Чингиз Абдуллаев - Путешествие по Апеннинам

Закончив вытираться, Дронго оставил полотенце в ванной, вошел в комнату, уселся на кровать. Нелогичность действий этого преступника его поражала. Как это объяснить, да и нужно ли объяснять? Обычно маньяки охотились за падшими женщинами, считая их отчасти виновными в своем сексуальном отклонении. Так было во многих случаях, начиная со знаменитого лондонского убийцы девятнадцатого века «Джека-потрошителя», которого тогда так и не нашли. Подобные случаи были и в других странах. Потом появлялись просто маньяки, для которых объектами вожделения были дети и молодые женщины. Такие не останавливались ни перед чем. Они совершали убийства, нападая на случайных людей в подъездах домов, рядом с железнодорожными станциями, в заброшенных сараях. Даже чувство собственной безопасности не могло их остановить, настолько сильные эмоциональные всплески подавляли все доводы рассудка. «Стаффордский мясник» вел себя подобным образом до Каора. Там произошла какая-то развязка. Или, наоборот, завязка? Убив очередную женщину, он вдруг резко меняется. Почему? Что произошло в Каоре и в Тулузе? Два убийства почти подряд. Наверное, нужно вернуться туда и все проверить еще раз. Хотя с тех пор прошло столько лет. Там уже наверняка стоят новые здания, ничего не узнать. Но чего он тогда испугался, выстрелив в свою жертву? Или таким своеобразным способом пожалел ее? Что за мужские крики слышал тогда свидетель? Кроме той женщины в Каоре, он ни в кого больше не стрелял. И вот теперь он не просто убивает, а словно выполняет какую-то миссию по дискредитации единой Европы.

В дверь кто-то постучал. Дронго поднялся, быстро надел брюки, рубашку, затем подошел к двери.

— Кто там?

— Это я, — услышал он глуховатый голос комиссара Брюлея и сразу открыл дверь. Комиссар вошел в комнату и, пройдя к столу, уселся на стул, повернувшись лицом к кровати, на которой устроился Дронго.

— Зачем ты все время дразнишь Террачини? — строго спросил комиссар. — Тебе нравится над ним издеваться?

— По-моему, это он ко мне придирается, — возразил Дронго. — Вы же видите, как он терпеть не может непрошеных советчиков. С радостью отправил бы нас всех домой. И меня, и Даббса, сделав исключение, пожалуй, только для вас.

— Ему сложнее всех нас, — напомнил Брюлей. — Мы приехали и уедем, а убийство будет висеть на его шее. Ты даже не представляешь, сколько начальников бывает у обычного комиссара полиции. И сколько неприятностей может последовать от посещения такой группы экспертов, как наша. Я прошел через все это, поэтому знаю, что говорю. А ты не обижайся.

— На вас? — улыбнулся Дронго. — Никогда в жизни. Между прочим, на Террачини я тоже не сержусь. Он настоящий профессионал, немного задерганный и нервный из-за большой ответственности, но толковый специалист. Мы с ним уже работали вместе несколько лет назад.

— Тем лучше. — Брюлей достал трубку, но, вспомнив, что Дронго не курит, спрятал ее обратно. К тому же в этом номере нельзя было курить. Отели в Европе уже много лет делятся на зоны для курящих и для тех, кто не выносит табачного дыма.

— Из Лондона звонил мистер Доул, — сообщил комиссар. — Оказывается, Эннеси познакомился с нашим «мясником» в Бельгии, когда просматривал какой-то порнографический сайт. Описал его, как человека среднего роста, довольно плотного телосложения с густыми темными волосами и пышными усами.

— Наверняка он гримировался, — предположил Дронго.

— Мистер Доул тоже так считает, — кивнул Брюлей. — В общем, он дал Эннеси дискету с уже записанной фотографией. Сам Эннеси ничего не сканировал и не мог заранее видеть снимок. Это выяснилось теперь. Но Эннеси решил переслать сообщение сначала самому себе, а затем уже в лионскую штаб-квартиру Интерпола. Доул считает, что преступник находится в Риме. Он убежден, что этому убийце удалось выяснить, где мы живем, не через сотрудников Террачини, среди которых у него, конечно же, не может быть единомышленника, а посредством Интернета.

— Даббс уже все проверил, — отозвался Дронго. — Я тоже полагал, что он воспользовался Интернетом и взламывал закрытые сайты, обходя пароли. Он неплохой специалист и, видимо, разбирается в таких вещах. Или у него есть толковый сообщник. Хотя это, конечно, только мои предположения. Но я запомнил его голос, комиссар. Это достаточно грамотный человек. Я бы даже сказал, образованный. И хитрый. Сначала он говорил вполне интеллигентно, но последней фразой выдал себя. Сказал мне: «Ты знаешь». Я понял, что он решил несколько скорректировать и свой образ, и свое поведение, выдать себя не за того, кто он есть на самом деле. Только никак не пойму, зачем он это делает? Какую радость он находит в охоте, в которой сам выступает и жертвой, и охотником одновременно?

— Если бы мы это знали, то сейчас тут не сидели бы, — резонно заметил комиссар. — А насчет Флоренции ты молодец, сумел быстро разгадать его послание.

— Это было нетрудно. Думаю, что мы уже можем составить его обобщенный портрет.

Брюлей снова достал трубку, положил ее на стол и посмотрел на Дронго, как бы позволив говорить ему.

— Этому типу не больше сорока пяти, — начал тот. — Он наверняка разбирается в современных технологиях, знает, как пользоваться Интернетом, как взламывать чужие сайты. Он не доверил бы такую операцию чужому человеку, это исключено. Судя по его голосу и манере говорить, это человек достаточно начитанный и образованный. Возможно, в молодости у него были отклонения и он совершил чудовищные убийства. А сейчас пытается таким образом себя остановить или решил, что подобная игра может его позабавить. Здесь я ни в чем не уверен. Судя по посланию и фотографии, которые он нам оставил, получается, что этот тип обладает своеобразным чувством юмора, он наблюдательный, внимательный, скрытный… Но вот зачем он перевез уже мертвую женщину на другое место и попытался убедить нас, что убийство произошло там, понять не могу.

— Он что-то скрывает, — подсказал Брюлей и снова посмотрел на свою трубку.

— Курите, — улыбнулся Дронго, — я открою окно.

— Не нужно. — Брюлей тяжело поднялся, забирая трубку. — В пять вечера мы выезжаем. Никогда не думал, что попаду во Флоренцию таким образом во второй раз. Первый раз я там был лет сорок назад. И мне очень понравился этот город. Будет неприятно, если этот тип испортит мое впечатление. Собирай вещи, — посоветовал он, выходя из комнаты. Но в дверях обернулся: — Я в общем с тобой согласен. Но мне кажется, ты не учитываешь одного факта. Он пытается скрыть от нас свои остальные пристрастия. Поэтому и перевез труп на другое место. У него своя, непонятная нам мораль. До свидания.

Комиссар ушел, тяжело ступая, а Дронго медленно закрыл за ним дверь, продолжая размышлять над его словами. Затем достал чемодан, собрал свои вещи. Вспомнив про плащ, едва не выругался. Придется поехать за ним к Террачини. Или, может, попросить комиссара привезти его на вокзал? Нет, так нельзя, это неудобно. Террачини и без того не питает к нему особо дружеских чувств, особенно после их позорного провала с попыткой подставить одного из офицеров итальянской полиции. Нужно поехать самому.