Ян Флеминг - На тайной службе Ее Величества

М. хотел бы жить у моря — рядом с Плимутом или, может быть, Бристолем. Там, где он мог бы встречаться с сотрудниками в любое время, когда ему заблагорассудится, а по ночам слушать шум моря. Но так как он был вынужден постоянно находиться в пределах обычной телефонной связи с Лондоном, пришлось выбирать из всех зол меньшее, он все-таки поселился рядом с водой и среди деревьев — в небольшом старом доме на краю Видзорского леса. Земля эта принадлежала королевской семье, и Бонд всегда подозревал, что этот фактор был определяющим в решении М. арендовать здание — ну знаете, «с соизволения и по именному указу…». Глава Секретной службы получал 5 тысяч фунтов в год. За ним был закреплен древний «Роллс-ройс» с водителем. От флота (как вице-адмирал в отставке) он, вероятно, получал еще тысячи полторы. После выплаты налогов на житье оставалось около четырех тысяч. Чтобы сносно существовать в Лондоне, нужно было потратить по крайней мере половину этой суммы. Содержание в сельской местности такого прекрасного дома в стиле английский ампир было для него возможно только в том случае, если арендная плата и местные налоги не превышали 500 фунтов.

Вот такие мысли бродили в голове Бонда, когда он дернул за язык медного колокола, снятого с корабля военно-морских сил, носившего название «Упорный», — боевого крейсера, который был последним местом службы М. Хаммонд, старшина первой статьи, также служивший на флоте вместе с М. и последовавший за ним в отставку, встретил Бонда как старого друга и проводил в кабинет М.

У М. была одна из привычек закоренелых холостяков. Он рисовал акварели. Он рисовал только дикие орхидеи растущие в Англии, в скрупулезной, никем не инспирированной манере натуралистов XIX века. Сейчас М. сидел с мольбертом у окна: вернее его широкая спина сгорбилась над рисовальной доской, на которой, прямо перед ним, в стаканчике, используемом для чистки зубов, теперь до краев наполненном водой, стоял весьма невзрачный маленький цветок. Когда вошел Бонд и закрыл за собой дверь, М. еще раз, напоследок, внимательно, оценивающе посмотрел на цветок. Потом поднялся навстречу гостю с явной неохотой. Но тут же подарил Бонду одну из своих редких улыбок.

— Добрый день, Джеймс! — сказал он. (М. неукоснительно придерживался флотской традиции отмечать наступление полудня.) — Счастливого Рождества и всех благ. Можно взять вон тот стул.

Сам М. обошел письменный стол и расположился в кресле. Он был почти готов приступить к своим обязанностям. Бонд автоматически сел на свое традиционное место — через стол, напротив шефа.

М. начал набивать трубку.

— Как, черт побери, зовут того толстого американского детектива, который вечно бездельничает, занимается орхидеями, этими неприличного вида гибридами венесуэльского происхождения, и еще бог знает чем? Весь в поту он выходит из оранжерей с орхидеями, съедает гигантское блюдо какого-то иностранного дерьма и запросто распутывает убийства. Ну, как же его зовут?

— Ниро Вульф, сэр. Истории о нем написаны одним парнем по имени Рекс Стаут. Истории, надо сказать, презабавные.

— Читать можно, — снизошел М. — Но меня в этой писанине в первую очередь интересует все, что связано с орхидеями. Как, черт возьми, могут нравиться эти отвратительные цветы? Ведь они все равно как звери. А расцветка — розовая, розовато-лиловая, и эти пятнистые желтые язычки. Отталкивающее зрелище. А вот это, — М. показал на худосочный цветочек в стакане, — это настоящая прелесть. «Осенние женские локоны» — Spirantes spiraes. Правда, это не совсем то, что мне нравится. Цветы в Англии стоят лишь до октября, сейчас уже все попрятались. Этот же заставили вырасти, и дал его мне человек, которого я хорошо знаю. Он помогает одному господину по имени Саммер Хейс, а тот известен как король орхидей в нашем приходе. Мой друг экспериментирует с грибковыми культурами, которые, как ни странно, паразитируют на орхидеях, а те, в свою очередь, пожирают их, так как служат для орхидей основным продуктом питания. По-научному это называется «микориза». — М. улыбнулся еще раз, а это случайтесь не часто. — И даже записывать ничего не нужно. Просто выдрать еще одну страницу из книги об этом парне Ниро Вульфе. Однако, — М. поменял тему разговора, — вряд ли вас это очень волнует. Ну что ж, — он откинулся в кресле, — что там еще приключилось? — Серые глаза внимательно следили за Бондом. — Похоже, спать вам не давали. Говорят, на горнолыжных курортах сейчас самое веселое время.

Бонд улыбнулся. Он залез во внутренний карман и вытащил скрепленные листки бумаги.

— Вот это обеспечило мне массу разнообразных развлечений, сэр. Может быть, сначала вы взглянете на мою докладную. Правда, это только черновик. Времени было мало. Но я могу сделать соответствующие разъяснения в случае необходимости.

М. взял бумаги, поправил очки и начал читать.

Мелкий дождь скребся в окна. В камине; прогорев, упало большое полено. Тишина убаюкивала. Бонд разглядывал стены, на которых была развешена коллекция гравюр с морскими сюжетами, которой М. очень дорожил. Везде были изображены бушующие волны, стреляющие орудия, наполненные ветром паруса, изорванные в клочья боевые знамена — ярость древних сражений, память о старых врагах — французах, голландцах, испанцах, даже американцах. Все в прошлом. Теперь все они друзья. Так что же — врагов не осталось? Ну а кто тогда стоит за спиной Блофелда в этом загадочном заговоре, к которому негодяй несомненно причастен. Русские? Китайцы? Или это «собственное дело», самодеятельность, как в случае с операцией «Гром»? И в чем состоит заговор? Что это за работенка, защищая которую, шесть или семь человек Блофелда погибли меньше чем за неделю. Увидит ли М. во всем этом смысл? Смогут ли это сделать эксперты, которые появятся во второй половине дня? Бонд посмотрел на левое запястье и вспомнил, что у него больше нет часов. Ему, конечно, оплатят новые. Он купит их на второй день после Рождества, как только откроются магазины, все в этот день что-нибудь дарят друг другу. Опять «Ролекс»? Наверное. Немного тяжеловат, но это неплохо. И в темноте хорошо различаешь большие светящиеся цифры. Где-то в холле пробили часы — 1:30. Как раз двенадцать часов назад он устроил ловушку, в которую угодили те трое на «Мерседесе». Он только защищался, а, впрочем. Рождество отпраздновал на славу!

М. бросил бумаги на стол. Его трубка погасла, и он стал медленно ее раскуривать. Использованную спичку аккуратно бросил через плечо в камин. М. положил руки на стол, ладонями вниз.

— Вам здорово повезло, Джеймс, что выбрались оттуда, — сказал он. Голос его звучал почти нежно. — Не знал, что вы умеете стоять на горных лыжах.

— Я просто старался не упасть, сэр. Но еще раз попробовать не хотел бы.