Росс Макдональд - Беда идет по следу

– А вот вы, похоже, мало что в нем смыслите, – огрызнулся я.

– Убирайся отсюда к чертовой матери, – рявкнул Кассатери. – Больно язык распустил. Погоди минуту, оставь свой адрес и телефон. Расскажешь, что тебе известно, на дознании.

Сообщив Кассатери свой адрес и телефон, я ушел, разозлившись так, что ноги у меня стали деревянными.

Далее об этом деле я был вынужден узнавать из газет и от Джо Скотта. Поскольку Джо работал в еженедельнике, происшествие там хотели преподнести со всеми подробностями. Назавтра я узнал, что из этого получилось: «Жена военного моряка покончила жизнь самоубийством, узнав о побеге мужа». Джо рассказал мне, что на хлебном ноже, перерезавшем горло Бесси, были отпечатки ее собственных пальцев и еще отпечатки пальцев Кейт Морган. Кейт Морган утверждала, что наличие ее отпечатков является вполне закономерным, так как она резала ножом хлеб. Она была напугана и опечалена смертью соседки, и, кроме того, у нее имелось первоклассное алиби.

Задолго до полуночи, часа, когда Бесси покинула бар «Париж», миссис Кейт Морган, поговорив по телефону, отправилась на всю ночь в некий отель, к некоему господину. Когда она вернулась, в доме уже находилась полиция.

Джо заинтересовало, что Бесси Ленд упомянула «Черный Израиль», но знал он о нем не больше меня.

Сидя в задумчивости за ланчем, он теребил кончик своего длинного острого носа.

– Попробуй поговорить с Уэнлесом, – посоветовал он в конце концов. – Видимо, это еще одна негритянская организация, а он знает о них все.

– Саймон Уэнлес? Социолог?

– Именно. Он написал очень хорошую книгу о природе расовых волнений. Наверное, она вышла, когда ты уехал.

– Наверное. Я немного знаком с Уэнлесом. Он все еще в Анн-Арборе?

– Да, насколько я знаю.

Уэнлес был в Анн-Арборе. Через два часа я нашел его в небольшом кабинете Энжел-Холла, главного здания Мичиганского университета. Он сидел один, с головой заваленный бумагами: стопки на столе, на стульях, на полу, на опоясавших стены полках. Когда я постучал в приоткрытую дверь, Уэнлес поднял голову и улыбнулся, словно был рад дать отдых глазам.

– Чем могу быть полезен, сэр?

– Моя фамилия Дрейк. – Мы обменялись рукопожатиями, и Уэнлес предложил мне сесть. – Не хочу отнимать у вас много времени долгим рассказом, но, возможно, вы могли бы помочь мне, сообщив кое-какие сведения.

– Единственное, чем я могу торговать. А какого рода сведения?

– Насколько я понимаю, вы хорошо знаете негритянское население Детройта.

– Я изучаю его много лет. Грандиозный народ. Может быть, вам попадалась моя книга о волнениях?

– К сожалению, там, где я был, даже сокращенный выпуск иллюстрированного журнала считался большой роскошью.

– Простите, к слову пришлось. Глупо, но автору трудно удержаться и не упомянуть о своей книге.

– Мне сказали, что вы много знаете о негритянских общественных организациях. Вы когда-нибудь слышали о «Черном Израиле»?

– Постойте, постойте, что-то припоминаю. Да, слышал, но мне ни разу не удалось, как бы это сказать… проникнуть туда.

– Это что-то вроде «Черной руки» или нет?

– Боже упаси! Надеюсь, что нет. Это расистская организация, выступающая за большее равноправие, за предоставление более широких возможностей неграм и так далее. Подобных ей – множество.

– Значит, вам ничего не известно о тайной или преступной стороне деятельности «Черного Израиля»? Ничего, что бы могло привести к убийству?

– Скажу вам откровенно, мистер Дрейк, мои исследования касались в основном организаций, имевших отношение к детройтским расовым волнениям. Насколько я знаю, «Черный Израиль» не занимался там активной деятельностью. Изучив ситуацию, я пришел к выводу, что негритянские объединения похожего толка либо играли незначительную роль в разжигании волнений, либо вообще не имели к ним отношения. Их возникновение явилось следствием различных факторов: социальное расслоение, зависть, успехи негров, вызывавшие неприятие у реакционно настроенных южан, осевших в Детройте. Неприязнь намеренно подогревалась разного рода демагогами, а иногда и вражескими агентами.

Мне было некогда слушать лекцию, поэтому я сказал:

– Большое вам спасибо. Можно мне от вас позвонить?

– Конечно. Жаль, что именно на ваш вопрос у меня не нашлось ответа. «Черный Израиль» – организация тайная, она всегда остается в тени, хотя, возможно, имеет большое влияние. Я вам советую расспросить о ней кого-нибудь из образованных негров. Они обычно знают о том, что происходит в их среде.

– Спасибо, попробую. – Сняв трубку, я набрал номер Эрика.

Когда он ответил, я сказал:

– Это Сэм. Я из Анн-Арбора, скоро уеду.

– Где ты находишься?

– В Энжел-Холле.

– Я собираюсь в город. Может, встретимся в «Дейвенпорте»?

– Через полчаса. – Я повесил трубку.

Старый салун и ресторан «Дейвенпорт» был совсем рядом с Мэйн-стрит. Я зашел туда и, пока ждал Эрика, съел булочку с ветчиной и выпил пива. Когда он появился, я заказал то же самое для него и еще пива себе. Потом я заметил, что в руке он держит сегодняшнюю детройтскую газету, а физиономия у него пошла красными пятнами.

– Почему ты не сказал мне ничего по телефону? – спросил он, не успев сесть.

– Рядом со мной был доктор Уэнлес. Я подумал, что не стоит говорить при нем.

– Понимаю. Что, черт возьми, все это значит? Во что мы вляпались?

– Это-то я и хотел с тобой обсудить. Полиция снова настаивает на самоубийстве. Таким образом, за две недели мы имеем два самоубийства. Одно на Оаху, другое в Детройте. Может, это совпадение, что оба тела нашел я. А может, именно это совпадение заставило меня без всяких на то оснований заподозрить, что две эти смерти как-то связаны между собой. Но, ей-богу, я в этом убежден и не верю, что то и другое – самоубийства.

– Не представляю, как ты собираешься объединить эти две истории. У тебя нет ни одного конкретного подозреваемого.

– Гектор Ленд мог убить Сью. Сколько дней, как он сбежал с корабля?

– Давай посчитаем. Уже три. Вечером будет четыре.

– Он может скрываться сейчас в Детройте. И вот еще что. Бесси Ленд упоминала, что ее муж вступил в «Черный Израиль» и говорил, что после этого удерет с флота.

– Помню, – подтвердил Эрик. – А что еще за «Черный Израиль»?

– Не знаю, но хочу выяснить. Мужчина, сидевший в баре рядом с Бесси, пригрозил ей и заставил замолчать. Утром она была мертва. Не исключено, что «Черный Израиль» – что-то вроде мафии, а Гектор Ленд – один из их головорезов.

– Но эта организация может оказаться и столь же безобидной, как баптистская церковь. По-моему, ты склонен делать из мухи слона.

– Два убийства – слон, которого не я придумал. Допустим, Уэнлес причисляет «Черный Израиль» к безобидным организациям. Но есть еще кое-что, о чем я не могу забыть.