Сергей Донской - Дату смерти изменить нельзя

«Увенчались, – отозвалось насмешливое эхо в мозгу Седьмого, – успехом. Если это счастье, то что же такое несчастье? Бр-р…»

Передернувшись, он заставил себя не глядеть на покойника, который, как ни в чем не бывало, продолжал слушать речь Председателя. Живые активисты ОРКИ тоже походили на трупы, рассаженные вокруг стола. Их лица были неподвижны, как гипсовые маски. На всех читалось одинаковое выражение: смесь внимательности, почтительности и покорности судьбе. Седьмому хотелось верить, что его собственное лицо не отражает каких-либо посторонних чувств. Он не давал волю эмоциям. Не позволял себе отвлекаться. Он слушал.

– Они лежат на расстоянии трехсот метров друг от друга, – перешел к конкретным фактам Председатель. – Глубина там небольшая, наши люди справятся. Конечно, потребуются дополнительные тренировки, но они займут немного времени, а там… – Мечтательно улыбаясь, Председатель с хрустом потянулся, встал и принялся прохаживаться по кабинету, подражая то ли великому Ким Ир Сену, то ли его не менее великому наследнику Ким Чен Иру. – А там недалек тот день, когда родина получит от нас долгожданные подарки.

«Сюрприз по-корейски», – подумал Седьмой.

– Не сомневаюсь, что участники операции будут щедро вознаграждены за свои старания, – веско произнес Председатель.

«Красным перцем с добавками чудо-травы?»

– Все до единого.

«Кроме Двенадцатого, которому уже ничего не нужно».

– Но сначала придется как следует поработать во благо отечества, – напомнил Председатель, остановившийся прямо за спиной Седьмого, напрягшаяся шея которого инстинктивно втянулась в плечи. – Второй, как обстоят дела с закупкой оборудования?

– Заказанный комплект водолазного снаряжения готов к отгрузке, но…

Второй осекся.

– В чем дело?

– Поставщик ожидает предварительной оплаты. Деньги на его счет пока не поступили.

– Девятнадцатый! – Окрик Председателя был резким, как удар хлыста. – В чем дело? Кто отвечает за финансовое обеспечение операции?

– Необходимая, э-э, сумма собрана и, э-э, перечислена еще вчера, – доложил Девятнадцатый, заикаясь.

Ему было трудновато подбирать подходящие корейские выражения. Слишком нервная обстановка. Один только Председатель чувствовал себя в этой накаленной атмосфере, как рыба в воде.

– Почему же деньги не попали по назначению? – спросил он.

– Так бывает. Банки, э-э, имеют обыкновение задерживать крупные, э-э, суммы для своих, э-э, махинаций.

– Махинации – это плохо, – зловеще произнес Председатель. – Терпеть не могу махинаций. Завтра до обеда доложите мне о том, что деньги находятся на счету поставщика, а не где-нибудь еще. Не то вы сами окажетесь где-нибудь еще.

– Будет сделано, – проблеял Девятнадцатый, косясь на труп, который мешал ему сосредоточиться. – Завтра с утра поеду в банк.

– Надеюсь, поездка будет результативной, – кивнул Председатель, возобновляя прогулку вокруг стола. – Как обстоят дела с судном?

– Зафрахтовано, – поспешил отрапортовать Седьмой. – Команда набрана, ждет выхода в море. Строительная бригада работает в трюме. Тайник сооружается по выданным вами чертежам.

– Провиант, топливо?

– Все в полном порядке.

– Документы?

– Соответствующие бумаги готовятся, – перехватил эстафету Одиннадцатый. – Все люди будут оформлены как участники геолого-разведочной экспедиции японской нефтяной корпорации «Джи-Оу-Си».

– Почему японской? – нахмурился Председатель.

– Это наиболее оптимальный вариант, – заторопился докладчик. – Во-первых, иностранцев труднее проверить. Во-вторых, отношение к ним здесь более чем лояльное. В-третьих, корейцы и японцы для русских на одно лицо. И самое главное…

– Всегда нужно начинать с самого главного!

– Извините, товарищ Председатель. – Взмокший Одиннадцатый потянулся за салфеткой. – Волнуюсь.

– Волноваться нет причин, – заметил остановившийся Председатель, переводя взгляд с докладчика на мертвеца и обратно. – Волнуется тот, кто чувствует за собой вину. Вы чувствуете за собой вину?

– Нет, – выпалил Одиннадцатый. – Я все предусмотрел. Правительство России недавно приняло постановление о привлечении японских компаний для поиска новых месторождений нефти в Восточной Сибири и на Дальнем Востоке.

– Хм! Почему бы им не привлекать корейские компании?

– Этого я не знаю, – развел руками Одиннадцатый, выражая всем своим видом раскаяние. – Я просто излагаю факты.

– Излагайте. – Председатель двинулся в обход стола. – Слушаю вас.

– Губернатор Приморского края недавно встречался с руководством «Джи-Оу-Си» и пообещал корпорации всяческое содействие. Стоит пограничникам услышать, что они имеют дело с японской геолого-разведочной экспедицией, как многие вопросы будут автоматически сняты…

– Стоит пограничникам обнаружить на борту судна огнестрельное оружие, наркотики или хоть какие-нибудь рыболовные снасти, и все пропало, – оборвал Одиннадцатого Председатель. – Поэтому нельзя давать им ни малейших зацепок. Это всех касается, товарищи.

– Да, – одновременно выдохнули участники совещания.

– Экипаж корабля обязан знать легенду наизусть. Одежда, снаряжение, поведение, – каждая мелочь имеет значение, каждый пустяк.

– Да!

– Уметь внушить доверие окружающим не менее важно, чем плавать с аквалангом или ориентироваться в открытом море.

– Да!

– После того, как груз будет поднят со дна и надежно размещен в потайном отсеке трюма, команда не имеет права расслабляться. Дожидаясь подходящей погоды, все должны имитировать работу.

– Да!

– Дрейфовать в направлении нейтральных вод крайне осторожно и лишь после штормового предупреждения.

– Да!

Председатель умолк. Поскольку он намеревался лично руководить операцией, то вдаваться в лишние подробности не имело смысла. Осталось лишь напомнить о самом главном.

– Любое нарушение дисциплины, – произнес вернувшийся на место Председатель, – приравнивается к государственной измене. Ответственность за допущенные просчеты несут все. Поблажек не будет. Ни для самих участников операции, ни для их ближайших родственников. Должен ли я напоминать об этом еще раз, товарищи? Есть ли среди вас такие, которые чего-то недопонимают?

– Нет! – выпалили активисты ОРКИ так дружно, что оконные стекла задребезжали в рамах.

А номер Двенадцатый промолчал. Он уже совершил ошибку и был лишен права голоса. Навеки.

Рабочий день в Москве был в разгаре. Стрекотали сотни тысяч кассовых аппаратов, разгружались и вновь загружались продуктовые фуры, бойко переходили из рук в руки рубли и доллары, акции нефтегазовых компаний и копеечная стеклотара, шприцы с наркотиками и билеты в театр. Кто-то приобретал себе счастье, а кто-то продавал остатки совести; одни меняли себе партнеров, имиджи и автомобили, а другие – просто шило на мыло. Но все вместе, поголовно, от первого лица государства до последнего бомжа, москвичи были заняты какими-то своими важными делами, и потому огромный город гудел от перенапряжения.