Стивен Кунтс - Операция «Минотавр»

– Мне нужно подумать.

Вице-президент повернулась и направилась к телефонам. Главный инженер вприпрыжку бежал за ней.

– Может, вам тоже стоит позвонить, – предложила Рита.

– Нет уж. – Он посмотрел на Риту и усмехнулся. – Капитаны, конечно, должны подчиняться приказам, но Джордж Ладлоу и Ройс Каплинджер выставили меня, как прикрытие. Они хотят, чтобы я выбрал изготовителя и принял удар на себя, поэтому как бы негласно развязали мне руки. – Он пожал плечами. – Вообще-то поступать по-своему – не лучший способ делать карьеру, но я уже далеко не в первый раз вынужден идти на такое. Потому мне и поручили эту работу. Ладлоу прекрасный военно-морской министр. Он понимает, что нужно флоту, и знает людей. Он не пошлет парня на заклание в Конгресс без крайней необходимости.

Рита, видимо, не очень в это верила.

– Считаете, вы правы в данном случае, мисс Моравиа?

– Да, сэр. Я уверена в своей правоте.

– Я тоже. Значит, мы так и поступим. По крайней мере, пока я здесь командую.

Вернувшись, Адель Де Крешентис согласилась с Джейком. Очевидно, президент компании тоже умел гадать по чайным листьям.

– Найдите испытателя «Консолидейтед», – сказал Джейк Рите, когда они остались одни. – Сводите его в клуб и поставьте выпивку. Узнайте все, что ему известно о заваливании этого самолета-невидимки, неофициально.

– Слушаюсь, сэр, – ответила Рита и удалилась.

Кучевая облачность и шедший с запада шквал не позволили совершить полет на следующий день, но, оказавшись в конце концов в воздухе, Рита энергично занялась программой испытаний, пока Чад Джуди на F-14 висел у нее на хвосте, словно приклеенный, то с одной стороны, то с другой.

Прежде всего заваливание. Задрав нос на десять градусов к горизонту и имея семьдесят процентов мощности, она пустила машину по инерции, но тут в воздухозаборниках послышалось пыхтение, быстро перешедшее в громкий беспорядочный стук – словно пьяный стучал в барабан. Температура выхлопных газов резко повысилась, обороты на обоих двигателях упали. Она ощущала, как дрожит кресло и педали, передавая вибрацию самолета.

Помпаж компрессора! Значит, этот противный, похожий на крысу, испытатель «Консолидейтед» врал ей. Она скабрировала, отчего стук за кабиной сделался еще громче, и держала нос самолета кверху, пока скорость не возросла и шум, наконец, не затих; при этом Рита все время зачитывала по радио показания приборов.

Когда восстановился нормальный режим работы двигателей, ей пришла в голову другая мысль. Если пилот чуть замешкается и потеряет мощность на заключительном этапе посадки, эта штука парашютирует в землю перед самым началом полосы. На корабле это называют «удариться о форштевень».

Она осторожно подняла нос на двадцать градусов над горизонтом и, как только скорость упала, начала наращивать мощность, пока не довела сектор газа до упора. Воздушная скорость продолжала падать. Это была «нисходящая ветвь кривой мощности» – такой режим полета, когда лобовое сопротивление по мере падения скорости настолько возрастало, что двигателям не хватало мощности, чтобы разогнать самолет.

Помпаж компрессора наступил мгновенно – от бешеного стука в воздухозаборниках позади кабины вся машина затряслась. Не успела она сообразить, что происходит, как самолет завалился на крыло. Он падал вниз, пока нос же оказался под углом пятнадцать градусов к горизонту, после чего воздухозаборники опять заработали. Тем не менее помпаж компрессоров продолжался, стрелка на индикаторе температуры выхлопных газов зашла за красную черту, а обороты составляли всего 85 процентов от номинального значения.

Рита благоразумно отжала сектор газа, чтобы двигатели не перегревались.

Стук продолжался.

Перевела сектор газа на холостой. Температура газов по-прежнему выше красной черты.

Она совсем отключила дроссели, обеспечив поступление топлива в двигатели.

Стук прекратился. В кабине стало очень тихо.

Бабун потом рассказывал, что, пока Рита вновь запускала двигатели, он мог слышать «только смех Бога».

На сей раз, заходя на посадку, Рита выровняла машину и оттянула дроссели назад. Конечно, стук завихрявшегося в воздухозаборниках воздуха стал слышен еще до того, как пневматики главной опоры шасси коснулись земли. Она опустила нос и следила, как пляшет стрелка температуры выхлопных газов, пока машина замедляла бег. Когда стабилизатор потерял управляемость, она опустила нос чуть ли не до земли и тихонько нажала тормоза.

– День прошел – денежку нашел, – оказал ей Бабун в переговорное устройство.

На то, чтобы снять двигатели с самолета, осмотреть их, обследовать воздухозаборники и установить двигатели обратно, ушло три дня, главным образом потому, что Джейк Графтон потребовал обследовать лопатки компрессоров и турбин дефектоскопом, который пришлось доставлять по воздуху.

Главный инженер «Консолидейтед» посинел от злости. Он боялся, что ему начнут задавать вопросы, и уходил, как только к нему приближался кто-то в форме. Адель Де Крешентис, выслушав Риту и просмотрев данные телеметрии и видеозаписи, была взбешена не в меньшей степени, но лучше владела собой. Но когда Джейк Графтон обращался к ней, она в ответ только презрительно фыркала.

Летчики не хотели связываться с работниками «Консолидейтед».

– Мы напрасно тратим время на дополнительные полеты, – сказали Джейку Лес Ричардс и Джордж Уилсон. – Эта птичка никуда не годится, и исправить ее дефекты в корне невозможно. Вся конструкция хреновая.

– Откуда вы знаете, что их невозможно исправить?

– Вот смотрите. На больших углах атаки воздухозаборники закрыты кабиной и самой формой фюзеляжа, которая аэродинамически идеальна. Как это можно исправить?

– Черт возьми, я не инженер по аэродинамике! Откуда мне знать?

– Так вот, я инженер, – сказал Уилсон, – и я знаю.

– Никогда не говорите «никогда». Как бы там ни было, мы должны сделать пять полетов на этой птичке. Не хочу, чтобы говорили, будто я не дал «Консолидейтед» никаких шансов.

– Мы только впустую тратим свое время и деньги флота.

– Что такое несколько миллионов? – задал риторический вопрос Джейк. Целью было получить от Конгресса деньги на приличный самолет. Поэтому он был настроен философски.

Бабун Таркингтон проскользнул по коридору в комнату жены, удостоверившись что все уже спят. С тех пор, как они очутились в Тонопе, их роман походил на полет штурмовика на предельно малой высоте.

– Повтори-ка мне, – попросил Бабун, – что сказал этот самый пилот «Консолидейтед» о сваливании, когда ты накачала его? Как его, кстати, зовут?

– Стью Винич. Он просто говорил, что при больших углах атаки компрессор может помпажировать.