Чингиз Абдуллаев - Окончательный диагноз

– Мои оболтусы вас не остановили?

– Пытались, – усмехнулся Потапов, – но наш эксперт объяснил им, насколько они не правы. Да и мои сотрудники оказались рядом.

– Работнички, – покрутил головой Лопатин, затем достал телефонный аппарат и набрал номер.

– Саша, – сказал он своему водителю, – можете уезжать. От вас пользы, как от мертвого осла уши. Все. Закончили. Завтра утром мне позвонишь. Нет, приезжать не нужно.

Он убрал аппарат.

– Это мой второй водитель, – объяснил он, тяжело вздохнув, – первый умудрился сломать себе ногу на ровном месте, и теперь я должен ждать, когда он поправится. А этот ничего не знает и не понимает.

– Вы опасаетесь за свою жизнь? – спросил Дронго.

– С чего вы взяли?

– Ваши водитель и охранник находились около дома и никого не пропускали.

– Это не охранник, а помощник, – быстро сказал Лопатин. – Мне охранник не положен по статусу. Только премьер-министру и руководителям силовых ведомств.

– К таковым не относится Таможенный комитет? – улыбнулся Дронго.

– Мы – обычное федеральное ведомство, – ответил Лопатин. – Будете что-нибудь пить?

– Спасибо, я почти не пью.

– А вы, Леонид Александрович?

– Немного виски.

– Принести лед?

– Нет, спасибо. Я люблю чистый.

Лопатин достал пузатый стакан и налил в него виски из бутылки с темно-синей этикеткой. Дронго знал этот сорт виски и его цену, поэтому улыбнулся. Председатель Таможенного комитета явно не бедствовал.

– Вы сказали, что получили назначение в Таможенный комитет благодаря Глушкову, – напомнил Дронго. – А где вы работали до этого?

– В Кабинете министров.

Лопатин налил себе немного коньяка из бутылки без этикетки, достав ее из картонной коробки, изображающей две соединенные вместе книги. Это был отборный «Hennessy».

– Я работал в Министерстве финансов, потом в Кабинете министров ответственным сотрудником. Затем перешел в Таможенный комитет, – пояснил Лопатин.

Он пригубил коньяк. Было видно, что он понимает толк в хороших напитках.

– Вы хорошо знаете детей Глушкова? – задал очередной вопрос Дронго.

– Конечно. И Аллу с ее мужем, и Олега. Я был на свадьбе обоих. Поэтому для нашей семьи смерть Федора Григорьевича стала большим потрясением.

– Вы часто с ним общались?

– Нет. В последнее время редко. К сожалению… Я был очень занят на работе и не имел возможности ни видеться с ним, ни разговаривать. Правда, в день смерти я ему звонил. У нас был один вопрос, и я хотел с ним проконсультироваться. Я говорил об этом следователям прокуратуры. Я не совсем понимаю, чем занимаются они и чем занимаетесь вы, но в любом случае мне нечего скрывать. Можно легко проверить мои звонки. Я звонил дважды – днем и вечером. Больше мы с ним в тот день не разговаривали. Мне и в голову не могло прийти, что все так закончится.

– Вы не бывали у него в доме?

– Почти не бывал. Я работаю семь дней в неделю и по шестнадцать-восемнадцать часов в сутки. У него был такой же загруженный график. Нам трудно было выкроить время для общения, хотя я всегда старался узнать, как он себя чувствует. Федор Григорьевич очень тяжело переживал смерть своей первой супруги. Хорошо, что Вероника Андреевна смогла его поддержать.

– Я видел вашу супругу в ее доме.

– Конечно. А как могло быть иначе? Мы с женой считали своим долгом поехать к Веронике Андреевне…

Сверху снова послышался женский голос. Лопатин чуть нахмурился. Затем раздались шаги на лестнице. Лопатин, пробормотав извинения, поднялся и вышел в коридор.

– Что случилось? – спросил женский голос. – Кто к нам пришел?

– Они хотят поговорить со мной, – Лопатин был явно недоволен появлением супруги.

– Опять следователи? – громко спросила она. – Это уже безобразие! Или они думают, что ты мог убить Глушкова?

– Не нужно так громко, – одернул ее муж. Дронго поднялся и вышел из гостиной. Супруги стояли на лестнице. Оба повернули головы при его появлении. Жена Лопатина стояла в шелковом халате, на кукольном личике была обильная косметика.

– Извините, – пробормотал Дронго, – я хотел бы поговорить и с вашей супругой, Михаил Николаевич. Если, конечно, вы разрешите.

Жена Лопатина удивленно взглянула на мужа. Он был старше ее лет на пятнадцать. Или даже двадцать. Она ждала его решения.

– Не понимаю, при чем тут моя жена, – отозвался Лопатин, – она хотела отдохнуть.

– У меня к ней всего три-четыре вопроса, – настаивал Дронго.

– Хорошо, – согласился Лопатин. – Нелли, спустись к нам, и мы поговорим. Только не в халате. Переоденься и приходи.

Супруга кивнула и пошла наверх. Дронго и Лопатин вошли в гостиную.

– Что вас интересует? – мрачно осведомился Лопатин.

– Ничего особенного. Мне важно составить общую картину происшедшего. Ваша супруга могла заметить некоторые детали, на которые вы не обратили внимание.

– Что она могла заметить? Вы думаете, она была в доме Глушковых в тот вечер?

– Разумеется, нет. Но обычно женщины более внимательны к мелким деталям, чем мужчины. Вы же сами сказали, что гуляли с ней в тот вечер вокруг дома. Возможно, она кого-то заметила…

– Если бы она кого-то заметила, она сказала бы мне об этом, – перебил его Лопатин. – И вообще мы никого не видели. Мы погуляли, подышали воздухом и вернулись домой. Она повторит то же самое.

– Извините, Михаил Николаевич, – вмешался Потапов, – мой коллега иногда бывает бестактным.

– Я заметил, – мрачно кивнул Лопатин. – Конечно, я понимаю, что вам нужно расследовать преступление. Но не таким же образом! Неужели вы думаете, что убийца прятался где-то на даче?

– Нет, – ответил Дронго, – но мы говорили с Романовским. Он вчера заходил к Глушкову.

– Он видел убийцу?

– Нет. Но рассказал много интересного. Кстати, убийца воспользовался довольно редкой моделью пистолета – «Бернарделли П-18 компакт». Не у каждого убийцы могло быть такое оружие.

Лопатин улыбнулся:

– Сейчас с оружием в Москве проблем нет. При желании можно купить даже танк или самолет. Это я вам говорю как председатель Таможенного комитета. Если бы вы знали, какие вещи пытаются провезти через границу и реализовать в нашей стране! Уму непостижимо.

На лестнице снова раздались шаги. В комнату вошла супруга Лопатина, и все трое мужчин поднялись со своих мест. Она была явно польщена подобным вниманием. Успев переодеться, она появилась в эффектном голубом платье. Мода этого года предписывала носить платье с блестками, и на груди у нее было некое подобие рисунка. Усевшись рядом с мужем, она подождала, пока супруг нальет ей легкий шоколадный ликер.

– О чем вы хотели со мной поговорить? – спросила Нелли немного томным и капризным голосом.

Очевидно, эта женщина привыкла к тому, что все ее капризы выполнялись. Она была очень красива, и ей нравилось сознание собственной привлекательности и власти над мужчинами.