Борис Громов - Лубянская ласточка

«Откуда им все это известно? Не вчера же он это узнал. Где протекает – в резидентуре или в Центре?» – мелькали вопросы.

– Иначе как бы вы оказались в парижской резидентуре? Мы знаем, кто работает у вас в посольстве и в ваших представительствах в Европе. Особенно во Франции. Детишки! Дочка члена Политбюро, министра иностранных дел – она же жена представителя СССР в ЮНЕСКО; сынишка ближайшего помощника Генерального секретаря; родственница министра обороны. Думаю, продолжать бессмысленно – вы, Владимир, сами все прекрасно знаете…

Француз говорил, а перед глазами Кулябова, как в калейдоскопе, мелькали лица мужчин и женщин, о которых говорил Беко, некоторые из них были неплохими ребятами, но в целом француз был прав. Детишки… Сотрудники посольства и резидентуры знали, что, за редким исключением, за этих «неплохих ребят» приходилось вдвойне горбатиться, чтобы необходимая работа была выполнена. Порой они откровенно бездельничали, но никто не смел на них пожаловаться. Да и кому, куда?!

– Так вот, мсье Кулябов, – вновь перешел на официальный тон Беко, – мы можем сделать так, что Центр узнает, как благодаря неумелым действиям Владимира Кулябова, его любви к красивой жизни, пристрастию к дорогим картинам французских художников и связанным с этим пренебрежением к правилам конспирации был провален тайник в Фонтенбло, а затем разоблачен ценный советский агент. Эти документы ведь для него? – скорее утверждая, чем задавая вопрос, произнес Беко и постучал пальцем по изъятому пакету. – Можете считать, что мы его уже нашли, не сомневайтесь. – «Значит, барон еще на свободе», – как молния, промелькнуло в голове у Владимира. – Затем – расследование причин и обстоятельств провала агента, – продолжал француз. – Могу вам открыть небольшую тайну: одного вашего агента уже засекли на встрече с вами… Да, с вами. Вот, полюбуйтесь.

Беко, как фокусник, вытащил из кармана несколько фотографий и разложил их перед Владимиром. Сомнений быть не могло – эти снимки были сделаны во время последней личной встречи разведчика с одним из его агентов.

– И вина за все это, согласитесь, ляжет на вас. А теперь, когда в наших руках документы для вывода из страны чрезвычайно ценного агента, донесения которого ложились на стол вашего руководства, вы понимаете, чем все это для вас кончится. Здесь пахнет не просто концом карьеры, а кое-чем посерьезней…

Кулябов молчал, обдумывая слова Беко. Французу трудно было отказать в знании реалий советского посольства во Франции, как и обстановки, царящей в Центре.

Уловив смятение, которое все больше охватывало Кулябова, француз, наращивая темп, говорил все громче и решительнее:

– Мсье Кулябов, вы – разведчик и, как никто другой, знаете истинное политическое и экономическое положение. СССР и страны блока противопоставили себя всему промышленно развитому мировому сообществу. Посмотрите, кого вы имеете союзниками – Румынию, Болгарию, Польшу, иже с ними? Это же самые бедные, политически нестабильные и экономически отсталые страны Европы. Помимо них, вы имеете еще кучу голоштанных африканских, латиноамериканских и других нахлебников. СССР, благодаря глупости ваших руководителей, умудрился поссориться с Китаем и получить у себя на восточных границах могучего противника. Ваш народ живет в обстановке полнейшего дефицита, в то время как партийные бонзы пользуются всеми благами, о которых простой русский не может и мечтать. И все это в обстановке лжи, лицемерия и пустых обещаний о скором наступлении рая в России. СССР сегодня – это воистину трухлявый дуб, который может упасть или загореться сам изнутри. По данным наших американских коллег, – Беко доверительно понизил голос, сделав ударение на слове «наших», при этом он заговорщически посмотрел на Владимира, как бы демонстрируя не столько политические различия между ними, сколько профессиональную общность, – СССР в течение последующих четырех-пяти лет потерпит полный крах. В этом нет сомнения. Такое заключение сделано на основании научных расчетов, с учетом экономических и геополитических реалий.

СССР напоминает штангиста, который «взял» слишком большой для него вес и, будучи не в состоянии его выжать, готов бросить штангу на пол.

Он снова подался вперед и, не спуская сверлящих глаз с Кулябова, в упор, как будто выстрелил, произнес:

– Вы не должны губить свою жизнь ради прогнившей коррумпированной системы. Я вам предлагаю сотрудничество. Определенные гарантии и условия… Это, в первую очередь, в ваших же интересах. Итак, сейчас я вас отпущу. Мы высадим вас там же, где взяли. Мы вновь заложим пакет в тайник. Это уже не ваша забота. Вы же возвращайтесь в Париж и доложите руководству, что все прошло нормально. Мы встретимся с вами позже, когда вы позвоните вот по этому номеру. – Беко положил на стол перед Владимиром маленькую бумажку размером с визитную карточку. На ней был от руки написан номер телефона. – Позвонив, вам надо будет попросить мсье Дасена. Это не певец – это всего лишь пароль, – впервые улыбнувшись, попытался пошутить Беко. – Вам назначат место и время встречи. Все.

Владимир с нескрываемой неприязнью смотрел на Беко. Однако вызова в его взгляде не читалось. Скорее, страх и растерянность.

– Ну что, мсье Кулябов, нам пора. Да, вот еще… Если вы не позвоните по этому телефону в течение трех дней или вас отправят в Москву ближайшим рейсом «Аэрофлота», мы будем рассматривать это как ваш отказ от сотрудничества. Естественно, мы тут же запускаем операцию по вашей компрометации с привлечением прессы, и да поможет вам Бог! – Беко встал, давая понять, что беседа закончена, и жестом пригласил Кулябова к выходу.

Владимир посмотрел на стол, где лежали его вещи. Беко, перехватив его взгляд, ободряюще произнес:

– Да-да, забирайте все. И эту вашу электронную штуковину тоже… Оставьте только фотографии, – не без скрытого ехидства добавил толстяк, дотронувшись до снимков со сценой задержания разведчика.

Кулябов разложил все по карманам и, прихватив бумажку с телефоном, направился вместе с Беко к двери.

Обратная дорога в Париж оказалась во всех отношениях трудной. Шоссе, забитое автомобилями. Постоянно возникающие пробки, когда приходилось подолгу стоять без движения. Настроение – отвратительное. На душе муторно, в голове хаос. Постепенно собравшись с мыслями, Владимир начал выстраивать различные варианты дальнейших действий.

Вариант первый: он, как и полагается в подобных случаях, идет к резаку [43]и, ничего не утаивая, докладывает ему все, как было. А там – будь что будет…

Вариант второй: он идет на контакт с французами и становится их агентом.

Вариант третий: он сообщает, что операция по закладке прошла успешно. Но на контакт с французами не выходит.