Чингиз Абдуллаев - Только свои

Сегодня она узнала, что у нее никогда не будет детей. И могла посчитать виновным в этом отца. К тому же год назад она узнала о его связи с Леной. Дочери обычно не прощают отцам измены матерям. К этому надо прибавить вызывающее поведение самой Елены Сушко. Я представил, как мою сестру, должно быть, трясло от этой молодой женщины! Гулсум – врач, она знает, какой яд или лекарство могут подействовать мгновенно. И она вместе с мамой поднялась к ней в спальню, где могла взять пистолет, чтобы выстрелить в ненавистную женщину, отомстить таким страшным образом за мать.

А если эта моя версия верна, то тогда понятно, чему Лена так удивилась перед смертью. Если бы она увидела перед собой мою мать или своего мужа с пистолетом в руках, то могла бы хотя бы сообразить, за какие прегрешения ее собираются убить. Но когда перед ней оказалась Гулсум, ни о чем таком и подумать не могла. Ведь Лена не знала, что Гулсум «застукала» ее с нашим отцом в мадридском отеле еще в прошлом году, когда Лена неосмотрительно подняла телефонную трубку. Возможно, в тот момент они заказали в номер ужин или ждали горничную. Кто же мог подумать, что в этом отеле окажется Гулсум? Может, Лена даже не рассказала о ее звонке нашему отцу. Но он тоже молодец, столько времени встречался с этой красоткой, изменяя матери! С запоздалой болью я начал подозревать, что вообще ничего не знал об отношениях в нашей семье. Хотя, если бы я рассказал родителям о моих отношениях с Рахимой, они тоже удивились бы. Нет, они догадывались и даже знали, что у нас сложные отношения. Но наверняка не думали, что настолько сложные.

На лестнице раздались тяжелые шаги. Это спускался Салим Мухтаров. Он тоже переоделся, вернее, сменил рубашку. Приехав сюда с одним-единственным костюмом, он не мог поменять испачканные кровью брюки. Но для него одежда не была атрибутом престижа. Он всегда носил очень дорогие костюмы, которые ему абсолютно не шли, но его это не волновало. Главное, чтобы все видели стоимость его костюма, обуви, часов. А менять костюмы и подбирать галстуки в тон рубашки и пиджака ему даже в голову не приходило.

Мухтаров вошел, сел за стол, настороженно обвел всех глазами. Затем обратился ко мне:

– Вы проверили? Это тот самый пистолет?

– Да. Это тот самый. Других в доме нет.

Мухтаров помрачнел. Затем, глядя перед собой, глухо спросил:

– Кто мог его взять? Когда убили Джапара, я думал, что это случайность. Но теперь понимаю, что ничего случайного не бывает… И никакой бомж тут ни при чем. Все двери и окна закрыты. Кто-то выстрелил в Лену и бросил пистолет. И я хочу знать, кто это сделал, до того, как приедет полиция. – Он наконец поднял голову и вновь посмотрел на всех нас. У него был взгляд раненого быка.

Но мы молчали. Не так-то просто было бы признаться, что мы подозревали его.

– Кто видел ее последним? – задал вопрос Мухтаров.

– Я. – Мне было трудно ответить, но нужно. Все равно через несколько минут здесь будет полиция.

– Она спустилась вниз за несколько минут до того, как ее убили, – продолжил Салим, – сказала, что хочет выпить. Что было дальше?

– Она спустилась вниз, наполнила бокал джином, прошла в кабинет. – Все смотрели на меня так, словно это я убил Лену. Хотя по логике и такое могло быть. Я должен был отомстить за отца, посчитав, что это она насыпала яд в бокал своему любовнику. Хотя никто не знал, что утром я их застал вместе. Никто, кроме меня.

– Что было потом? – Мухтаров, видимо, решил меня допросить раньше специалистов Скотленд-Ярда.

– Потом она что-то мне сказала и пошла к лестнице. Начала подниматься. Я видел, когда она поднималась. И в этот момент кто-то в нее выстрелил.

– Кто?

– Этого я не увидел. Когда я подбежал, пистолет лежал на лестнице, а она уже умирала.

– И не сказала, кто в нее стрелял?

– Нет, не успела.

– О чем вы с ней говорили в кабинете?

– Вам не кажется, что я не обязан отвечать на ваши вопросы? – Всякому терпению рано или поздно приходит конец. Но у Салима Мухтарова толстая кожа. Ему было все равно, как я ему отвечал. Я невольно подумал, что если он убийца, то это очень ловкий ход – заставить нас всех поверить, что он ничего не знает и хочет докопаться до истины. А если нет, то тем более такому человеку хочется все знать. Он просто не может успокоиться, что у него отобрали такую дорогую игрушку.

– Вы все равно все расскажете офицерам полиции, – заявил Мухтаров. – А я хочу знать, о чем она говорила в последние минуты своей жизни.

– Да о самой жизни и говорила, – пожал я плечами. – Философски размышляла о бренности всего живого. Считала несправедливым, что у мерзавца, обманывающего людей, и у праведника конец один и тот же – смерть. Все награды, должно быть, достаются только в загробном мире. Это ее не устраивало.

– Я вас серьезно спрашиваю, – повысил голос Мухтаров.

– А я вам серьезно отвечаю. И не кричите на меня.

Наверное, нам всем уже нельзя было находиться рядом. Мы были в таком состоянии, что могли в любую секунду сорваться и наговорить друг другу разных гадостей. На этот раз вмешался Тудор.

– Надо успокоиться и подождать полицию, – предложил он. – Лучше давайте все помолчим. У всех и так нервы напряжены.

– Вы напрасно кричите, – вмешалась Гулсум, обращаясь к Мухтарову. – Мы не знаем, что здесь случилось.

– А кто знает? – разозлился он. – Я приехал с женой на Рождество в ваш дом и потерял здесь мою жену. И я хочу знать, кто и почему ее застрелил. Заодно я хотел бы узнать, кто и почему убил вашего отца. Что за компания тут собралась, если за один вечер произошло два убийства? У вас не семья, а банда. И кто-то из ваших бандитов убил мою жену.

– Заткнитесь! – прикрикнула Гулсум. – Лучше бы вы следили за вашей женой.

– Что вы хотите сказать? – побагровел Мухтаров. – Какую очередную гадость вы собираетесь сказать мне про убитую женщину?

– Господин Мухтаров, – снова вмешался Тудор, – не нужно так кричать. Нельзя так разговаривать с женщиной, это неправильно.

– Может, вы меня за это тоже убьете? – саркастически отозвался Салим.

– Если вы будете говорить в таком тоне с моей женой, то я попрошу вас отсюда выйти, – очень спокойно ответил Тудор. Он единственный из нас сохранял спокойствие, не будучи замешан во всей этой грязной истории.

– Идите вы все к черту! – разозлился Мухтаров. – Я больше ни на минуту здесь не останусь.

– Если хотите уйти, уходите, – показал Тудор на дверь. – Я недавно смотрел в окно. Снег идти перестал, ветер стих. Можете отправиться пешком. Мы вас не держим.

– Кто убил мою жену? – заорал, окончательно потеряв всякое терпение, Мухтаров. – Кто в нее выстрелил?

Мы все молчали. Я подумал, что сидящего среди нас убийцу, должно быть, забавляют эти крики Мухтарова. Но я уже окончательно запутался и не мог понять, кто и зачем совершил два убийства подряд. Они казались мне абсолютно загадочными. Признаюсь, что в этот момент я больше всего думал о матери. Только она или Мухтаров могли совершить эти преступления. И никаких иных версий у меня не было. Хотя мне не очень нравилось поведение Гулсум.