Михель Гавен - Мышеловка для полковника

Уши заложило, Джин ощутила легкое покалывание – самолет начал снижаться. Спустя несколько минут в иллюминаторе промелькнули верхушки гор, окутанные голубым туманом. Слегка вздрогнув, самолет коснулся посадочной полосы и покатил вдоль укрытых маскировочной сеткой ангаров. Сухой пыльный ветер пахнул Джин в лицо, едва она ступила на трап. Даже глаза защипало с непривычки.

– Мэм, капитан Джон Робинс, мне поручено встретить вас.

К ней подошел высокий чернокожий офицер с эмблемой медицинского корпуса на рыжей пятнистой форме. Отдал честь.

– Как долетели, мэм?

– Благодарю, кэп, прекрасно. У вас здесь солнечно, как на пляже.

– Сегодня да, а так три дня бушевала пыльная буря. Да и температуры были минусовые. Это по вашему заказу, мэм, – пошутил он.

Капитан указал на джип, ожидающий у кромки поля:

– Прошу сюда, мэм.

Затем представил водителя, прохаживающегося рядом:

– Сержант Билл Саммерс.

Тот вытянулся, отдал честь.

– Садитесь, не будем терять времени.

Робинс обошел джип, распахнул заднюю дверцу.

– Прошу, мэм.

– Благодарю.

Джин села в машину. Робинс занял место рядом с водителем. Когда выезжали с аэродрома, Джин заметила несколько куланов, пасущихся за оградой, и невольно улыбнулась.

– Вы старший в госпитале? – спросила, наклонившись к Робинсу.

– Нет, что вы, мэм, – ответил тот. – Надо мной полковник Харрис. Но он сам не смог приехать, срочная операция.

– Я понимаю.

– Тут здорово стреляли на днях, – сообщил Робинс. – Восемнадцать часов непрекращающейся пальбы, в самом центре города. Уничтожили около тридцати боевиков. В основном афганцы действовали сами, но пришлось помочь кое-где. Много раненых. Тяжелые. Среди них мирные жители, конечно. У двоих ранения головы. У одного, торговца с рынка, проникающее, этот полегче. А вот второй, полицейский, очень тяжелый. Сквозное ранение, большая кровопотеря, мы думали, он не дотянет до вашего приезда.

– И как?

– Положение стабильно тяжелое, пока держится.

– Госпиталь далеко?

– Тридцать километров, мэм.

– Как только приедем, сразу займемся этим полицейским. Его карточка готова? Описание, что и как делали, как помощь оказывалась?

– Конечно, мэм.

– Это хорошо.

И вновь привычная обстановка. Стерильная операционная, полная аппаратуры, привезенной из Штатов, военные врачи, опытные, понимающие с полуслова коллеги, с которыми легко.

– Этот парень – везунчик, – заключила Джин, рассматривая снимок повреждений у пострадавшего. – Если бы пуля вошла на сантиметр левее, правее, выше или ниже, у него не было бы даже малейшего шанса выжить. Скорее всего, он бы скончался на месте, в тот же миг. Захочешь – не сделаешь так точно и аккуратно, чтобы не задеть важнейших органов, а здесь это произошло само собой, по счастливой случайности.

– Наверное, его мать и родственники крепко просили за него Аллаха, – предположил полковник Харрис. – Мне это напоминает тот случай, в Лас-Вегасе, когда, помните, один наигравшийся в казино любитель развлечься ехал поздно ночью домой на автомобиле, заснул за рулем, врезался в забор, и ему в голову воткнулась металлическая балка. Причем воткнулась так, что не задела ни одного важного участка, просто как по волшебству. Этот счастливчик не только оставался в сознании, он еще пытался звонить жене по мобильному телефону, с балкой-то в голове. И командовал спасателям, как его лучше вытаскивать. В больницу его везли в сидячем положении, а когда трубу извлекли, это оказался кусок железа сантиметров пятнадцати.

– Да, я помню эту историю, – согласилась Джин. – Его оперировал Джей Коутс. До этого он спас жизнь дрессировщику, растерзанному тигром прямо на арене.

– Это талант, – заметил Харрис с восхищением.

– Профессионал, – сдержанно ответила Джин. – И нам сейчас тоже придется, полковник, сосредоточиться и показать лучшие профессиональные качества. Случай у нас ничуть не проще.

– Я готов, мэм, выполнять все, что вы скажете. К слову, мне сказали, что этот юноша…

Полковник Харрис наклонился к Джин:

– Какой-то родственник Масуда, из его клана.

– Какое это имеет значение? – Джин с удивлением взглянула на него. – А если бы он не был родственником? Разве от этого зависит, как мы будем его лечить? Я привыкла делать свою работу хорошо вне зависимости от того, кем является мой пациент.

– Я вовсе не это имел в виду, – Харрис смутился. – Просто как-то вспомнилось…

– Понятно. Однако мы теряем время.

Джин повернулась к анестезиологу.

– Джек, у тебя все готово?

– Давно, мэм.

– Премедикация проведена полностью?

– Так точно, мэм. Транквилизаторы, антигистаминные средства, барбитураты.

– Хорошо. Тогда подготовьте миорелаксанты, и начнем интубацию. И следите, чтобы не возникла гипоксия. – Джин наклонилась над раненым. – У него большая потеря крови, а значит, низкий гемоглобин и дефицит кислорода в клетках.

Операция закончилась, когда уже стемнело. Джин вышла из медицинского блока и остановилась на крыльце. Отсюда взору открывалась панорама гор, подернутых розоватой дымкой. Коричневые хребты, казалось, плывут между высокими пиками, полностью покрытыми снегом, и припорошенной долиной внизу. Издалека послышалось заунывное пение муллы, призывающего правоверных к молитве.

Дверь за ее спиной открылась, полковник Харрис вышел из блока и встал рядом.

– Дикие, пугающие места, – сказал он, – точно какой-то другой край жизни, изнанка мира, со всеми самыми отвратительными его явлениями, какие только можно себе вообразить. И даже хуже. Несчастные забитые женщины, закутанные в паранджу, испуганные, безграмотные дети. Иногда приходится слышать просто чудовищные истории. У меня здесь работает женщина, убирает палаты. Афганка, ее зовут Сакине, в четырнадцать лет ее семья практически продала ее замуж сорокапятилетнему мужчине за хороший выкуп. Он владелец ковроткацкой мастерской. Он использовал ее как еще одного бесплатного работника, а когда ему казалось, что она работает недостаточно быстро, бил ее ткацкими инструментами, следы этих побоев остались до сих пор. А однажды она случайно уронила и разбила какую-то посуду, и мать мужа остригла ее налысо. Женщина не выдержала таких унижений, сбежала из дома, пришла сюда, попросилась на работу. Мы ее взяли. Она немного успокоилась. Пытается получить развод, но муж ей отказывает, заявляя, что за нее заплачен выкуп, и она – его собственность. Вот такие здесь нравы. А еще одна, в том блоке, – доктор Харрис показал на противоположный дом, – после скандала с мужем облила себя соляркой и подожгла. Еле спасли ей ноги. Месяц уже лежит, но не то чтобы ходить, даже пошевелить ногами не может. Хотя даже если ноги восстановятся, это ненамного утешит ее. До этого муж публично изуродовал ее за непослушание, чтобы другим женщинам в деревне было неповадно. Картина была ужасная. Брат мужа ее держал, а муж отрезал ей уши и нос, потом ее еще и избили. Неудивительно, что от всего этого она решила покончить с собой. Эту женщину зовут Айша.