Чингиз Абдуллаев - Хранители холода

– Все в порядке. До свидания.

Караев положил трубку. Взглянул на Малярова.

– Нет у них такого человека. И никогда не было. Ваш генерал со страху наделал в штаны, когда услышал звонок правительственного телефона. Он даже не стал перезванивать, чтобы уточнить, откуда именно звонили, – зло сказал Тимур.

– Ты не прав, – возразил Семен. – Представь себя на его месте. Представь, что ты сидишь в кабинете, замотанный своими делами, и вдруг звонит правительственный телефон. И тебя говорят, что на место происшествия выезжает оперативная группа ФСБ. И ты можешь не дергать своих людей, не посылать их по указанному адресу, не брать на свое ведомство очередное преступление. Что бы ты сделал? От радости расцеловал бы телефон и отменил вызов. Что наш генерал и сделал. Почему это тебя удивляет? Они понимали, что все так и будет. Он ведь позвонил по правительственому телефону, а не по линии обычной городской связи.

– Ты всех пытаешься оправдать, – вздохнул Караев.

– Защищаю «честь мундира», – кивнул Семен. – Только наш генерал ни при чем. Ему позвонили, он сделал. Так и должно быть.

В комнату вошел молодой сотрудник Малярова, который вчера был с ним на Большой Полянке. Он как-то странно отводил взгляд. Тимур нахмурился. Кажется, его беды еще не закончились. Вошедший смотрел на Малярова, ожидая разрешения высказаться.

– Что у тебя, Егор? – недовольно спросил Семен. – Давай, говори. Ты же знаешь, что это мой друг, полковник Караев.

– Это связано с ним, – пояснил Егор, все еще не решаясь сказать.

Караев насторожился. Что опять связано с ним? Последние два дня его преследуют одни неприятности.

– Говори, – разрешил Маляров.

– Кто у вас жил дома? – вдруг спросил Егор.

– Никто, – удивился Тимур, – я живу один. Об этом все знают.

– Жены или дочери не было?

– Я разведен, и моя жена уже много лет не бывает дома, – хмуро пояснил Караев. – А дочери у меня нет. В чем дело? Что произошло?

– Полчаса назад вызвали оперативную группу, – пояснил Егор. – Я случайно узнал, что это ваш адрес, товарищ полковник. Они поехали к вам домой...

– Говори...

– Сегодня утром на лестничной клетке перед вашей дверью напали на какую-то женщину, – сообщил Егор. – В момент нападения соседка открыла дверь и увидела двоих неизвестных. Она сразу вызвала милицию. Двое неизвестных напали на женщину, которая собиралась войти в вашу квартиру.

– Это моя домработница, – вспомнил Караев. – Сегодня суббота, она пришла ко мне убирать.

– Женщина находится в больнице, – безжалостно добавил Егор, – ее отправили в реанимацию с черепно-мозговой травмой. Но врачи считают, что она выживет.

– Я еду в больницу, – быстро решил Тимур. – Какой я кретин. Нужно было ее предупредить. Я не думал, что они на нее нападут.

– Они ждали тебя, – напомнил Маляров. – Может, они сейчас в больнице. Ты становишься предсказуемым, это опасно.

– А они становятся беспредельщиками. Это еще опаснее, – нервно заметил Караев, чувствуя, как действительно теряет терпение. – Я еду в больницу. Где она лежит?

Егор взглянул на своего руководителя.

– Поедем вместе, – решил Маляров, поднимаясь со стула. – Я еще вчера понял, что должен бросить все свои дела и заниматься тобой. Иначе у тебя не будет шансов остаться в живых. Ни одного шанса...

Самое большое удовольствие – это вкусно пообедать. Он никогда не понимал, каким образом среди христианских грехов существует и грех чревоугодия. Ведь хлеб – это тело Христово, а вино его кровь. И, вкушая хлеб и вино, христиане общаются с богом. Так почему же Он запрещает им наслаждаться чревоугодием. Он не понимал этого запрета. Может, потому, что сам был евреем. Арон Гринберг. Бывший советский гражданин, ставший гражданином США, по своему второму гражданству имеющий паспорт Доминиканской Республики, а по третьему гражданству – паспорт Эквадора. Может, не понимал еще и потому, что среди его грехов грех чревоугодия был самым незаметным. Арон Борисович был грешен. Он предавал друзей, любил женщин, в том числе и жен своих друзей, обманывал знакомых, разводя их на большие деньги. Но сегодня была суббота. Ему нравилась фраза, гласившая, что суббота для человека, а не человек для субботы. Он бы приделал к этой фразе и все остальные дни недели, объявив, что каждый день недели для человека, а не человек для этих дней.

Ему шел уже шестьдесят пятый год. Арон был довольно известным бизнесменом, работающим на севере Соединенных Штатов. Он перебрался сюда еще в девяносто третьем году. До этого Гринберг жил во Франции, где очень неплохо существовал на Лазурном Берегу. Но времена изменились, и он решил, что будет лучше, если он переедет в США. Арон Борисович был довольно известным человеком в Москве еще в шестидесятые годы, более сорока лет назад, когда его, известного фарцовщика и валютчика, знала вся богемная Москва.

К большому удивлению всех его знакомых, Гринбергу всегда удавалось выходить сухим из воды. Современные молодые люди даже не смогут понять, что в шестидесятые годы продавать и покупать валюту было так же смертельно опасно, как изменять Родине или стрелять в партийных вождей. Когда Хрущев потребовал наказать валютчиков, уже арестованных по знаменитому делу Рокотова, выяснилось, что в статьях Уголовного кодекса для такого рода преступников предусмотрено, по мнению вождя, слишком мягкое наказание. И тогда статью изменили.

Рокотова и его подельников осудили на смертную казнь. Юристы всего мира возмущались, принимали обращения, исключали советских юристов из различных демократических федераций, но ничего не помогло. Всех арестованных примерно наказали, а Гринберг остался на свободе. Некоторые шепотом говорили, что Арону Борисовичу повезло не потому, что он такой успешный и удачливый, а потому, что умный. Он сразу понял, что играть в подобные игры с государством очень опасно. И с удовольствием пошел на сотрудничество, когда ему предложили стать негласным осведомителем КГБ. Теперь одной рукой он продавал валюту своим знакомым, а другой сообщал, кому именно и сколько он продал. Остальное было на усмотрение органов.

Уже в семидесятые годы многие начали подозревать, что информированный Гринберг работает на обе стороны. Но Арона Борисовича подобное обстоятельство абсолютно не смущало. В эпоху тотального дефицита он мог достать любой французский костюм, хорошую пару итальянской обуви, японский видеомагнитофон или немецкий телевизор. Он был как волшебник, достающий из своей шляпы любую вещь. Разумеется, за хорошую плату.

В конце семидесятых ему разрешили выезжать за рубеж в составе туристических групп, откуда он привозил подробную информацию о поведении своих товарищей. В начале восьмидесятых он выполнял мелкие поручения КГБ, когда нужно было угостить гостя где-нибудь в Париже, не вызывая особых подозрений, или сойтись с женщиной, которая интересовала тот или иной отдел безопасности. Гринберг был просто незаменим. Умный, начитанный, великолепно владевший французским и английским, он начал еще чаще выезжать за рубеж. Говорили, что даже получил какое-то звание офицера в КГБ. Но, возможно, это были только слухи.