Сергей Донской - И целой обоймы мало

– Поползли к палатке, – заволновался Ринат. – Засекут и перестреляют, как гусей-лебедей.

– У тебя пуленепробиваемая палатка? – поинтересовался Бондарь.

– Там оружие!

– «Вальтер» против крупнокалиберного пулемета?

– У меня ружье!

– Охотничье, – уточнил Бондарь. – Гладкоствольное. Уже на расстоянии ста метров картечь разбросает так, что даже рубку не зацепит, не то что человека.

Осторожно выглядывая из укрытия, Ринат оценил дистанцию до выключившего двигатель катера и неуверенно предположил:

– Можно хотя бы отпугнуть их выстрелами.

Это вызвало кривую улыбку на губах Бондаря:

– Хочешь, чтобы они доложили на базу про вооруженное сопротивление и вызвали подмогу?

– Как же быть? – тоскливо спросил Ринат.

– Лежать и ждать конца огневой подготовки, – невозмутимо ответил Бондарь. – Не обнаруживать себя ни при каких обстоятельствах. Если попадут в меня, оставайся на месте. Я буду делать то же самое. – Он поерзал, поглубже вдавливаясь в песок. – Не трусь, батыр. Судя по всему, боевиков двое, так что высадиться на берег они не рискнут.

– И слава богу, – пробормотал Ринат, тоже укладываясь поудобнее.

– Повторишь эти слова, если уцелеем, – сказал ему Бондарь, плотно прижимаясь щекой к песку.

Окончание оптимистического пожелания утонуло в грохоте пулемета.

Очередь за очередью обрушивались на берег, взметая песок, глину, листья и щепки. Словно ураган прошелся вдоль острова, круша все на своем пути. Стреляли наобум, но со знанием дела. Выпущенные пули ложились кучно – по пять-шесть в одно место. Пулеметчик стремился вспугнуть потенциальных жертв, обратить их в бегство, посеять среди них панику.

Судя по крупной дрожи, сотрясавшей спину Рината, он своего отчасти добился. Бондарь и сам с трудом подавлял желание вскочить и броситься в рощу, где можно было укрыться за стволами деревьев. Этого требовал инстинкт самосохранения, зародившийся задолго до появления огнестрельного оружия. Беги, спасайся, прячься! Поступить таким образом означало обречь себя на верную гибель, и Бондарь сохранял полную неподвижность. Лишь когда пулеметчик взялся заправлять новую ленту, он позволил себе повернуть голову, чтобы подбодрить товарища:

– Вот тебе и Малая Земля, батыр.

– Накаркал, – покаялся Ринат.

– Ничего, – сказал Бондарь. – Первый тайм мы уже отыграли.

– Второй покруче будет.

– Как знать, как знать…

В просвет между ветками хорошо просматривалась палуба катера, на которой переговаривались о чем-то два боевика. Тот, у которого на груди висел бинокль, скрылся в рубке, и вскоре по округе прогремел раскатистый металлический голос:

– Прятаться бесполезно. Мы знаем, что вы тут. Деваться вам некуда, сопротивление бесполезно. Предлагаю выйти с поднятыми руками и сдаться. Безопасность гарантируем…

– Красиво излагает, – заметил Ринат, прислушиваясь к речи, льющейся из громкоговорителя.

– Еще бы, – сказал Бондарь. – Обратил внимание на чеченский акцент? Этот тип произносит букву «в» мягко, на манер английской «уай». У себя в горах он таких обращений хрен знает сколько прослушал.

– Но с поднятыми руками не вышел.

– Раз живой и на свободе, то не вышел.

– Повторяю, – громыхнул голос с катера, – скрываться не имеет смысла. Вы вторглись на приграничную территорию. Если не сдадитесь добровольно, мы вызовем подкрепление и прочешем остров вдоль и поперек…

– Под пограничников канают, паскуды, – выругался Ринат.

– Обычное дело, – откликнулся Бондарь. – На пушку берут.

– На пулемет.

– Да, кажется, словесные аргументы исчерпаны.

Все к тому и шло. Громкоговоритель смолк. Слышался лишь мерный шум усиливающегося прибоя да пронзительные крики чаек, кружащихся над островом. Птицы надеялись на добычу. Она, добыча, была совсем рядом.

Пальцы притаившихся мужчин невольно сжались в кулаки, когда тишину прорезали громкие звуки, но это были не выстрелы, это зазвучал многократно усиленный голос мило сюсюкающей эстрадной певички. «Как ее зовут? – спросил себя Бондарь, хотя никогда не увлекался музыкой подобного рода. – Лаура? Вероника? Эльвира?»

Тем временем певичка перешла к бойкому рефрену:

Девачкай сваею ты миня назави, а патом абними, а патом абмани…

Вот тут-то и ударил пулемет, вздымая фонтанчики песка все ближе и ближе к кусту, за которым лежали мужчины. Ударяясь в камни, пули отлетали с отвратительным мяуканьем, вторя разносящейся над берегом песне:

«Как же ее зовут, эту голосистую исполнительницу? – вертелось в голове Бондаря. – Кажется, она вполне зрелая женщина, мать троих или четверых детей, хотя и просит называть себя маленькой девочкой… Виктория? Анжелика? Венера? Клавдия?»

На мужчин посыпались листья и ветки, срезанные пулями. Служивший им укрытием куст затрясся, словно кто-то невидимый вознамерился вырвать его с корнем. Механический стрекот пулемета заглушил музыку, и певица продолжала голосить под этот дьявольский аккомпанемент:

Когда огонь был перенесен левее, Бондарь собрался перевести дух, но вдруг оцепенел, не в силах пошевелить хотя бы пальцем. В нескольких сантиметрах от его лица раскачивалась плоская змеиная голова. Раздвоенный язык беспрестанно стриг воздух, отчего казалось, что гадюка облизывает свои чешуйчатые губы. Бусины желтых глаз, перечеркнутые вертикальными зрачками, уставились прямо на Бондаря, как бы выискивая место для укуса.

– Тс-с-ст…

Покрывшись испариной, он попытался определить размер змеи, но ее длинное тело переплеталось с ветвями кустарника, сливаясь с ними. Впрочем, размер не имел никакого значения. Потревоженная выстрелами гадина была переполнена злобой и ядом, готовыми излиться на каждого, кто находился в пределах досягаемости.

Ближе всех был Бондарь.

Он завороженно смотрел на змею, а в ушах гремели трескучие очереди, перемежающиеся с надоедливыми причитаниями:

Змеиная пасть открылась, демонстрируя влажные зубы, таящие в себе смерть. Плоская голова подалась назад и замерла. Дальше должен был последовать бросок, но рука Рината оказалась проворней. Он схватил гадюку не за шею, а за голову, плотно сжимая ее, чтобы обезопасить себя от укуса.

Яростное шипение и хруст змеиного черепа утонули в трескотне пулемета и грохоте музыки. Приглушенный голос Рината был неразборчив, но по его губам Бондарь прочитал:

– Спокойно, Женя. Без паники.

К счастью, пулеметчик, косивший очередями камыши вдоль берега, не заметил подрагивания кустарника, в котором билась агонизирующая змея. Раздавив ей голову, Ринат вытащил ее на песок и придавил хвост коленом.