Дональд Гамильтон - Сеятели смерти

Я познакомился со своей невестой в аэропорту имени Кеннеди, бывшем “Айдлуайлде”, как раз перед началом нашего свадебного путешествия, в которое мы должны были отправиться на десятичасовом рейсе до Лондона. За время службы мне не раз доводилось “жениться”, но впервые я получал кота в мешке.

Мне сообщили, что кодовое имя девушки Клер, что она невысокая, миниатюрная — пять футов два дюйма рост и сто пять фунтов вес, блондинка, загорелая и весьма толковая. Мне объяснили, что ее отозвали с Дальнего Востока специально ради этого задания: она летела на встречу со мной прямо оттуда, получив необходимые инструкции и соответствующий гардероб и сделав все прививки, — так что возможности познакомиться заранее у нас не было.

— Нам нужна женщина-агент, до сих пор не работавшая в Европе, — сказал мне Мак во время нашей беседы в его кабинете на втором этаже невзрачного дома на неприметной вашингтонской улочке — неважно какой. — Надо думать, там ее никто не опознает. Я на это надеюсь.

— Но ведь я работал в Европе, сэр!

Он сумрачно взглянул на меня. Из расположенного за его спиной окна струился солнечный свет, так что понять выражение его лица было нельзя — впрочем, это всегда было довольно затруднительно сделать, невзирая на освещение. Я знал Мака довольно давно, и сейчас его волосы обильно посеребрила седина, он был почти так же сед и тогда, когда мы впервые встретились. Однако странное дело: брови у него оставались черными как смоль. Возможно, он их подкрашивал для пущего эффекта. Я знал, что многие молодые сотрудники нашей конторы строили всевозможные догадки относительно цвета его бровей. Что же касается меня, то брови Мака меня не интересовали. И я не собирался задавать ему вопросы по этому поводу. Я предпочитал подколоть его на чем-то более важном, нежели цвет его бровей.

— А вот тебя должны узнать, Эрик! — сказал он, многозначительно используя мое кодовое имя.

— Понял, — ответил я, хотя это было некоторым преувеличением.

— Ты подсадная утка, — пояснил Мак. — Будешь разъезжать под своим именем в открытую. Ты Мэттью Хелм, американский секретный агент, но в настоящий момент якобы частное лицо. Ты только что женился на молоденькой милашке после бурного романа, и тебе дали месяц отпуска по семейным обстоятельствам.

Нечто подобное я, можно сказать, ожидал после характеристики, которую он дал этой девице — он не бросается словами вроде “толковая”, — но на душе у меня не стало легче.

— Ну ладно, пусть я утка, — согласился я. — А кого мы, интересно знать, дурачим, разыгрывая молодоженов, отправившихся на экскурсию в Европу? Мне эта затея не кажется особенно многообещающей.

По-видимому, я имел в виду вот что: матримониальный камуфляж, хотя и дает определенные преимущества сотрудникам, задействованным в операции, страдает и известными изъянами. Игра в “дочки-матери” с сослуживцем противоположного пола — пускай даже она хорошенькая — не кажется мне особенно увлекательной. Очень трудно, знаете ли, испытывать правдоподобную нежность к маленькой леди, которая, как мне известно, может одним взмахом руки швырнуть тебя в дальний конец комнаты. И еще, должен признаться, я люблю заранее составлять свое мнение об особе, с которой мне предстоит лечь в постель. Тем не менее, я не высказал Маку своих возражений. Когда речь идет о работе, наши капризы в расчет не принимаются.

Вот и Мак проигнорировал мой косвенно выраженный протест, если это можно так назвать.

— В Лондоне вы нанесете кое-кому визит вежливости, — сказал он. — Цель визита будет самая что ни на есть невинная, но вполне соответствующая твоей “крыше” молодожена. Однако уже сам факт твоего контакта с человеком, находящимся под наблюдением, привлечет к тебе внимание противоположной стороны — или сторон. После того, как они поймут, что ты один из наших, полагаю, можно будет просто сидеть и ждать естественного развития событий, который примут более или менее крутой оборот.

— Вы говорите — сторон? Значит, нам противостоит не одна команда? — поморщился я. — Можно подумать, сэр, что вы ожидаете там великую битву народов. И сколько же еще заинтересованных организаций, по-вашему, будет участвовать в этом турнире?

— По меньшей мере, три, может быть, и больше, — ответил он. — Человек, представляющий для нас интерес, на самом деле отнюдь не тот второстепенный персонаж, с которым тебе предстоит встреча в Лондоне. Он сам имеет достаточно разветвленную и эффективно действующую организацию — или состоит в такой организации. Нам пока не совсем ясно, кто кем там руководит. Разумеется, к нему проявляют интерес англичане — ведь он использует Англию как базу для проведения своих операций. Разумеется, и русские пытаются перетянуть одеяло на себя...

— Это ясно, — сказал я. — Вы упомянули о базе для проведения операций. Нам известно, где она расположена?

— Если бы это было нам известно, в твоем лицедействе не было бы нужды. По нашим прикидкам, речь идет о районе, ограниченном пределами Шотландии, возможно, северо-западной частью Шотландии. С учетом этого тебе составили маршрут путешествия.

— У меня такое впечатление, что там слишком малопривлекательный пейзаж, чтобы быть идеальным местом для проведения медового месяца, — заметил я. — При весе в сто пять фунтов моя молодая слишком хрупка, чтобы бродить по болотистым лесам.

— За Клэр не беспокойся. Коли ей удалось выжить в джунглях Юго-Восточной Азии, она, надо думать, выживет и в северной Шотландии.

— Ну, это далеко не одно и то же, сэр, впрочем, я понимаю, на что вы намекаете.

— Разумеется, ты должен быть готов к очень плотной слежке — агентами тех или иных заинтересованных сторон, — с той самой минуты, как ты приземлишься в лондонском аэропорту. Так что веди себя соответственно...

— Конечно, сэр. Ступив, так сказать, на это минное поле, мы неизменно будем помнить, что нам прописан полный курс лечения: микрофончики в спальне, “жучки” в телефоне, аппараты электронного прослушивания в коробке передач, а в кустах — невидимые молодцы с большими биноклями, умеющие читать по губам. Мы будем соблюдать конспирацию даже в сортире, сэр! — Я подмигнул. — Не говоря уж, разумеется, о супружеском ложе.

— Это было бы весьма кстати, — заметил он с непроницаемым лицом. — В этом кабинете к житейским ситуациям относились с пониманием. — Вне всякого сомнения, тебя-то уж точно засекут, Эрик. Ты есть у них в картотеке, и тебя, можно сказать, ждут. Тебя или кого-то вроде тебя.

— Я не стану благодарить вас за комплимент, сэр, пока не удостоверюсь, что это именно комплимент, а не что-то иное.