Сергей Донской - Никогда не говори: не могу

«Представь себе, что это «Сааб», – сказал себе Бондарь. – Хотя «Фольксваген» тоже неплохая мишень».

Трижды отрывисто пролаял «вальтер». Три выпущенные из него пули достигли цели. На расстоянии в пятнадцать метров иначе и быть не могло.

«Фольксваген» так и не завершил вираж. Он ударился колесами о бордюр, взмыл в воздух и с ужасающим грохотом приземлился на тротуар, теряя хромированные колпаки и плохо закрепленные детали. На этом маршрут потерявшего управление автомобиля не завершился. Для начала он врезался боком в дерево, затем шарахнулся о фонарный столб, наконец завертелся вокруг своей оси и только потом перевернулся набок, исправно пропахав не менее десяти метров заснеженного газона.

К тому моменту, когда Бондарь вернулся за руль «Остина», подбитый «Фольксваген» был уже совершенно неподвижен, если не считать вращающихся колес и дыма, струящегося из-под смятой решетки радиатора. Кто-то из уцелевших седоков царапал лобовое стекло, пытаясь выбраться. Бондарь не стал тратить на него ни пули, ни времени. Он надеялся, что работу за него довершит огонь, добравшийся до бензобака.

Ничего личного. Никакого национализма. Бондарю было абсолютно безразлично, представители какой именно народности продают наркотики в России. Армяне, вьетнамцы, цыгане, нигерийцы, братья-славяне… Гори они все синим пламенем.

Взрыв прозвучал, когда трофейный автомобиль удалился от места аварии на приличное расстояние. Даже не потрудившись оглянуться, Бондарь попетлял по соседним улицам и переулкам, нашел подходящий тупичок и остановился. Прежде чем покинуть машину, он примирительно похлопал ее по гладкому боку и открыл багажник. Запаска, облитая одеколоном из бардачка, загорелась неохотно, но вскоре языки пламени заплясали веселее. Прикрыв крышку багажника так, чтобы оставить доступ кислороду, Бондарь вышел на улицу, сел в первый попавшийся трамвай и был таков.

Дорога до набережной, где была назначена встреча с Дашей, заняла больше получаса, поскольку добираться туда пришлось с пересадками. Пользоваться услугами таксистов или частников Бондарь не рискнул, подозревая, что его словесный портрет уже создается случайными очевидцами бурных событий. Очень скоро начнется опрос московских извозчиков, а у этого народа внимательные глаза и длинные языки. Надежней затеряться в людской толпе.

Путешествие прошло без эксцессов. Потом Бондарь минут пятнадцать прогуливался вдоль свинцовой ленты Москвы-реки, но Даша так и не появилась. В очередной раз взглянув на часы, Бондарь похолодел. Поднесенная к глазам рука застыла в воздухе. Затем он стремительно приблизился к дороге и стал голосовать, с отчаянием глядя на проносящиеся мимо машины.

Он вспомнил про странный звонок с домашнего телефона Каменира и теперь почти не сомневался в том, что это была Даша. Неужели девочка сунулась к пособнику террористов в одиночку? Выходило, что так. Сам Каменир вряд ли догадывался о существовании капитана Бондаря и никак не мог позвонить ему для согласования дальнейших действий.

Уже забираясь в притормозившее такси, Бондарь обнаружил, что в его пачке не осталось ни одной сигареты. Это показалось ему мелкой, но очень досадной неприятностью. Он еще не знал, что пустая сигаретная пачка вскоре спасет ему жизнь.

В дверь постучали. Ханчев открыл ее и впустил двух официантов, толкавших перед собой сервировочные столики, на которых громоздились накрытые крышками судки. Кочер, сидевший за покрытым белоснежной скатертью столом, проворно запихнул за воротник салфетку. Его гортань вздувалась и опадала, как у лягушки. Присоединившийся к нему Ханчев покосился на свою салфетку, но к ней не прикоснулся. Он был военным человеком, а не аристократом.

– Сегодня я решил угостить тебя по-царски, – сказал Кочер, неприязненно поглядывая на снующих вокруг стола официантов. – Дальневосточные крабы под татарским соусом, гамбургские отбивные с кровью, приготовленные на гриле, картофель фри по-французски, настоящие итальянские спагетти, рыбные салаты с множеством исландских приправ, шотландское мороженое и лучшее во всей Москве немецкое вино «Либерфраумильх».

– Интернациональный обед, – понимающе кивнул Ханчев, которому ужасно понравилось выражение «по-царски».

– Ужинать будем примерно в том же духе, – пообещал Кочер.

– При свечах? – пошутил Ханчев. Он находился в превосходном расположении духа. Прежде его никогда не усаживали за хозяйский стол и не угощали перед трапезой коньяком «Камю». Жизнь постепенно налаживалась. Его наконец-то оценили по достоинству.

Бесшумно удалившиеся официанты оставили их одних, так что они могли позволить себе обсуждать дела без оглядки на посторонних. Но сначала обоим хотелось утолить первый голод. Это оказалось непростой задачей. Хрустели крабьи панцири, булькало вино, хлюпали всасываемые жирными губами макаронины. Прошло не менее десяти минут, прежде чем Кочер позволил себе отвлечься на разговоры.

– Одно меня беспокоит, – сказал он, – не оставили ли вы открытыми форточки?

– Вы опасаетесь, что наши голубки простудятся? – захихикал Ханчев.

– Я опасаюсь, что какая-нибудь мелкая оплошность может повредить великому делу. Нашему общему делу, – уточнил Кочер, накалывая на вилку филе сельди. – Отныне мы полноправные партнеры, как ты сам понимаешь.

Ханчев, успевший вылакать три полных бокала вина, важно кивнул. Он уже свыкся с мыслью, что участвует в организации покушения на российского президента. В конце концов – президент такой же смертный человек, как и все остальные. Только платят за его голову больше, значительно больше.

– Я так думаю, что лучше подыскать трех девушек, а не одну, – заявил он, проткнув вилкой сочащуюся розовым отбивную. – На всякий случай.

«Он думает, скотина! – раздраженно подумал Кочер. – Возомнил себя непонятно кем».

– Вот и подыщи, – согласился он, наградив холуя отеческой улыбкой. – Таких, знаешь, малоприметных. Чтобы в толпе не выделялись. На тружениц похожих.

– Девчонка, которую мы схватили у Каменира, другая. Глазищи – во! – Ханчев поднес к глазам сложенные бубликами пальцы. – А сама хрупкая. Бедра узкие, как у пацана, попка тугенькая, поджарая. – Кусок мяса, отправленный Ханчевым в рот, сделал его речь невнятной. – Даже не верится, что она в одиночку расправилась с этим бородатым бугаем. Представляете, Роберт Оттович, он совсем голый был, когда мы пришли.

– Сатир козлоногий, – прокомментировал Кочер.

– Кто такой сатир?

– Сатир – это Эдуард Львович Каменир, вот кто такой сатир. Как думаешь, он уже того? – Рука Кочера изобразила неопределенный жест.