Олег Сидельников - Нокаут

— Странный ты человек, Марат, — как ни в чем не бывало заговорил Петр Ильич. — Непоследовательный какой-то. Неделю назад пытался обвинить пилота в воздушном лихачестве, рапорты на него собирался писать. Так, мол, и так, нарушил инструкцию, без нужды на бреющий полет переходил дважды, в результате чего… и те де и те пе. А теперь сам гонишь, как оглашенный машину! Шею свернуть хочешь? От ответственности уйти?

— Какая уж тут ответственность! Доканаем голубчика. Не разбился и не утонул, а через пески ушел, — Марат покачал головой. — Ну и волчище этот «Викинг»!

Настроение у полковника и майора было неплохое. Моральную поддержку оказал генерал. Узнав о дерзком побеге Стенли, он долго сердито сопел в телефонную трубку, однако разноса не учинил, а сказал Грановскому в общем миролюбиво: «Однако «Викинг» ваш — гусь порядочный! Вот стервец! То, что майора удержали в кабине, спасибо, Передайте ему: пусть не печалится. Очень много шансов за то, что плывет сейчас «Викинг» кверху животом в Аральское море. Короче говоря, не расстраивайтесь. Главную задачу вы выполнили. Ну, а коли живой «Викинг»… Основное — не оставить его без наказания. Розыск объявлен по всей Средней Азии. Действуйте. — Генерал помолчал и заключил: — Насчет пилота вы, конечно, правильно сделали, что доложили. Но я, между прочим, его хорошо знаю. Честнейший парень. В войну летчик-истребитель. Захотелось человеку лунной ночью прогуляться над землей бреющим полетом, подобно лермонтовскому Демону, вот и все. Выговор ему за это, конечно, объявят. А потом… откуда вы знаете, может быть, «Викинг» решил покончить самоубийством? В таком случае двадцать или там пятьсот метров одинаково бы его устроили.

Генерал закашлялся и закончил разговор по-домашнему:

«Не огорчайтесь, друзья. Но впредь вам да и нам наука. Проморгаешь какую-нибудь микроскопическую ерундистику, а потом хлопот полон рот… И как это только ему в голову пришло! Ну, желаю успеха».

Целую неделю метались полковник и майор по дорогам, летали над песками, связывались по телефону с сотнями организаций. Тщетно. Стенли как в воду канул.

— Может быть, и в самом деле канул в воду? — усомнился Петр Ильич.

Марат категорически отвергал эту мысль. Поиски продолжались. И вот сейчас они спешили за очередным «Викингом». За последние три дня органы милиции задержали пять шатенов с синими глазами. Быстро являлись полковник и майор, с огорчением убеждались, что перед ними «Федот, да не тот», извинялись перед задержанными и вновь пускались в поиски.

Буйствующего Фрэнка доставили в больницу. План его был прост: изобразить эпилептика, находящегося в сумеречном состоянии, одержимого бредовой идеей величия, сочетающейся с манией преследования, учинить в больнице дебош и тем самым соответствующим образом «зарекомендовать» себя, продержаться возможно дольше в учреждении, которое вряд ли поставили в известность о бегстве «Викинга».

И фортуна улыбнулась Стенли. Она явилась ему в образе известного московского психиатра профессора Делириозова, длинного как жердь, страшно костлявого старика с мохнатым взглядом и раскатистым басом. Делириозов приехал по приглашению местного медицинского института проконсультировать своих коллег, а заодно подобрать несколько «интересных случаев».

…Московский профессор шел по больничному двору в сопровождении свиты из молодых врачей и студентов. Говорил, в основном, Делириозов, окружающие ограничивались лишь тем, что изредка бросали реплики и задавали вопросы.

— Итак, мои юные коллеги, — рокотал профессор, — я высказал вам мои взгляды на классификацию форм психопатии, предложенную в свое время Крепелином. Клиническая ценность описанных Крепелином типов общепризнана. И все же крепелинова классификация психопатий содержит существенные недостатки. Она основана на психологических описательных признаках, лишена определенных принципиальных обоснований и составлена без учета связи психических и соматических свойств личности и динамики их развития. Все это заставило меня, осуществив критическую переоценку указанной классификации, разработать…

Профессор умолк. Из проходной будки выскочил рослый дядя с бородой сказочного разбойника и с диким воплем устремился к автору новой классификации психопатий. За дядей гнались по пятам санитары.

— Больной находится в ярко выраженном моторном состоянии, — едва успел проговорить профессор и тут же очутился на земле. Бородатый подмял его под себя.

— Ах, вот ты какой!! — злорадно взревел сумасшедший. — Я проник в тайну вещей, просверлил от полюса до полюса земной шар, вставил в отверстие стальную ось, а ты, завистник, хочешь погубить меня!

Налетели санитары, опомнилась свита. Толпа медработников бросилась на помощь Делириозову, проявлявшему в столь трагической ситуации мужество настоящего ученого.

— Как мы себя чувствуем? — прохрипел профессор, пытаясь отодрать цепкие пальцы ненормального от своего горла. — Хрр… вы чем-то взволнованы?..

Мужественный психиатр стал сипеть. Но над буйным сумасшедшим уже трудились санитары, студенты, врачи. Объединенными усилиями им удалось освободить профессора из могучих рук больного. Началась свалка. Фрэнк сражался, как раненый ягуар, он швырял санитаров и врачей, кусался, бешено рыча, раздавал направо и налево удары. Силы, однако, были неравными. «Викингу» скрутили руки, связали.

Профессор бегло осмотрел нового пациента. Санитар подал Делириозову книжку члена кассы взаимопомощи на имя научного сотрудника одного из московских исследовательских институтов В. С. Данилова, пачку денег, изъятых у больного. В кустарнике бровей психиатра блеснули глаза

— Лю-бо-пы-ытно! — пробасил Делириозов, все еще потирая шею. — Весьма любопытно. — Он отвел в сторонку врачей: — Великолепный случай. Суля по всему… крайняя агрессивность, комбинированный бред величия и преследования. Вы ведь слышали: он, видите ли, обеспечил земной шар не воображаемой, а стальной осью и теперь опасается преследования завистником. Судя по всему, мои юные коллеги, перед нами эпилептик. Взгляните: атлетическое телосложение, сильно развитая нижняя челюсть, дрожание в пальцах рук, очень густые волосы на голове и сравнительно скудная борода. И потом, взгляните yа огромную шишку на лбу и желтоватый синяк на щеке. Как больной мог ими обзавестись? Очевидно, во время судорожных припадков. Ну, а такое доказательство, как книжка члена кассы взаимопомощи московского института? Этот… мм… Данилов… Оговариваюсь — диагноз еще нуждается в уточнении. Этот Данилов — эпилептик, страдающий драмоманией, то есть такой интересной формой сумеречного состояния, как транс.