Чингиз Абдуллаев - Стиль подлеца

— Я согласился, — ответил Дронго и, видя изумленные глаза Федосеева, пояснил: — Согласился принять их предложение через неделю. Но они сказали, что в следующий четверг все их предложения потеряют силу. Очень жаль.

— Черт возьми, если бы не эта погибшая девушка, — проворчал генерал, — нам даже удалось узнать, какую именно сумму они предлагают к аукциону. Мы готовы дать на пятьдесят миллионов долларов больше. Все так удачно складывается, и вдруг эта проклятая пленка.

— Как Викентий Алексеевич себя чувствует?

— Уже намного лучше, хотя двигается с трудом. Но врачи говорят, что через несколько дней он сможет ходить.

— Прекрасно. Теперь нам нужно разбираться с этим майором. Мне понадобится еще помощь генерала. И несколько ваших людей.

— С майором милиции? — переспросил Федосеев. — Вам не кажется, что мы не должны связываться с этим офицером? Он официальное должностное лицо.

— Он пока наш единственный свидетель.

— Вы хотите, чтобы я организовал нападение на Управление внутренних дел?

— Нет, не хочу. Но мне необходимо побеседовать с Лысаковым не на его территории. Иначе говоря, нужно встретиться с ним на своем поле.

— Вы хотите, чтобы мы доставили его сюда?

— Погодите, генерал, не нужно горячиться. Я все прекрасно понимав: Понимаю, что у вас большая компания, одна из крупнейших в России. Понимаю, что вы очень известный человек, что у вас прекрасная репутация, которую надо беречь. Понимаю, что он майор милиции и работает в уголовном розыске. Но и вы поймите меня. Сегодня ночью я просидел несколько часов в защелкнутых наручниках. Меня едва не убили, и я вообще-то до сих пор не понимаю, как остался жив. Если вы будете по-прежнему говорить о том, что все невозможно, мы никогда и ничего не добьемся.

Он умолк, с огорчением отметив, что все-таки сорвался. Сказывалась ненормальная ночь. Генерал молчал. Рядом, стараясь не дышать, стоял Андрей Ильин. Наконец Федосеев спросил:

— Что вы предлагаете?

— Мне нужен его домашний адрес, — устало сказал Дронго, — конкретно, где он живет. Сегодня вечером он пойдет домой, и я попытаюсь его перехватить. Он наверняка не думает, что я решусь еще раз попасться ему на глаза.

— Хорошо, — устало сказал генерал, — это я могу узнать для вас.

— И еще. Только без обид, генерал. Мы оба профессионалы, мне кажется, что у вас происходит утечка информации.

— Так, — лицо у генерала пошло красными пятнами, — какую очередную новость вы мне преподнесете?

— Когда мы поехали на квартиру Светланы Коптевой, кто-то уже знал об этом. Узнал именно в тот момент, когда мы туда поехали. Поэтому и обстреляли, когда мы выходили от нее, раньше не успели.

— Мы об этом уже говорили, — хмуро напомнил генерал, — знали только четверо. Вы, я и Андрей Ильин. Викентий Алексеевич лежит сейчас дома.

— Я объясню вам, почему я решил именно сейчас вспомнить об этом, — объяснил Дронго. — Вчера меня похитили. Они точно знали не только мой адрес, который достаточно трудно узнать. Но они знали и то, что я работаю на Александра Михайловича. Им известны все детали наших отношений, наконец, самое главное, — кто-то информировал их о пристрастии вашего шефа к определенного типа женщинам. Кто-то из его близкого окружения рассказал многое о женщинах, которые ему нравились, о характере, привычках, манере вести себя, чтобы встреча с девушкой немедленно состоялась в отеле и чтобы он пригласил ее к себе в номер. Этот «кто-то» сообщил и о ремонте в доме Александра Михайловича, и о его переезде в гостиницу.

Генерал переглянулся с Ильиным. Факты впечатляли.

— Почему же вы молчали? — спросил генерал.

— Я понял это только сегодня ночью. Обдумал все детали. Кто-то из вашей компании работает на противную сторону. И этот «кто-то» стоял очень близко к Александру Михайловичу. Теперь вы знаете многое. Вам остается только подумать и назвать имя этого человека.

— О поездке к Коптевой знали Мы четверо, — упрямо повторил генерал, — вы и меня подозреваете?

— Нет. Пока — нет.

— Спасибо за «пока». Но как я могу найти негодяя, который все это сообщал? Как его вычислить?

— Дайте мне лист бумаги и ручку, — попросил Дронго.

— Какую ручку?

— Любую. Я люблю «Паркер», но можете дать мне и обыкновенную шариковую.

Андрей протянул Дронго свою ручку, доставая блокнот для себя. Генерал протянул лист бумаги и дал еще одну ручку Ильину.

— Вообще-то я не люблю этого делать, — признался Дронго, — это как бы размышление вслух, нечто интимное, а ты выставляешь напоказ словно цирковой номер. Но на этот раз сделаю исключение. Первый вопрос: кто именно знал, что в доме Александра Михайловича идет ремонт и он должен переселиться в отель?

— Много людей, — подумав, сказал генерал, — человек двадцать-тридцать, может, сорок.

— Составьте список. Постарайтесь никого не упустить, хотя, если упустите, тоже ничего страшного. Имя должно постоянно мелькать во всех списках. Вопрос второй. Кто знал вкусы вашего патрона, я имею в виду его интерес к определенного рода женщинам, его любвеобильность, его пристрастия?

— Все, — недовольно буркнул генерал. — Мне кажется, ваш метод нечетко работает. Простите меня, Дронго, но это несколько наивно. Сейчас не то время.

— Пойдем дальше, — пропустил мимо ушей замечание генерала Дронго, видя, как сосредоточенно строчит в своем блокноте Ильин. Он, очевидно, гораздо больше верил эксперту, чем его непосредственный начальник. — Кто знал о том, что вы ищете мой адрес, и кто знал о визите Андрея Ильина ко мне домой?

— Интересно, — пробормотал генерал, — знали человек пять-десять, не больше.

— Напишите их имена, — продолжал Дронго. — Кто точно знал о моей поездке в Париж к Александру Михайловичу и о моих встречах с Любомудровым?

— Куда меньше, — задумчиво протянул Федосеев, — гораздо меньше, чем могло показаться.

— Следующий вопрос. — Дронго писал крупным размашистым почерком, нумеруя каждый вопрос. — Кто был в контакте с погибшей женщиной? Кто мог с ней общаться и быть своеобразным связным между ней и другой стороной?

Генерал с тревогой взглянул на Андрея Ильина. Тот быстро записал в своем блокноте несколько фамилий.

— И, наконец, последний вопрос, — произнес Дронго. — Кто именно знал о нашем визите к Коптевой и о том, что мы ею интересуемся? Теперь сравните все фамилии и выделите тех, кто фигурирует во всех списках.

— Черт возьми! — не выдержал генерал. — Никогда не думал, что все так просто.

— Нет, не просто. Главное, уметь правильно поставить вопрос. Многие полагают, что важнее всего ответы подозреваемого, но это ошибка, главное — вопросы следователя. Точно сформулированные вопросы — это половина успеха. Я читал рассказ кого-то из американских фантастов, кажется Азимова или Шекли, о том, что во Вселенной существовала идеальная машина, компьютер, способный ответить на любой вопрос человечества. Но никто не мог добиться ни одного правильного ответа. Вывод из рассказа был потрясающе парадоксален: чтобы получить абсолютную истину, нужно уметь сформулировать вопросы. А чтобы их формулировать, нужно обладать знаниями, которых у людей не могло быть. Трагедия замкнутого круга.