Чингиз Абдуллаев - Джентльменское соглашение

— Значит, это сделал Джильберт, — рассудительно ответил инспектор. — У него было достаточно времени, чтобы оказаться вне наблюдения камер.

— И вы хотите закрыть это дело?

— Не совсем, — Таунс поднялся. — Я думаю, что у нас будет возможность предъявить обвинения господину Парыгину. Откуда у его начальника охраны оружие? Почему тот застрелил Джильберта? Спиридов нам уже ничего не расскажет, но Парыгин обязан дать объяснения. Почему Спиридов хотел его убить? Почему они так серьезно разругались именно сегодня? Что было причиной? Только возможное предательство Спиридова или нечто большее? Я постараюсь сделать все, чтобы доказать причастность господина Парыгина ко всем трем убийствам.

— Каким образом? У вас есть против него доказательства или улики?

— Нет. Но мы не разрешим ему выезд из Великобритании до тех пор, пока я не найду таких доказательств.

— Ясно, — мрачно сказал Дронго, также поднимаясь со стула. — Мне вы никаких обвинений предъявлять не будете?

— Вам нет. Хотя я интуитивно чувствую, что вы знаете несколько больше, чем говорите. Например, почему вы побежали следом за Спиридовым в отель? Откуда вы знали, что он будет стрелять? Может, он возращался к своему боссу?

— Я видел, в каком состоянии он был. И лично вы мне сегодня вечером говорили, что Парыгин был в ярости от возможного предательства своего начальника охраны. Сложив эти два факта, я решил, что их встреча может привести к трагическому исходу. И оказался прав. А на оружии, которое вы нашли в номере у погибшего Спиридова, есть его отпечатки пальцев?

— Я не знаю. Возможно, из этого пистолета даже не стреляли. Мне сообщили, что это швейцарская модель «Зиг-Зауэр». У них стандартный девятимиллиметровый калибр. Джильберта убили из пистолета этой модели. Поэтому мои люди считают, что это тот самый пистолет.

— Какая модель? — поинтересовался Дронго. — Двести двадцать шестая или двести двадцать девятая? У них обычно сцепленный затвор. Вы уверены, что это тот самый пистолет, из которого убили Джильберта?

— Должна быть баллистическая экспертиза, — ответил инспектор.

— А если его подбросили? — мрачно спросил Дронго. — Такой вариант вы полностью исключаете?

— Отвезите его домой, — приказал инспектор. — До свидания, господин Дронго. Нам всем нужен отдых. Мы устали.

От машины полиции Дронго отказался. Поймал такси и поехал в свой отель. Достал из мини-бара небольшую бутылочку водки, томатный сок. Смешал все в одном стакане и залпом выпил. Потом сел на кровать и, закрыв глаза, начал прокручивать в уме весь сегодняшний длинный день. Дронго чувствовал себя проигравшим. Кто-то неизвестный сумел выстроить этот день таким образом, что все остальные лишь следовали его злой воле, подчиняясь его замыслам. И этот неизвестный сумел полностью переиграть всех. И его, и инспектора Таунса. Но кто был этот неизвестный организатор сегодняшнего дня? Кто сумел выстроить столь безупречную партию и обеспечить себе абсолютную победу?

Интуиция подсказывала ему, что Спиридов не мог быть организатором подобных преступлений. И убийство в казино так и не было убедительно доказано. Сваливать все на Джильберта легче всего, нужны конкретные доказательства и конкретный план убийства. А если согласиться, что убийцей был Джильберт или сам Константин сумел каким-то образом отравить Палийчука, то тогда приходилось признать, что оба были достаточно большими авантюристами, выбрав один стакан из двух находившихся на подносе.

«А если они по заданию Палийчука хотели убить Миксона? — вдруг подумал Дронго. — Тогда все сходится. В последний момент просто перепутались стаканы, и Палийчук получил то, что он хотел сотворить с Миксоном? Такой вариант вполне возможен. И тогда, испугавшись, Спиридов застрелил Джильберта. Нет, не подходит. Он видел Константина после часа дня, и тот не был похож на хладнокровного убийцу. Нет, все равно не подходит».

Он тяжело поднялся, нашел свой мобильный телефон и набрал номер Эдгара Вейдеманиса. Часы показывали половину двенадцатого. В Москве было уже очень поздно. Половина третьего. Но Эдгар сразу взял трубку. Он обычно спал рядом с телефоном.

— Здравствуй, Эдгар, — приглушенным голосом начал Дронго. — Извини, что беспокою тебя так поздно.

— Ничего, — ответил бесстрастный Вейдеманис, — у тебя опять проблемы?

— Конечно. Иначе бы не стал звонить так поздно.

— Что случилось?

— Долго рассказывать. Все не слава богу. У меня к тебе большая просьба. Постарайся узнать все, что сможешь, о некоем Константине Спиридове. Он начальник охраны Николая Николаевича Парыгина. Только учти, что Спиридова сегодня застрелили, и ваши расспросы должны быть крайне деликатными. Понимаешь?

— Ясно. Постараемся что-нибудь найти. Никаких данных не знаешь? Год рождения, место, кем раньше работал?

— Ничего не знаю. У него есть троюродная сестра Евгения Тарутина, актриса. Их матери были двоюродными сестрами, они росли вместе в Воронеже. Посмотри по сайту актрисы, где она родилась и выросла. Может, там будет указано более конкретное место. Тогда легче будет найти данные на Спиридова. Только чтобы никто не узнал об их родственных отношениях.

— Понимаю. Постараюсь что-нибудь найти.

Дронго убрал телефон. И вдруг услышал, как кто-то осторожно скребется в его дверь.

«Только этого не хватало, — устало подумал он. — Господи, как они мне все надоели. Кто еще приехал сюда так поздно ночью?»

Он надел халат и подошел к двери.

На пороге стояла Евгения Тарутина. У нее был заплаканный и несчастный вид. Размазанная по лицу косметика, воспаленные глаза. В руках небольшой чемоданчик. Одета в тот самый темный брючный костюм, в котором была в аэропорту два дня назад. Как давно это было, подумал Дронго. Спрашивать, что случилось, ему не требовалось. Судя по ее виду, она уже все знала.

— Это правда? — сразу спросила она, как только он открыл дверь.

— Да, — ответил Дронго.

Она не закричала, даже не заплакала. Только всхлипнула. Потом требовательно спросила:

— Как это произошло?

— Входите, — чуть посторонился Дронго.

Она переступила через порог и поставила чемоданчик на пол, рядом с дверью. Он взглянул на чемоданчик, ни о чем не спрашивая.

— Да, — с вызовом произнесла она, — я ушла от него. Он приехал домой весь в крови, грязный и потный. И стал рассказывать, как Костя пытался его убить, как он в него стрелял, как случайно попал в Мальсагова. И я поняла, что больше не могу. Собрала вещи и ушла. Я никого не знаю в Лондоне, кроме своей племянницы, а к ней в таком виде ехать не хочу. Если разрешите, я останусь здесь, у вас, а завтра утром улечу в Москву. У меня есть деньги на обратный билет. Честное слово, я завтра утром уеду.