Чингиз Абдуллаев - Западный зной

Элина внесла поднос с тремя чашками кофе. Расставила их на столике. Спросила, обращаясь к гостю:

— Вам с молоком?

— Нет, спасибо. — Он взял чашку кофе.

— У тебя нет никаких известий? — спросила Наташа.

— Н-нет. — Он чуть замешкался с ответом и уловил быстрый и внимательный взгляд Элины.

— Не знаю, что мне делать, — растерянно сказала Наташа, — я уже и в милицию заявление послала, и в прокуратуру. Ничего нет. Никто не знает, куда он мог пропасть.

Он угрюмо молчал. Лгать не хотелось, а сказать правду было невозможно. И вообще, он не представлял, как нужно себя вести. Теперь он знал правду. Но знание правды было слишком тяжким испытанием. Как вообще вести себя в подобных случаях? Видеть, как вдова сходит с ума, и скрывать правду. Или сказать ей правду, чтобы она действительно сошла с ума?

— Я доставляю тебе столько проблем, — вздохнула Наташа, — ты, наверно, уже сам не рад, что с нами связался.

— Не говори глупостей. — Он подумал, что раньше ему было легче. Когда он ничего не знал.

Тягостный разговор продолжался минут двадцать. Потом появилась Маша, дочь Наташи, вместе со своим мужем. Они внесли некоторое оживление в эту тяжелую атмосферу недомолвок и страха. Караев взглянул на часы, решив, что пора прощаться. Следом поднялась и Элина.

— Тимур, ты сможешь отвезти мою подругу? — спросила Наташа.

— Конечно, — кивнул он. Наталье не обязательно знать, что он без машины. Элина пошла к вешалке, надела на себя легкий светлый плащ.

Они попрощались и вышли из дома. Когда они уже спустились, Тимур виновато развел руками:

— У меня автомобиль на штрафной стоянке. Я не хотел огорчать Наташу, его увезли, когда он стоял у их дома на Большой Полянке.

— Я понимаю, — кивнула Элина, — ничего страшного. Если хотите, мы можем пройтись. Здесь недалеко. Я ведь на самом деле москвичка. Родилась и выросла в Москве. И только потом переехала в Санкт-Петербург. Хотя в Северной столице мне нравилось даже больше, чем в родном городе.

— Но вы все-таки вернулись в Москву.

— Вернулась. Но здесь целый клубок причин. И экономических, и личных.

Они вышли на улицу. Дождь прекратился, и воздух стал гораздо чище. Несмотря на десятый час вечера, было довольно светло.

— У вас необычное имя, — сказал Тимур.

— Ничего необычного. У меня мама гречанка, а папа украинец. Она и решили меня так назвать в честь какой-то греческой актрисы, которую оба любили. Я даже не могу точно выговорить ее фамилию.

— Зато имя красивое. И редкое.

— У вас тоже, — улыбнулась она, — я думала, что так уже не называют ребят. Хотя вас назвали, наверно, так лет сорок или сорок пять назад.

— Не нужно мне льстить, — усмехнулся Караев, — меня так назвали ровно пятьдесят шесть лет назад. Я уже давно на пенсии.

— Вы хорошо выглядите, — возразила она, — но все равно странно. Наташа говорила, что вы из Баку. А почему вас назвали Тимуром?

— На Востоке и юге это распространенное имя, — пояснил Караев, — мальчиков обычно называют в честь великих полководцев или великих поэтов. Есть Чингизы и Тимуры в честь двух довольно жестоких завоевателей. Считается, что с их именами мальчикам передается и их жизненная сила.

— Я думала, что вас назвали в честь героя книги «Тимур и его команда», — улыбнулась женщина. — Тогда вышла книга Гайдара, и многие именно так называли своих мальчиков.

— Возможно, — согласился Караев. — У меня бабушка по отцу была еврейкой, и она назвала своего сына Аркадием в честь своего дедушки. Поэтому во мне намешано много разных кровей. Что касается имени… В начале шестидесятых появились десятки тысяч Юриев в честь Юрия Гагарина. Наверно, сейчас в мире есть много мальчиков с именем Гарри, по имени главного героя книг Джоанны Роулинг.

Она взглянула на него:

— У вас есть маленькие дети? Или внуки?

— Нет. У меня взрослый сын. Ему уже двадцать семь.

— Тогда откуда такое знание детской литературы? Насколько я знаю, ваши прежние интересы лежали совсем в другой плоскости. Вы ведь работали в КГБ?

— Последние годы эта организация называлась ФСБ. Но я читал книги про Гарри Поттера на английском. Первые три книги. Мне стало интересно, почему эти книги читает весь мир. И, находясь в Греции, я купил книги на английском языке, чтобы их прочесть.

— Прочли?

— Да. И мне понравилось. Она пишет для детей и с учетом детской психологии. Очень неплохо.

— Вы первый человек, который признается, что читает такого рода литературу. Обычно считается хорошим тоном морщиться при упоминании разной фантастики, детективов, женских романов.

— Морщатся те, кто не может создать ничего подобного. А книги про мальчика-сироту покорили весь мир. И мне, между прочим, нравятся многие современные авторы. И ничего зазорного в этом не вижу. Когда людей спрашивают, что они читают, все сразу вспоминают, что только сейчас отложили Конфуция, не дочитали Пруста и заснули с Джойсом в руках. Ни один не признается, что читал какую-нибудь другую книгу для отдыха. По-моему, это глупая поза.

Она снова взглянула на него:

— Вы всегда так откровенны?

— Во всяком случае, я стараюсь быть искренним. По возможности…

— Можно я задам вам один вопрос? Если вы не обидитесь?

— Давайте, — заинтересовался он, останавливаясь, — какой вопрос?

— Вы ведь сегодня сказали неправду. Не всю правду, — поправилась она, — я видела и слышала, как вы говорили, когда Наташа спросила вас про новые подробности о ее муже. Вы замешкались. На одну секунду. Но замешкались. И сказали с некоторым усилием. Я сразу обратила внимание. Вы не умеете лгать, вам об этом никто не говорил?

— Возможно. — Он продолжил движение. — А вы всегда можете определить, кто и когда говорит вам неправду?

— Да, — вдруг печально сказала Элина, — я, как правило, чувствую. Вы спросили меня, почему я вернулась в Москву. Именно поэтому. У моего супруга появилась новая пассия, и я решила, что нам некоторое время нужно пожить отдельно. Вместе с двумя подругами мы открыли небольшую фирму, занимающуюся дизайном помещений. Сейчас решили перенести свою фирму в Москву. Все-таки здесь строят в сотни раз больше. И возможности у людей здесь другие. Не такие, как в Санкт-Петербурге.

Он кивнул, соглашаясь. Ему было интересно с этой женщиной, которая могла так открыто спрашивать и говорить без всякого кокетства.

— У вас тоже сын? — спросил он.

— И уже взрослый, — кивнула Элина, — ему будет двадцать. Учится в институте. Иногда я себя ругаю. Нужно было рожать в молодости. Все так глупо получилось. У нас были вечные переезды с мужем, вечные командировки. Тогда казалось, что успеем. Сейчас понимаю, что нужно было родить хотя бы еще одну девочку. Но не получилось.

— У меня тоже один сын, — напомнил Караев. — Вы знаете, психологи считают, что один ребенок в семье — это показатель самой семьи. Если у женщины нет медицинских противопоказаний, а супруги ограничиваются только одним ребенком, значит, у них в семье не все ладно и они психологически готовы расстаться друг с другом в любой момент.