Сергей Донской - На секретной службе

Катерина чувствовала себя букашкой, которую разглядывают под микроскопом, и это было не единственное неприятное ощущение.

Примерно на середине ствола началась капель грунтовых вод, просачивающихся сквозь залежи известняка. Сначала это был дождичек, потом полились целые потоки, наконец, на Катерину обрушился настоящий водопад. К счастью, через несколько метров ствол пошел по наклонной, и струи ледяной воды полетели мимо.

Отплевываясь и фыркая, Катерина приостановилась, чтобы задрать голову вверх. Оттуда, норовя запорошить глаза, сыпалась ржавая труха из-под ног Бондаря. Игнорируя холодный душ, он приближался, неутомимый и целеустремленный, как фокстерьер, преследующий загнанную в нору лисицу. Он больше не тратил слов. Только громко дышал да скрежетал железом.

Выругавшись, Катерина продолжила спуск, стараясь не глядеть на облепившие стены сталактиты. Отвратительно-желтые, цветом они напоминали застывшую на морозе мочу. Надвигающийся снизу мрак вонял гнилью и многовековой сыростью.

Добравшись до конца лестницы, Катерина с криком ухнула в черную воду. Как и в прошлый раз, дно выработки под стволом было затоплено. Рассекая воду беспорядочными гребками, Катерина преодолела озерцо вплавь и, хлюпая мокрой одеждой, выбралась на сухое место.

Может быть, хоть это препятствие остановит Бондаря? Нет. Громкий плеск за спиной Катерины подсказал ей, что ее преследователь, не задумываясь, прыгнул в воду.

Припадая на четвереньки, она устремилась в темноту. В сапогах чавкало, с плаща текло. Но Катерина прислушивалась не к этим звукам, а к шагам Бондаря, неотвязно следующего за ней. Хуже всего, что на ходу он изредка щелкал зажигалкой, которая по непонятной причине не промокла во время купания в шахтном стволе. Правда, слабые вспышки света позволяли ориентироваться и Катерине.

Не пропустить бы тот хитрый поворот, на который вся надежда, думала она на ходу. Там можно затаиться, переждать, пока Бондарь пройдет мимо, а потом повернуть обратно и улизнуть на поверхность.

Чтобы не проскочить мимо, Катерина не отрывала правую руку от стены. Это придавало ей уверенности, потому что стало темно, хоть глаз выколи. Бондарь почти перестал пользоваться зажигалкой – то ли горючее экономил, то ли обладал кошачьим зрением. Его шаги звучали совсем близко, когда пятерня Катерины, которой она ощупывала стену, провалилась в пустоту.

Вот и нужный поворот!

Юркнуть туда и исчезнуть на время…

Так Катерина и поступила, сжавшись в комочек. Постаралась затаить не только дыхание, но и биение сердца. И вскрикнула от неожиданности, когда пламя зажигалки вспыхнуло всего в десяти шагах от нее.

– Ты пользуешься слишком стойкими духами, – пояснил Бондарь, ухмыляясь.

Молча швырнув в него камнем, Катрина бросилась за поворот.

Новая галерея была несколько уже и гораздо коварней предыдущей. Примерно на середине ее находился пролом, ведущий в расположенную ниже пещеру. Во время войны там размещался партизанский штаб. В одну из тех ночей, что Катерина провела в катакомбах, поддавшие спутники признались, что приторговывают сохранившимися в пещере патронами и гранатами. Они утверждали, что там все осталось по-старому, хоть начинай заново громить оккупантов. Оккупантов-коммерсантов, так они выразились. Когда же они отрубились, Катерина не поленилась отыскать вход в пещеру и даже измерила расстояние шагами, предполагая, что оружие ей тоже когда-нибудь понадобится.

От поворота до пролома ровно девяносто семь шагов, прикидывала Катерина, двадцать из них уже сделано. На этом отрезке пол ровный, не споткнешься (двадцать два, двадцать три). Значит, нужно поднажать, чтобы оторваться от Бондаря (двадцать шесть, двадцать семь). Главное, не отрывать руку от стены, иначе (тридцать) запросто можно расшибить голову об камни (тридцать один). Но еще важнее не сбиваться со счета.

Тридцать шесть шагов, тридцать семь… сорок… пятьдесят…

Подошвы бегущей Катерины часто стучали по известняковому полу: топ-топ-топ. Мозг методично отсчитывал моменты соприкосновения ног с камнями.

Шестьдесят пять, шестьдесят шесть, шестьдесят семь…

Метров за десять от пролома придется встать на карачки и передвигаться так до тех пор, пока опасный участок пути не останется позади… семьдесят, семьдесят один…

Провал не широкий, семьдесят пять, семьдесят шесть… Катерина его перепрыгнет, восемьдесят… а вот Бондарь, восемьдесят один, восемьде…

Она похолодела, когда очередной шаг не отозвался гулким топаньем. Она не учла, что шаги бегущего гораздо шире шагов идущего, вот какая штука.

С этой мыслью Катерина обрушилась вниз, опережая собственный вопль ужаса.

Бондарь остановился и прислушался. Судя по болезненному стону, которым завершился вопль Катерины, при падении она сломала как минимум ногу. Если повезло ему, то этим дело и ограничилось. Если повезло ей, то она расшиблась насмерть и уже не сможет отвечать на вопросы Бондаря.

Осторожно приблизившись к зияющему в полу провалу, он заглянул туда и чиркнул зажигалкой, но ничего, кроме побагровевшей темноты, внизу не увидел. Трепещущий язычок пламени был слишком слаб – газ на исходе. Чтобы уберечь зажигалку от воды, пришлось завернуть ее в оторванный карман куртки и держать во рту, но зато она избавила Бондаря от блужданий во мраке.

Он снова крутнул колесико зажигалки и, осмотрев края пролома, обнаружил буксировочный трос, привязанный к крюку, вбитому в трещину. Сквозь стальные волокна троса были пропущены тридцатисантиметровые обрезки арматуры, служащие перекладинами этой самодельной лестницы. Учитывая, что падение Катерины длилось не больше секунды, высота была не слишком большая. Метра три-четыре, от силы, пять.

Спустившись вниз, Бондарь высек призрачный язычок пламени и огляделся по сторонам, держа пистолет наготове. Катерины нигде не было. Следовательно, она приземлилась относительно благополучно и вздумала поиграть в прятки.

Застыв в темноте, Бондарь прислушался, но до его ушей не донеслось ни единого подозрительного шороха. Вспоминая увиденное при свете зажигалки, он предположил, что находится в чудом сохранившемся партизанском убежище. В углу стояло свернутое плюшевое знамя, вдоль стен тянулись ряды бочек и ящиков. Ага, кажется, на одном из них стояла позеленевшая от времени керосиновая лампа! Так ли это?

Зрительная память Бондаря не подвела. Не прошло и минуты, как он отыскал лампу, зажег ее и двинулся в обход пещеры. Его колышущаяся тень казалась неправдоподобно огромной.

Катерина, забившаяся в угол в своем черном плаще, опять не дышала, надеясь остаться незамеченной. Но когда неверный красноватый свет озарил пещеру, необходимость скрываться пропала.