военно-морского спецназа, так называемых боевых пловцов, – разведывательно-диверсионной части в системе разведки ВМС. Привезенные генералом дыхательные аппараты принципиально не отличались от тех, что мы использовали на тренировках, а именно, от дыхательных аппаратов замкнутого цикла [13] В советское время боевыми пловцами морского спецназа ГРУ использовались дыхательные аппараты СЛВИ-57, боевые акваланги АВМ-1. Эти аппараты предназначались для скрытного подхода пловцов к объекту, так как воздух после дыхания не поднимался на поверхность воды, как это происходит у обычных аквалангов, а перемещался по внутреннему кругу, участвуя в выработке кислорода. Сейчас нашей промышленностью такие аппараты не выпускаются. В начале 1990-х годов подразделения военно-морского спецназа были расформированы. наших коллег с флота, но только у этих был повышенный запас ресурсов по выработке кислорода.

– Вот, забирайте! – сказал генерал, когда вылез из машины.

Он указал пальцем на акваланги и, разминая спину и ноги, затекшие, видимо, от долгой езды в машине, вновь заговорил:

– Еле-еле выпросил у наших ученых опытные экземпляры. Давать не хотели. Все ведь вокруг спрашивают, для чего, мол, беру? Я все-таки начальник разведки, и вдруг – акваланги! Подозрительно? Не на рыбалку, чай, собрался, кругом дураков нет! Меня даже на самом верху спрашивали об этом, куда, мол, и для чего начальнику ГРУ понадобилось шпионское оснащение. На старости лет врать приходится, а что делать? Ради благого дела и согрешить не вредно.

– А вы бы, товарищ генерал, не врали! – посоветовал прапорщик. – Сказали бы все честно, так, мол, и так, господин президент, вас и вашу семью обкормят всякой гадостью и ерундой, а нам потом расхлебывать придется. Смотрите, уважаемый, что в рот тащите!

– Поучи, поучи меня, Дед! Ох! Распустил ты личный состав. Прапорщик генерала, целого начальника военной разведки, учит. Дожил! – строго заворчал генерал, нахмурив брови.

Но это была напускная строгость, ибо любил он нас сильно, любил и уважал в отряде всех, а поэтому позволял наедине некоторые вольности, не выходящие, конечно, за пределы разумного. Особенно он благоволил к Сокольникову. Прапорщик ему нравился за норовистый характер, чувство самоуважения и достоинства. Единственный человек, кстати, которого генерал Корабелов старался называть на «вы», был Дмитрий. Когда начальник Управления ходатайствовал за Димыча и призывал того во второй раз в армию, то конечно же собрал о нем самые подробные сведения, особенно что касалось увольнения гвардии лейтенанта Сокольникова Д. С. из ВДВ. Он, естественно, звонил Маргелову В. Ф., тогдашнему командующему десантными войсками, да и при личной встрече беседовал с ним на тему Димыча, и, как потом рассказал мне по большому секрету, командующий ВДВ очень хвалил своего бывшего разведчика, считая его лучшим. «А что касательно увольнения, Иван Федорович, – пробасил Маргелов по телефону, – так я сам бы врезал тому хлыщу по морде, честное слово, врезал бы так, чтобы надолго запомнилось. Дед, то есть Сокольников, правильно сделал, по чести солдатской поступил, хотя и не должно генерала при всех за руки хватать. Он настоящий офицер, бери, не пожалеешь, я за него головой могу поручиться. Только ты, Иван Федорович, с ним поосторожней. Я имею в виду его характер. Ему «тыкать» нельзя, у Деда обостренное чувство собственного достоинства, а посему в ответ так же «тыкать» будет, не всегда, но будет. Проверь, если не веришь! Такие уж у меня в ВДВ ребята замечательные и необычные!» Вот такой секретный разговор передал мне генерал Корабелов, когда вызвал к себе, чтобы обсудить условия зачисления Сокольникова к нам в отряд. Однажды, помнится, генерал и прапорщик «потыкали» друг другу, правда, один громко, а другой вполголоса, потому что Сокольников субординацию все-таки чтил. Случилось это через пару недель после зачисления Димыча в мое подразделение. Я даже расстроился, подумал, что генерал прикажет уволить его. Но нет! Наоборот даже вышло. Начальник Управления вдруг стал выделять, привечать и уважать Деда. «Человеческая душа – потемки!» – правильно говорили древние.

Старшина отряда гвардии прапорщик Дмитрий Серафимович Сокольников отвечал за техническое состояние вооружения всего подразделения. Хотя отряд наш гвардейским конечно же не был, но Димка считал себя гвардейцем, так как прослужил в десантных войсках несколько лет.

А вообще мы с ним были знакомы еще со школы, жили в соседних домах, спортом занимались вместе, за девушками ухаживали. Родители хотели видеть в Димке архитектора или художника, но он пошел в армию, в морскую пехоту. Через полтора года службы Димка поступил в десантное училище. Его туда почти без экзаменов приняли, все-таки мастер спорта по стрельбе, разрядник по рукопашному бою, по волейболу, плаванию. Талант, одним словом. Через полгода занятий любым видом спорта Димка готов был выполнить норму кандидата в мастера.

К оружию у Димыча было особенное отношение, он любил его как женщину, трепетно и самозабвенно. Бойцы отряда его за это очень уважали, ибо знали, что, если оружие проверял прапорщик Сокольников, то можно идти спокойно на выполнение любого задания, потому как отказа в работе автомата, пистолета или снайперской винтовки не будет.

Димка был прирожденным солдатом. Порой мне казалось, что он родился для того, чтобы стать офицером. У него было колоссальное чувство ответственности и, главное, он умел дружить.

У прапорщика везде были друзья. Конструкторы-оружейники, например, с восторгом встречали каждый его приезд. Они ждали от Димыча конкретных замечаний, советов, просьб, критики по поводу новых разработок. Ему давали на испытание любой опытный образец секретного оружия, даже если тот был в единственном экземпляре. Поэтому у нас никогда не было недостатка в совершенных и надежных пистолетах, автоматах, снайперских винтовках и прочих необходимых технических средствах. Владея почти свободно двумя иностранными языками, Дмитрий был в курсе всех зарубежных новинок в стрелковом вооружении. Он часто по собственной инициативе проводил занятия с офицерами отряда, знакомил их с новыми образцами иностранного оружия. Но только на этом Димка не останавливался, он доставал нашего генерала просьбами закупить или добыть оперативным способом тот или иной образец новейшего зарубежного диверсионно-разведывательного снаряжения. Нужно сказать, что здесь он имел потрясающие успехи. Оружейная комната отряда ломилась от огромного количества всевозможного оружия: пистолетов, автоматов, карабинов, пулеметов, мин с сюрпризами и прочих хитрых и нужных в нашей работе вещей.