Росс Макдональд - Беда идет по следу

– Страна Кокейн, – сказал я. – Ты выйдешь за меня замуж, если я попрошу?

– Только не спрашивай сейчас, – ответила Мери сонно. – Опусти занавеску и спроси меня в темноте, люблю ли я тебя.

В ту ночь мне не снились страшные сны.

В шесть чувство долга взамен будильника заставило меня проснуться. Еще не открыв глаз, я ощутил рядом теплое ритмичное дыхание Мери. Открыв их, я увидел очертания ее сонного лица, белого с жемчужным отливом в предрассветной мгле. Осторожно, боясь потревожить ее, я отыскал свою одежду и слез с полки.

Проход между зелеными шторками был пустынен и тих, словно тропинка в лесу, скрывавшем тайную жизнь. Время от времени чей-нибудь протяжный храп взрывал тишину, будто падающее дерево. Я хотел поскорей одолеть этот опасный путь, но не успел добраться до конца вагона, как одна шторка, отодвинувшись, выпустила наружу маленького проворного человечка в полосатой пижаме, который стал спускаться с полки по лесенке спиной ко мне: точь-в-точь медведь из улья. Я знал, что это полка миссис Тессинджер. Человечек, лохматый, с опухшими глазами, но бодрый, оказался Тедди Траском.

Приложив палец к губам, он осмотрелся. Я молча последовал за ним в мужской туалет. Там он сказал:

– Пойман с поличным. Ну и ладно.

– Спите, где вам нравится. Но мне казалось, вы обхаживаете Риту.

– Так и есть. Умоляю, не сболтните при Рите, что я спал с ее мамашей. Она перестанет с ней разговаривать.

– Я смущен не меньше Риты.

– А я вдвойне.

Я наполнил умывальник водой и развернул кусочек мыла.

– Я был уверен, что вам нравятся молоденькие.

– Да, но там не сработало. Боже мой, меня, можно сказать, изнасиловали. Правда, тут сработало нормально. Не могу пожаловаться.

Льющаяся из металлического бачка вода показалась мне отчего-то особенно прозрачной и горячей. Голова у меня была ясная, и соображал я быстро. Довольно гадкий и весьма нелепый роман Тедди Траска и миссис Тессинджер показался мне необыкновенно забавным. Я был бодр и в то же время спокоен, готов ко всему.

Примерно через час, когда мы с Тедди сидели за ранним завтраком, я смог поподробней расспросить его о коде.

– Вы говорили, что предлагали свой код связистам. Как по-вашему, можно его передать по радио?

– А почему бы, собственно, и нет? – ответил Тедди, охотно поддержав свою любимую тему. – Можно выйти в эфир и передавать время от времени одни гудки. Враг не догадается, что вы ведете передачу, а если и узнает, то услышит один и тот же звук через неравные промежутки времени. Этим мой код и отличается от всех прочих. Сами сигналы не имеют значения, важны только промежутки времени между ними.

– Тот же принцип используется в сигнальных гудках. Шестисекундный гудок означает одно. Гудок, длящийся двенадцать секунд, – совсем другое.

– Верно, тот же самый принцип, – согласился Тедди.

– Допустим, армия воспользуется вашим кодом. Не слишком ли много времени потребуется для передачи краткой информации? И не окажется ли ее объем слишком ограниченным?

Попивая черный кофе, Тедди закурил сигарету.

– Конечно, с этим я вынужден согласиться. Возможно, это одна из причин, почему армия от него отказалась. И потом еще – у меня нет военного звания, я даже не младший лейтенант. Но не забывайте, что в эфире код можно отработать куда тоньше, выверив по часам до одной пятой секунды. Таким образом, вы получите пятьсот значений на сто секунд, если примете за единицу времени пятую часть секунды.

– Но все равно ваше сообщение сведется к пятистам значениям, причем, если ваше значение окажется пятисотым, вам придется ждать сто секунд между сигналами. То есть вам понадобится сто секунд.

– И здесь вы тоже правы. Получается медленно. Но я полагал, что таким может быть код специального назначения.

– Вы не думаете, что криптоаналитик противника достаточно быстро сумеет разобраться в вашем перечне значений?

– А вот тут, молодой человек, вы ошибаетесь. Если у вашего вражеского криптоаналитика нет сверхъестественного чувства времени, ему ни за что не догадаться, что он слышит код. В этом-то вся прелесть! Таким кодом смогут пользоваться в партизанской войне разведчики на вражеской территории. Но, допустим, у этого криптоаналитика ухо все равно что хронометр или он чертовски догадлив и начал засекать время между сигналами, – вы его все равно обдурите.

– Хотите сказать, что эти ваши заранее закрепленные значения вы можете менять через регулярные интервалы?

– А почему бы и нет? – спросил Тедди торжествующе. – Значения можно менять хоть каждый день. Как по-вашему, на флоте моим кодом могли бы заинтересоваться? Я все-таки считаю, что он открывает большие возможности.

– Не исключено, но я за флот не отвечаю. Не знаю, что вам скажут в управлении связи, если вы туда обратитесь. Возможно, сочтут, что тут не соблюдены основные принципы безопасности, потому что, во-первых, код знаете вы, а во-вторых, другие люди. Например, я. Военно-морские коды придумывают морские офицеры и прошедшие проверку гражданские, причем все обязаны держать их в секрете.

– Бог ты мой, я об этом не подумал! – Довольный блеск в глазах Тедди погас, будто закатились два маленьких солнца. – Ладно, ничего не поделаешь, наверное, у военных это все есть. Может, таким кодом сейчас и пользуются, просто я об этом ничего не знаю.

– Может быть. Я тоже не знаю.

Я оставил Тедди размышлять о том, какую пользу он сможет извлечь из того, что узнал от меня. Но и он надоумил меня кое о чем. Сью Шолто работала на радиотрансляционной станции.

Однако разлагавшееся тело Сью Шолто и все, что было с ней связано, осталось на территории Гавайев, тогда как я ехал на поезде по Аризоне. К тому же с тех пор появилось еще два трупа, и мысли мои были заняты вопросами более насущными. Почему умер Хэтчер, если его смерть не есть результат несчастного случая? И что за отношения, если, конечно, они имели место, связывали Хэтчера и Андерсона? Я понятия не имел, что сделаю или скажу, если увижу Андерсона, но все-таки сидел в засаде в клубном вагоне, ожидая, когда он пройдет мимо меня в столовую, будто наделся решить головоломку, взглянув на него еще раз.

Ожидание оказалось долгим, и все это время я принимал утренний парад: первым мимо меня с важным видом прошествовал коротышка майор Райт. За ним порхнула Рита Тессинджер, свежая и трепетная. Следом – ее мать, немного утомленная, но довольная. Потом дама из Гранд-Рэпидз, облаченная в пурпурный цветастый шелк и готовая мгновенно дать бой неудобствам, которые неизменно подмечали ее цепкие старческие глазки. И наконец, Мери, молодая, красивая и обманчиво добродетельная.

Насчет первого и второго я ей сказал, а насчет третьего умолчал.