Дональд Гамильтон - Несущие грозу

Взрыв потряс все небольшое здание. Я услышал звон разбитого стекла, когда взрывная волна с грохотом распахнула большие стеклянные двери в спальню.

Я почувствовал, что схожу с ума от злости на свою тупость. Любой мог купить автобус и покрасить его в коричневый цвет. Я подумал: "Идиот, сегодня же воскресенье! Когда почту развозили по воскресеньям?!"

Я был уже на ногах и, шаря за пазухой в поисках своего Смит-и-Вессона, бросился к боковому выходу. Однако я вернулся к стойке с оружием и выхватил из ножен большой тесак.

Я быстро проинструктировал Марка, который уже вытащил свой пистолет:

- Оставайся здесь. Это уже мои игрушки. Я не хочу по ошибке пристрелить тебя. Стреляй во всякого, кто войдет, если это не Мадлен, Хэппи или я. Не думай ни о чем, просто вышиби ему мозги, о'кей?

- О'кей.

Крадясь к двери, я подсознательно понимал, что можно больше не беспокоиться о Мадлен и Хэппи после взрыва на заднем дворе, но не это меня сейчас волновало. Нужно было выжить.

Секунду я постоял, глядя в открытую дверь, пытаясь увидеть снайпера на соседней крыше, а потом второй раз за день нырнул в свои розовые кусты. Но на этот раз на мне по крайней мере были брюки. Никто не выстрелил и не метнул в меня нож.

Я крался по тропинке позади дома, когда кто-то тяжелый спрыгнул с крыши у меня за спиной. Краешком глаза я заметил что-то черное у самого лица. Я вскинул тесак, но это что-то, как змея, обвилось и вокруг ножа, и вокруг моей шеи и мгновенно затянулось. Был момент, когда я подумал, что мне придется собственным ножом перерезать себе горло.

Я повернулся на каблуках, выбрасывая в сторону руку с ножом. Нужно сказать, я почувствовал удовлетворение, когда лезвие прошло через чью-то плоть и кости.

Пистолетный выстрел с крыши напомнил мне, что у меня нежданные гости. Я мельком оглядел крышу, но, похоже, больше никто не собирался показывать акробатические номера. Я перекатился к углу дома и, выглянув, увидел сцену, похожую на ночной кошмар. Выбитые двери и покореженная мебель, раненая собака, которая, увидев меня, стала пытаться ползти ко мне, мертвая или без сознания женщина, лежащая в луже крови, и мертвый мужчина в костюме цвета хаки со своим маленьким пистолетом, все еще зажатым в руке.

"Тупой ублюдок, - подумал я. - Просил помощи и не остался, где ему сказали быть".

С мистером Маркусом Штейнером было покончено. Он решил показать смелость вместо того, чтобы подчиняться приказам, и к тому же кто-то оказался богаче на миллион баксов.

Но все это вылетело у меня из головы, как только я увидел, что во дворике есть еще и живые. Девушка в джинсах и темном свитере и вдобавок мужчина в черном, который поднимался с тела Марка с черным шарфом в руке. Он бросился к забору, и это значило, что он не опасен.

Девушка была небольшого роста с длинными черными волосами и глазами сумасшедшей. Она полностью подходила под описание, которое дала Мадлен. Это ее она поймала в парке Денвера и избила пистолетом. Из сумки она вытащила гранату. Тот факт, что мы оба погибнем при взрыве, похоже, ее абсолютно не интересовал. Она уже тянулась к чеке, когда тяжелый нож пригвоздил ее к забору. Она уронила гранату, и та покатилась ко мне. Я успел увидеть, что чека еще на месте, но облегчения не почувствовал. Второй душитель исчез. Я услышал, как почтовый грузовичок с ревом отъехал от ворот.

Как бабочка на булавке, девушка все еще висела там, держась руками за рукоятку ножа. К черту ее. Марк был мертв. Мадлен была или мертва или без сознания. По крайней мере, ей не было больно. Я подошел к собаке, которая скулила и тянулась ко мне. Ее задние лапы не работали. Похоже, у нее был перелом позвоночника. Я вернулся в дом, из своего служебного саквояжа достал шприц с красной жидкостью, которая убивает человека мгновенно, надеясь, что она сработает и на собаке. Наши специалисты, как всегда, оказались на высоте.

В разоренном дворике было очень тихо. Я подошел. Убедился, что Мадлен не дышит. Девушка с ножом в руке внезапно упала на землю, это просто лезвие не выдержало веса тела. Она тоже была мертва. Я побежал в дом и, обнаружив, что телефон еще работает, позвонил Марку домой и первый раз вздохнул спокойно, когда мне ответил тот же самый детский голос.

- Андреа, ты узнаешь мой голос? Я разговаривал с тобой раньше.

- Да, я узнаю вас. Вы ведь мистер Хелм, правда?

- Правильно. Твой папа хотел тебе передать кое-что. Бери младшую сестру и убегайте из дома, хотя бы квартала на два. Если вам есть, где спрятаться подальше от дома, идите туда.

- Я не понимаю.

- Неважно, - сказал я. - Уходите из дома. Могут прийти плохие люди. Бери сестру и уходите. Скоро ты услышишь сирены и увидишь полицейские машины, тогда ты подойдешь к полисмену и скажешь, кто ты такая, о'кей?

- Ну, ладно, раз папсик этого хочет.

- Да, он этого хочет.

Я постоял секунду. Мне не хотелось выходить. Человек, который убил Марка Штейнера, ушел, но мы не были с ним настолько близкими друзьями, чтобы мне хотелось мстить за него. Я чувствовал, что нормальная жизнь, к которой я уже почти привык, закончилась.

Я услышал, как вдали завывают сирены, и вышел к воротам, чтобы встретить полицию.

Некоторое время, мы болтались над городом и ждали, пока окончится буря, и мы сможем сесть в их аэропорту. Мы сели на мокрую полосу, когда гроза еще была видна в отдалении, и тут же взяли билеты в Майами. Уже в воздухе нам дали жесткую маленькую булочку с крошечным кусочком ветчины. Пришлось дополнить обед тремя дозами "Джин Бим". Я видел, что мы летели над водой, наверное, над Мексиканским заливом, потом опять свернули к земле и еще миль пятьдесят кружили в поисках посадки. Кто-то, не помню кто, говорил мне, что легче всего переносить болтанку в воздухе, если ты порядочно надрался. Я налил себе еще.

- Может, вам уже хватит?

Женщина, которая сидела со мной за столиком, смотрела, как я пытался налить себе последнюю дозу. Я положил на печенье кусочек сыра и протянул ей.

- Возьмите, это - бри, - сказал я. - Подкрепитесь. Мы взлетаем в девять вечера, но ужин подадут не раньше двенадцати.

Руфь Штейнер приняла печенье и сказала:

- Благодарю вас, мистер Хелм. Я неплохо знаю расписание. Я летала этим рейсом несколько раз. Мой муж жил в Рио несколько лет, вы же знаете.

- Да, Марк говорил мне.

По ее лицу я видел, что я ей почти безразличен. Если бы мы и могли стать друзьями, то этот шанс был потерян, когда я ее огрел прикладом по голове. Маленький шрам возле левого уха до сих пор было видно. Конечно, можно и так знакомиться с женщинами, но вряд ли потом возникнут теплые отношения.

- Тебе все равно придется ужиться с ней, Эрик, - сказал мне Мак, когда я рассказал ему свои опасения. Он вызвал меня в Вашингтон после того, как я начал ему рассказывать свои приключения в Санта-Фе. То, что меня душили шарфом, что девушка бросала в меня гранаты, было для него каким-то цирком.