Чингиз Абдуллаев - Время нашего страха

Она достала сигарету и торопливо закурила. Потом, спохватившись, протянула пачку сигарет Дронго, но тот покачал головой. Он не курил.

– Больше детей у нас не было. Я просто не могла их себе позволить, – продолжала Тамара, – а сына я проглядела. Он рос в Киеве, у бабушки. И сейчас я перевела его в Москву. Он лежит в больнице, где его пытаются лечить. Никто об этом не знает. Никто, кроме меня и Кима. Вот почему я так не хотела, чтобы за нами следили. Это моё личное горе, и совсем не обязательно, чтобы об этом узнали и все остальные. Вы меня понимаете?

Он кивнул.

– Поэтому я решила с вами встретиться и узнать, насколько велика опасность. Может, я не права? Может, нужно вернуть этих охранников?

– Вы хотите моего совета?

– Поэтому и приехала к вам.

– Я думаю, что лучше вернуть. Всё определится в течение ближайших нескольких дней. А вы можете ездить в больницу без мужа. Они ведь приставлены к нему, а не к вам. В их обязанности не входит ваша охрана.

– Понятно. – Она потушила сигарету. – Я позвоню Гене и скажу, что согласна.

– Так будет правильно, – согласился Дронго. – И давайте вернемся. Я думаю, вам не стоит надолго оставлять мужа. Он сейчас дома?

– Да. Мы решили сегодня не ездить на дачу.

– Кроме вас кто-то живет на даче?

– Нет. Больше никого. Иногда приходит соседка тетя Света, помогает с уборкой, кормит наших собачек.

– У вас есть собаки на даче?

– Две овчарки. Очень добрые и симпатичные существа. Без нас обычно скучают. Но перевозить их в городскую квартиру невозможно. Они заполняют всё пространство. Я пыталась, но у нас ничего не вышло. На даче им гораздо лучше.

Дронго понимающе кивнул. Обратно они возвращались молча. Каждый думал о своём. У дома Дронго она мягко притормозила

– Спасибо, – сказала она на прощание, протягивая руку, – и за то, что выслушали, и за то, что молчали.

– До свидания. – Дронго пожал ей руку и вышел из салона автомобиля.

Уже дома, принимая горячий душ, он вспомнил её слова о сыне. Как много скрытых «скелетов» у каждого из нас, в который раз подумал Дронго. Было грустно и пусто. Он физически чувствовал приближение надвигающейся катастрофы, и это его волновало. Он вспоминал перипетии этого длинного дня, пытаясь зацепить факт, который казался ему важным. И вдруг вспомнил слова Вакуленко. Она сказала, что в комнате погибшего Низамова они не нашли ни одной бутылки. Он точно помнит, что она об этом сказала. Почему убийца выбросил все бутылки из комнаты? Откуда такая ненужная забота о чистоте? Или ему было важно, чтобы в доме не осталось чужих отпечатков пальцев? Тогда почему и кто это сделал?

Эти мысли не давали ему покоя, когда он отправился спать. А на следующий день произошли события, которые стали потрясением для всех участников этого запутанного дела.

Утром он вызвал машину, чтобы отправиться в туберкулезный санаторий, где погиб Байрам Низамов. Санаторий находился довольно далеко от центра города, в ста тридцати километрах, и ехали туда около двух часов. Когда наконец они добрались до санатория, было уже около часа дня. У въезда в санаторий они остановились. Высокая ограда вокруг санатория и тяжелые металлические ворота. Дронго задумчиво смотрел на ворота, пока водитель беседовал со сторожем, объясняя, зачем они приехали. Сторож отказывался их пропустить на территорию санатория, пока не получит указание руководства.

В это неурочное время главного врача не было, а его заместитель ушел на обед. Дронго не стал настаивать. Можно было подождать. Ждать пришлось минут тридцать или сорок. Наконец появился заместитель главного врача. Он был среднего роста, плотный, коренастый, с короткими мощными руками и узкими глазами азиата. Часто моргая, он пригласил гостя в свой кабинет. Они прошли через калитку рядом с воротами. Дронго обратил внимание на камеру, стоявшую над воротами. Здание административного корпуса было метрах в пятидесяти от ворот. Они вошли в здание, прошли по коридору. На дверях кабинета заместителя главного врача Дронго прочел табличку с именем хозяина: «Мухтар Ибадович Куркутов».

– Вы приехали из Москвы? – поинтересовался Куркутов, усаживаясь за свой большой стол, на котором не было ни одного листа бумаги. Было полное ощущение, что хозяин появляется в своём кабинете очень редко.

– Я представитель одного из свидетелей, – пояснил Дронго, протягивая свои документы, – его адвокат.

Куркутов, почти не читая, вернул их гостю.

– Я думал, вы опять из прокуратуры или из милиции, – улыбнулся он. – У нас здесь столько разных гостей побывало. А больше никого не бывает. У нас санаторий такого профиля, что сюда посторонние люди стараются даже не заезжать. Боятся заразиться. Хотя я работаю здесь уже двадцать пять лет и не заболел.

– Людей можно понять, – спокойно заметил Дронго.

– Конечно, можно, – согласился Куркутов. – Если бы не это убийство, у нас вообще был образцовый санаторий.

– Вы хорошо знали убитого?

– Он у нас работал два года, нет, даже больше. Хороший был работник, дисциплинированный, аккуратный. Мы его уважали… – заученными фразами начал Куркутов.

– Ваши сторожа работают круглосуточно или сменяясь каждые двеннадцать часов?

– Сутки работают, а двое дома. У нас обычно работают старики-пенсионеры, мы даже не хотели принимать Низамова, считали, что он слишком молодой для нас, хотя ему уже было за сорок. Но, знаете, в таких случаях ничего нельзя заранее решать. Может, человеку нужна именно такая работа, чтобы немного успокоиться, уйти в себя. У нас восемь лет назад один кандидат наук работал. Сутки дежурил, а в другие дни в институте преподавал. Говорил, что здесь платят больше, с учетом надбавок. И я его понимал.

– Что же в этом хорошего? – печально спросил Дронго. – Кандидат наук и преподаватель института вынужден работать сторожем в туберкулезном санатории. Хотя, когда, вы сказали, это было? Восемь лет назад. Я даже могу вам точно сказать, что это случилось сразу после августа девяносто восьмого. Верно?

– Кажется, да, он устроился на работу в сентябре. А как вы угадали?

– Я не угадывал. Тогда было сложное время.

– Поэтому мы никому и не отказываем. У нас по штату положено иметь двух сторожей каждые сутки, но найти столько нормальных мужчин очень трудно. Кто-то прогуливает, кто-то уходит в запой, и нам приходится его увольнять. Поэтому мы решели брать трех сторожей и доплачивать им полштата. Так удобнее. И люди у нас солидные, почти не пьющие.

– Низамов пил?

– Никогда его пьяным не видел. Иногда, наверно, пил, но очень умеренно.

– А в тот день, когда его убили?

– Тоже не пил. Во всяком случае я не видел.

– К нему кто-то пришел?

– Видимо, да. Но мы никого не видели. Сторожа ночуют в своих помещениях, и это убийство произошло ночью. У нас весь санаторий утром на ушах стоял, все чуть с ума не сошли.