Сергей Донской - И целой обоймы мало

– Я у тебя в долгу, – прошептал Бондарь, косясь на товарища.

– Кончай херню городить, – буркнул Ринат.

– Ты мне жизнь спас…

– Себе в первую очередь. Если бы гадюка тебя цапнула и ты заорал благим матом…

– Я бы умер молча, – улыбнулся Бондарь. – С героическим выражением лица.

– Но я-то этого не знал, – осклабился Ринат. – Знал бы, не рисковал. – Улыбка сползла с его лица. Брови недоуменно поднялись. – Эй, слышишь? Артподготовка закончилась.

И в самом деле, пальба стихла. Воцарившуюся тишину нарушал лишь опостылевший шлягер эстрадной дивы с незапоминающимся именем.

– Лучше бы стреляли, – проворчал Ринат. – Свихнуться можно.

Можно было подумать, что его услышали. Музыка смолкла на середине такта, по окрестностям разнесся вполне прозаический голос из динамика:

– Концерт по заявкам гостей закончен. Остался кто живой? Если так, то это поправимо, – в громкоговорителе насмешливо хрюкнуло. – Мы скоро вернемся. Не скучайте.

Заработал двигатель. Катер сорвался с места и, описав дугу, помчался на восток. Море сделалось абсолютно пустым. Ничто не говорило о разыгравшейся тут трагедии.

Не дожидаясь, пока окончательно смолкнет шум двигателя, Ринат зашвырнул дохлую змею подальше и принялся тереть руки о песок. Бондарь сел и потрогал измочаленный куст. Землю вокруг устилали опавшие листья и сломанные ветки.

– Эти сволочи меня чуть до истерики не довели, – признался Ринат, отплевываясь от мусора, набившегося в рот.

– Да, стрельба была знатная, – согласился Бондарь, отряхивая волосы от пыли. – По первому разу в штаны наложить можно.

– Ну, к стрельбе мне не привыкать, – заявил Ринат, принимая почти такой же бравый вид, с каким расхаживал по острову до появления катера. – Меня песня задолбала. Одно и то же, одно и то же. Часики, блин, какие-то.

– Часики?

– А что же еще?

– Трусики, батыр, трусики. Про них песня.

– Издеваешься?

– На полном серьезе говорю, – Бондарь посмотрел на приятеля честными-пречестными глазами. – «Маленькие трусики ты мне подари, а потом обмани, а потом отними». Вспомнил?

Ринат поскреб затылок:

– Хм, кажется, что-то такое действительно было…

– Ну вот, – Бондарь встал, задрав голову к небу.

– Выходит, у меня мозги набекрень?

– Бывает с непривычки.

– Только не думай, что я перетрусил, – проворчал Ринат, тяжело поднимаясь на ноги. – Разозлить меня разозлили, а напугать – вот! – Он энергично поднял сжатую в кулак руку, рубанув ладонью по локтевому сгибу. – Ринат Асадуллин не маленькая девочка Тик-так. Психические атаки они будут устраивать, чебуреки недожаренные! Ринат Асадуллин тварей ни ползучих, ни ходячих не боится. Видал, как я со змеей разделался? – Распаляясь все сильнее, он расправил плечи. – Пусть только сунутся! Я им покажу «трусики»! Я им покажу «ни о чем не жалей»!

– Если боевики высадятся на остров, нам конец, – спокойно сказал Бондарь. – Сопротивление действительно бесполезно.

– Ты что, брат? – возмутился Ринат. – Лапки сложить предлагаешь?

– Нет. Я предлагаю убираться отсюда.

– Опять шутишь? По воде аки посуху, да?

– Ты знаешь брод, – продолжал Бондарь, не отрывая взгляда от исполинской сизой тучи, наплывающей с моря. – Переберемся на соседний остров, там отсидимся. Нас там не ждут, согласен?

– Средь бела дня не получится, – посетовал Ринат. – До Рачьего острова по мелководью полтора километра с гаком. Ночи ждать надо.

– Ночи? Давай прикинем вместе, – Бондарь сунул в рот сигарету. – Пока катер возвратится на базу, пока соберется военный совет, пока командир примет решение, пока боевики вернутся… Сколько времени пройдет?

– Часа два, не меньше, – рассудил Ринат.

– Но и не больше. – Чиркнула зажигалка. – А до темноты еще далеко.

– Как же быть?

– Ждать милости от природы, – улыбнулся Бондарь. – Вопреки марксистско-ленинско-мичуринскому учению.

– Поконкретней можно? – спросил насупившийся Ринат.

– Можно. Смотри. – Кивнув на тучу, заслонившую уже половину небосвода, Бондарь приподнял брови. – Гроза будет?

– Не просто гроза, буря.

– Как скоро?

– Примерно через час… – Ринат хлопнул себя по ляжкам и расхохотался, не в силах справиться с охватившим его возбуждением. – Въехал, хо-хо! Протоку перейдем во время грозы, там волнам негде разгуляться.

– Я тоже так считаю, – скромно кивнул Бондарь. – Значит, будем действовать по твоему плану.

– Согласен. А потом?

– Почему-то мне кажется, что на Рачьем острове хватает и катеров, и лодок.

– Угу, – глубокомысленно произнес Ринат, уверовавший в то, что обсуждаемая идея была выдвинута им.

– Следовательно, – продолжал Бондарь, – действуя в соответствии с твоим планом, мы получим возможность не только провести разведку, но и захватить подходящее судно.

– Точно! – просиял Ринат.

– Тогда командуй.

– Что командовать?

– Собрать вещи, – принялся перечислять Бондарь, – уничтожить следы пребывания и выступать в путь.

– Так и сделаем, – солидно произнес Ринат, покашливая в кулак. – Собираем вещи, уничтожаем следы пребывания и выступаем.

Подавая напарнику пример, он размашисто зашагал к палатке, мурлыча на ходу песню, прочно врезавшуюся ему в память. Только часики в асадуллинской интерпретации превратились в трусики, а мелодия утратила всякое сходство с оригиналом.

Бондарь усмехнулся, представив себе, как отреагировала бы певица на столь вольное обращение со своим хитом. Кажется, ее звали Валькирией. Впрочем, плевать было Бондарю и на Валькирию, и на ее творчество. Он зациклился на ней для того, чтобы хоть как-то отвлечься от мыслей про другую девушку. Про девушку, чье имя навсегда врезалось в память. Про Аню…

Стояла одуряющая духота. Воздух сгустился до кисельной вязкости. Солнце скрылось в зыбком мареве, расплывшись там яичным желтком.

Роща, в которую они углубились, настороженно притихла. Птичьи голоса звучали приглушенно, люди тоже старались не производить лишнего шума.

Когда они выбрались на открытое пространство, тучи успели закрыть все небо. При каждом шаге из травы разлетались мелкие мошки, но ни кузнечиков, ни бабочек на лугу не было: то ли попрятались от надвигающейся грозы, то ли уснули, сморенные зноем. Изрядно вспотевший Ринат не расставался с бутылкой воды и шумно отдувался. Доведя Бондаря до конца луга, он показал на виднеющееся впереди редколесье:

– Сразу за деревьями начинается длинная песчаная коса. Она-то нам и нужна.