Чингиз Абдуллаев - Факир на все времена

— Могу себе представить, — согласился Дронго. — Только не говорите мне, что из-за глубоких страданий в детстве вы и пошли по кривой дорожке.

— Наоборот. Именно поэтому я стал человеком. Сталь закаляется в огне. Если бы в детстве я столько не дрался, то никогда не сумел бы ничего добиться. С моим ростом и физическими данными было нелегко. И не только потому, что меня звали Нестором. Моя фамилия Хринюк тоже не самая благозвучная для русского языка. Пришлось отстаивать свое право на существование и на свою независимость. Потом было еще хуже в ПТУ, в колонии для несовершеннолетних и уже в колониях для взрослых. Нужно было либо подставлять шею под удары всякой нечисти, либо самому бить по шее каждого, кто был слабее. Или даже сильнее. Я выбрал второй путь и, как видите, достиг немалого. Даже когда я стал уже взрослым человеком, я не очень годился в бойцы. С моей щуплой внешностью и рахитичной грудью.

— Если вы будете рассказывать мне о своем трудном жизненном пути, я все равно не расчувствуюсь. У некоторых оно было сложнее в тысячу раз, но они становились достойными людьми…

— Достойными членами общества, — кивнул Факир, — как раньше говорили. Что значит быть достойным? Вот у премьера огромной Украины Януковича две судимости. Сейчас, правда, погасили. Он, по-вашему, достойный человек?

— Думаю, что да. Я его лично знаю.

— А вот мой друг Князь, которому пробили голову, был человеком недостойным. Потому что он думал только о себе и никогда не лез в политику.

— Вы страшно отомстили за его смерть.

— Еще нет, — усмехнулся Факир, — увы, пока нет.

— Я вас не понял, — нахмурился Дронго, — разве не с вашей подачи был убит Родичев? Это ведь вы придумали такой изощренный способ убийства.

— Я лично его не убивал, — твердо повторил Факир, — а насчет мести… Полагаю, вы знаете, кто именно послал Родичева в Бодрум.

— Знаю.

— В таком случае вы должны понимать, что этот тип серьезно нарушил наши внутренние правила и договоренности. Он фактически продал своих людей, став наемником по договору за деньги. И поэтому теперь он и его люди объявлены вне закона. Я им не завидую. У него теперь врагов хватает и без меня. Хотя он понимает, что я не оставлю смерть Миши Вицинского без должных последствий. Даже если мы немного перестарались с этим бизнесменом, то и тогда я не признаю своей вины. И никогда не забуду Знахарю его предательства.

— Вы не получали сегодняшний «Коммерсантъ»? — спросил Дронго.

— Нет, — ответил Факир. — А почему вы спрашиваете?

— У меня есть сегодняшняя газета. Вот статья «Смерть криминального авторитета». Кто-то застрелил ночью Знахаря из снайперской винтовки. «Финита ля комедия», как говорят в таких случаях. Ваш недруг уже беседует с ангелами на небесах.

Факир взял газету и с интересом прочел статью. Затем вернул газету Дронго.

— Вы меня немного успокоили. Теперь я смогу спокойно дожидаться старости. И вы знаете, кто его застрелил? Вернее, кто его заказал? Я вам могу сразу сказать. Его основной заказчик. Знахаря погубила жадность, он взял за мое убийство слишком большие деньги. И в какой-то момент заказчик подумал, что легче избавиться от этой гниды, чем продолжать платить за мое устранение. Вы знаете, есть такая китайская поговорка: «Сиди спокойно, и мимо пронесут труп твоего врага»? Так и получилось. Знахарь оказался слишком жадным, слишком нетерпеливым, слишком амбициозным и слишком жестоким. Конец вам известен.

Он вздохнул. Допил свой кофе.

— Прекрасный напиток, — пробормотал Факир, — боюсь, что такого качества не будет в их местной шарашке. Ну, где ваша машина с чешскими полицейскими? Пойдемте туда. Я уверен, что мои адвокаты сумеют доказать, какие чудовищные нравы царят в российских тюрьмах, куда меня нельзя экстрадировать ни при каких обстоятельствах. И меня оставят в чешской тюрьме. А по сравнению с нашими родимыми казематами это почти курорт. Просто Карловы Вары. Я уж не говорю, что здесь дышится гораздо лучше, чем в могиле Знахаря. Вы взяли меня в хорошее время и в хорошем государстве. Кстати, я надеюсь, что моих помощников выдадут России. Ведь турецкие тюрьмы — еще хуже.

— Документы уже оформляются, — сообщил Дронго, — их выдадут на следующей неделе.

— Прекрасно, — Факир поднялся, оглядел кафе, — это был изумительный отель. Он останется в моей памяти как лучшее воспоминание. Между прочим, я не оплатил последние два дня. Полагаю, что теперь за меня обязан заплатить Интерпол. Или вы думаете иначе?

Он улыбнулся своему собеседнику. Дронго поднялся следом. И тоже улыбнулся. Свою партию он закончил. И эндшпиль остался за ним.

— Чему вы улыбаетесь? — спросил Факир. — Неужели получаете удовольствие от самой «охоты»? Вам нравится сажать в тюрьму таких людей, как я? Это уже элементы садизма.

— Да, — ответил Дронго, — мне нравится дело, которым я занимаюсь. Вы же сами сказали, что я Факир на все времена. Вот я и стараюсь. Изо всех сил.