Сергей Донской - Резидент внешней разведки

– Shut up, Phil! – рявкнул Джек. – Заткнись, Фил! – Сообразив, что подобная горячность выдает его с головой, он сменил тон. – Ты портишь весь драматический замысел, приятель. Я как раз собираюсь показать Юрию его директора, а ты лезешь со своими комментариями.

Нолин расхохотался, хлопая себя по коленям. Нужно было срочно придумать обманный финт, отвлекающий внимание американцев. Они ни в коем случае не должны догадаться о том, что упоминание ниггеров из министерства обороны отложилось в мозгу Нолина. Он угадал, когда подбросил Банщикову ложный след. Тот успел известить ЦРУ о состоявшемся разговоре. Теперь противник убежден, что поиски Виткова – лишь предлог, что в действительности Нолин прислан для контакта с правительством Сенегала.

– Чему ты радуешься, Юрий? – насторожился Джек, снова остановивший показ фильма.

На экране застыл краешек белой простыни с бурыми пятнами. Очередной крупный план, здорово стимулирующий воображение.

– Я представил себе, как отреагировали бы на этот фильм в Москве, – произнес Нолин. – Возвращаюсь, требую срочной аудиенции у… – Он сделал вид, что подбирает нужные слова. – У учредителей фирмы. «Есть результат?» – спрашивают они. А как же! Есть. Вот, смотрите…

– Как раз это тебе и предстоит сделать, – сказал Джек. – Предлагается сделать, – поправился он.

– Что? – оборвал смех Нолин.

– Скоро узнаешь.

– Следи за экраном, – проворчал Фил.

Видеокамера начала медленный обход трупа немолодого мужчины европейской наружности. Впрочем, слово «наружность» в данном случае не годилось. У трупа отсутствовало лицо. Его заменяла уродливая маска из лохмотьев кожи, мяса и запекшейся крови. Отдельные раны имелись также на верхней половине туловища, но смертельными они не были. Мужчина погиб от небольшого направленного взрыва или от выстрела в упор.

– Картечь? – предположил Нолин.

– Верно, – поощрительно улыбнулся Джек. – Несчастный случай на охоте. Мистера Виткова пригласили поучаствовать в сафари. На свою беду, он согласился.

– Это не Витков, – сказал Нолин, не отрывая глаз от экрана.

– Почему нет? – возмутился Фил.

– Не то телосложение. И возраст не совсем подходящий.

– Пустяки, – махнул рукой Джек. – Ты не обязан вникать в подобные тонкости. – Он выключил телевизор. – Разве ты криминалист? Патологоанатом? Тебе передали диск, ты поверил. За это не расстреливают на Красной площади…

– А мы, – продолжил Фил, – щедро заплатим тебе за доверчивость.

– Бери диск и возвращайся в Москву, – сказал Джек. – Так будет лучше для всех. Для тебя, для нас, для остальных. Просто уезжай.

– Ага, – кивнул Нолин. – А потом неожиданно объявится пропавший Витков.

– Не объявится, – не слишком уверенно произнес Фил.

– Тридцать тысяч долларов, – сказал Джек.

– Не пойдет, – возразил Нолин.

– Пятьдесят.

– Все равно не пойдет.

– Больше мы не дадим, – предупредил Джек.

– А я больше и не возьму.

– Значит, пятьдесят тысяч возьмешь?

– Не могу.

Нолин потупился. Ставки увеличивались. Вот только его собственная ставка оставалась прежней. Жизнь. Проиграешь – отыграться не суждено.

Джек произнес пространную речь, в которой поочередно следовали угрозы и заверения в дружбе. Если верить американцу, то Юрий был ему симпатичен, очень. Американец не желал зла своему русскому приятелю. Наоборот. Он из кожи вон лез, чтобы уберечь русского от беды. Ведь у Джека имеются свои начальники, которые настаивают на скорейшем решении проблемы. Сегодня они платят деньги Юрию, а завтра предпочтут заплатить какому-нибудь дакарскому уголовнику или полицейскому. Бац! И упрямый Юрий оказывается в морге, где, как он понимает, ничего хорошего его не ждет. Выпотрошат, зашьют как попало и отправят в Россию в цинковом гробу.

– Или вообще на свалке закопают, – подключился Фил. – Без бюрократических процедур.

– Ты этого добиваешься? – спросил Джек.

– Нет, – угрюмо ответил Нолин.

– Тогда в чем дело?

– Если бы меня прислали только для поисков Виткова…

Американцы обменялись мимолетными взглядами.

– А зачем тебя прислали? – подался вперед Джек.

– Не скажу. – Нолин уставился на свои стиснутые в кулаки руки. – За такое и впрямь расстреляют. Пусть не на Красной площади, но разве от этого легче?

– Пулю можно получить и в Дакаре, – предупредил Джек.

– Или картечь, – добавил Фил.

– Да понимаю я, понимаю.

– Тогда выбирай.

– Выбрал, – тряхнул волосами Нолин.

– Что? – спросили американцы в один голос.

– Я остаюсь и занимаюсь имитацией бурной деятельности. Езжу по Дакару и окрестностям, навожу справки, расследую порученное мне дело. – Нолин посмотрел в глаза Джеку. – При этом обещаю не усердствовать.

– Хитер! – восхитился Фил. – За идиотов нас принимаешь?

– Погоди, – осадил его Джек. – Послушай, Юрий. Мы не можем принять твое предложение. Ты получаешь слишком большую свободу действий.

– Разве не американцы говорят, что свободы никогда не бывает много?

– Мало ли кто что болтает, – скривился Фил.

– Как хотите. – Нолин встал. – Я ухожу.

– Ты уверен? – в руке улыбающегося Джека появился пистолет с глушителем.

– Не смеши меня. – Нолин ответил улыбкой на улыбку. – Ты белый агент. Вы оба – белые агенты. В противном случае Фил давно бы съездил мне по зубам, а ты, Джек, достал бы пушку гораздо раньше. Так поступили бы «негры». У вас дипломатический статус. В этом ваше преимущество, но в этом и ваша слабость. В экстренном случае работник посольства вправе применить оружие, но сразу после этого он перестает быть посольским работником.

– Сядь, – сказал Джек уже спокойнее. – Мы с Филом выйдем, чтобы решить, как быть дальше. Не исключено, что сегодня ночью дипломатическая карьера одного из нас закончится. Но одновременно с твоей жизнью, Юрий. Поэтому сиди тихо, не делай глупостей и не ухудшай свое и без того незавидное положение. О’кей?

Что мог ответить Нолин на это?

– О’кей, – сказал он.

В жизни каждого разведчика случается столько критических моментов, что впору обзаводиться нервным тиком, дергаться, заикаться или ходить седым, как лунь. Однако заик на этом поприще не бывает. Не приживаются в разведке также излишне нервозные или просто неуравновешенные типы.

Разведчик – существо особой породы. Это не значит, что он обязан быть суперменом с суперплоской «береттой» под идеальным смокингом а-ля Джеймс Бонд. Не задержался бы в разведслужбе и Штирлиц, готовый нянчиться с беременными радистками и иностранными пасторами. Образ настоящего секретного агента отличается от экранного как небо от земли. А знаменитым он может стать только после скандального провала, когда пресса во всеуслышание объявит, что такой-то шпион занимался тем-то и тем-то, за что будет отвечать перед законом.