Чингиз Абдуллаев - Восточный ветер

— Нельзя было так пасовать перед террористами, — сквозь зубы заметил Крейг, — нас всегда подводят эти мягкотелые европейцы. У нас слишком много обязательств перед этими либералами.

— Возможно, вы правы, мистер Крейг, — улыбнулся Астон, — но у них есть свои традиции и свои правила.

— В каком отеле я буду жить?

— «Алькала», мистер Крейг. Очень хороший отель, находится прямо в центре, неподалеку от парка Ретиро. И там очень неплохой ресторан с баскской кухней.

— Я не знаю такую, — недовольно заметил Крейг, — и хотя я не поклонник наших гамбургеров, но европейские гурманы меня раздражают.

Астон ничего не ответил. Он понял, что будет лучше, если он не станет комментировать подобные высказывания гостя.

— Значит, испанские представители приедут только к четырем, — недовольно продолжал Крейг. — И мы должны быть в посольстве именно в это время?

— Немного раньше. Сегодня понедельник, и могут быть некоторые задержки. Я заеду за вами в половине четвертого.

— Нет, — возразил Крейг, — подождете меня прямо у отеля. Я управлюсь за десять-пятнадцать минут и сразу выйду. Мне еще нужно будет позвонить в Вашингтон и сделать несколько других звонков.

Астон удивленно взглянул на него.

— Сейчас только одиннадцать тридцать, — негромко напомнил он.

— Я переведу свои часы, — кивнул Крейг.

— Вы меня не поняли, — возразил Астон, — дело в том, что сейчас в Вашингтоне раннее утро. Вы забыли о разнице во времени мистер Крейг. В Вашингтоне сейчас половина шестого утра, и в Лэнгли не будет никого, кроме дежурных.

Крейг промолчал. Ошибка была очевидной. Он действительно забыл о разнице во времени.

— Хорошо, — разрешил он, — приедете за мной в два часа дня. Чтобы я хотя бы успел подготовиться к этой встрече в посольстве. Надеюсь, горячая вода будет в этом мадридском отеле?

— Конечно, — уже не удивляясь, сказал Астон. Он видел, в каком состоянии находится этот желчный господин из ЦРУ, — я же вам сказал, что это очень хороший отель. Я заеду за вами в два часа дня. У вас есть еще какие-нибудь пожелания?

— Больше никаких. Мне нужна будет оперативная связь с Лэнгли. Вы должны обеспечить меня двумя мобильными телефонами, один из которых должен быть зарегистрирован в Америке. Вас уже предупреждали об этом.

— Мы все приготовили, мистер Крейг. Оба телефона готовы и ждут вас в посольстве.

Крейг кивнул. Эта поездка не нравилась ему с самого начала. Но он знал, что его командировку в Мадрид санкционировал не только директор ЦРУ Майкл Хайден. Его отправили в Испанию по личному распоряжению руководителя всех спецслужб Соединенных Штатов, человека, которого называли Царем разведки или Министром национальной разведки, координатором всех спецслужб США Джоном Негропонте. И поэтому Крейг вынужден был лететь в Испанию над бушующим океаном и терпеть турбулентность самолета, чтобы встретиться со своими испанскими коллегами.

Вечером Тимур Караев приехал в здание Государственной комиссии, где должен был ознакомиться с досье Йозаса Минкявичуса. Бывший майор Первого Главного Управления КГБ СССР родился шестого июня тысяча девятьсот пятидесятого года в Вильнюсе. Отец Йозаса был секретарем районного комитета партии, но длительное пребывание сначала в литовских тюрьмах, а затем в фашистских концлагерях сказалось на его здоровье. Йозасу было только шесть лет, а его брату четыре, когда отец умер. Мать, работавшая в отделе общественного питания бухгалтером, осталась с двумя мальчиками, которых она была вынуждена поднимать в одиночку.

Она познакомилась со своим будущим мужем после войны, и он казался ей смелым и мужественным человеком с уже сложившейся биографией. К тому же ему было уже за сорок, а ей только двадцать два. Они поженились в сорок девятом году, а в пятидесятом у них родился сын. Через два года родился второй мальчик. И хотя муж часто пропадал на работе, женщина была почти счастлива. У нее был любимый супруг и двое мальчиков. В пятьдесят пятом они получили двухкомнатную квартиру в центре города. Но в конце пятьдесят шестого ее супруг умер, не дожив до пятидесяти лет, и она осталась с двумя детьми. Время было сложное, ее небольшой зарплаты не хватало. Она была женщиной истеричной и неуравновешенной. Пока был жив супруг, эти качества не особенно проявлялись. Но когда его не стало, она начала срываться. Устраивала истерики по любому пустяку, срывалась, кричала, плакала. На работе ее не любили и не ценили. Она была невнимательным человеком, часто ошибалась, что почти недопустимо в работе бухгалтера.

Уже позже Йозас понял, почему мать вела себя столь неровно, постоянно срываясь на истерики. Она так никогда больше и не вышла замуж, оставшись вдовой в столь молодом возрасте, и полностью посвятила себя двум своим мальчикам, которых она мучила и любила одновременно, срывая на них всю неудовлетворенность своей жизнью. Ей было только двадцать девять, когда она потеряла мужа. Йозас рос под аккомпанемент материанских слез и скандалов. Она начала тихо ненавидеть своего мужа, который посмел умереть в таком возрасте, оставив ее одну с двумя маленькими детьми.

Постепенно эту ненависть она перенесла и на страну, в которой ей пришлось жить, и на тот социальный строй, в который так верил ее рано умерший супруг. Йозас рос в этой непонятной атмосфере лжи, страха, истерик и ненависти. Он с трудом окончил школу и, конечно, провалил экзамены в институт. Он собирался стать инженером, но судьба распорядилась иначе. Его призвали в армию, и он честно отслужил двухлетний срок в далекой Киргизии, на границе. Пограничные войска входили в состав войск КГБ СССР. Йозас Минкявичус вернулся из армии старшим сержантом. И снова подал документы на тот самый факультет. На этот раз он мог позволить себе получить одни тройки — отслужившие в армии абитуриенты или имевшие двухлетний рабочий стаж получали преимущество перед остальными.

Йозас окончил институт в семьдесят пятом и попал по распределению на один из закрытых «почтовых ящиков» в Белоруссии. Так называли военные заводы, которые имели свою особую нумерацию. Минкявичусу отчасти повезло. Генеральным директором звода был бывший знакомый его отца, который отсидел с ним в фашистском концлагере почти два года. Минкявичус имел прекрасную биографию, сын секретаря райкома партии, героя Сопротивления, отслуживший в пограничных войсках и получивший там звание старшего сержанта. С завода его отправили в другой институт, где готовили специалистов уже совсем другого профиля. К восьмидесятому году он был уже старшим лейтенантом. Еще через два года он получил звание капитана и назначение в Германскую Демократическую Республику. На следующий год на Дальнем Востоке был сбит корейский самолет. Отношения между Советским Союзом и Соединенным Штатами, казалось, испортились на многие десятилетия. Именно в этом году Минкявичус получает новое назначение на работу уже в Западном Берлине. Он попадает в число избранных счастливчиков, которым разрешено работать сразу по обе стороны Берлинской стены. И почти сразу он получает предложение о сотрудничестве от одного из своих знакомых немцев, который работает на западногерманскую БНД. Возможно, что и на другой стороне умели просчитывать варианты, решая, когда и на кого стоит выходить с подобными предложениями.