Чингиз Абдуллаев - Шпионы, не вернувшиеся с холода

Врачи долго пытались определить, какова степень его отравления. Ему промывали желудок, делали клизмы, давали слабительное, от которых ему становилось все хуже и хуже. Наконец один из молодых врачей, находившихся на стажировке в госпитале, догадался провести полное обследование больного и выяснил, что он подвергся очень сильному радиоактивному излучению. Организм Витовченко был буквально нашпигован радиоактивными изотопами.

Он получил настолько сильную дозу, что врачам даже запрещали подходить к нему близко без радиационных костюмов. Они не стали говорить несчастному больному, что он обречен. Но у Витовченко начали выпадать волосы, затем пошла горлом кровь. Он менялся буквально на глазах, и врачи с ужасом замечали, как жизнь постепенно уходит из тела этого человека.

Жуковский не звонил и не появлялся. Витовченко пытался к нему дозвониться, но все известные ему телефоны были отключены. И тогда Витовченко впервые подумал, что его могли просто подставить. Но никаких доказательств у него не было. Ему становилось хуже с каждым часом. К вечеру у его палаты уже дежурили журналисты. Пиар-компания Жуковского, которой он выплачивал большие гонорары, сообщила на весь мир, что бывший агент советских спецслужб был сознательно облучен своими бывшими коллегами по приказу из Москвы и теперь умирал в страшных мучениях.

В газетах и журналах начали появляться страшные фотографии больного человека, который потерял все волосы и выглядел, как живая мумия. В Лондоне не осталось ни одной газеты, которая бы не посвятила этому страшному событию хотя бы одной колонки. Сообщения о здоровье Витовченко начали передавать все крупнейшие информационные агентства мира. Его жалели и презирали одновременно, но вид умирающего человека был прямым укором Кремлю, решившемуся на подобную дикую акцию.

В некоторых изданиях начали появляться намеки на таинственную организацию, которая позволяла себе ликвидацию бывших сотрудников спецслужб. Журналисты начали проводить собственные расследования. Рассказывали о «ликвидаторах», прибывших из России, чтобы расправиться не только с Витовченко, но и с остальными бывшими агентами, нашедшими убежище в Великобритании. Поразительно, что среди бывших агентов ни разу не упоминалась фамилия самого известного перебежчика Гордиевского, словно его никогда не существовало. Появление этой фамилии не устроило бы ни одну из сторон, и поэтому на имя Гордиевского было наложено негласное табу.

Витовченко умирал. И его смерть разыгрывалась, словно дурной спектакль, освещался каждый вздох несчастного больного, подробно рассказывалось о его мучениях.

Был создан специальный комитет в защиту прав умирающего больного. Витовченко диктовал письма к президенту России, к народам мира, которые немедленно тиражировались и публиковались по всему миру. Он обвинял в своей смерти лично руководителя своей бывшей страны и своих бывших коллег. Никто даже не обратил внимание, что содержавший столько лет Витовченко Жуковский избегал в эти дни всяческих комментариев. Часы умирающего были сочтены. Но его смерть была обставлена еще более театрально. Под самый занавес он принимает мусульманство и просит похоронить его по мусульманским законам. Это человек, который боролся против мусульман в Чечне и даже лично убивал чеченцев. Но спектакль должен быть сыгран до конца. Витовченко хоронят так, как хоронят героев. Мавр сделал свое дело. Мавр должен уходить.

Именно в эти дни, когда в больнице умирает Витовченко, в Ирландии начинается конференция, в которой принимает участие бывший премьер российского правительства, начинавший неудачные шоковые реформы в начале девяностых. Все знают о взаимной неприязни бывшего премьера и действующей власти. Но в Ирландии происходит накладка. Во время конференции премьеру приносят стакан минеральной воды, которую он должен выпить. Если он выпьет эту воду, он обречен. Но экс-премьер прекрасный экономист и рассеянный человек. Он пьет много воды во время своего выступления, но не допивает именно тот самый стакан. Он сделает всего несколько глотков. Это его и спасет. С диагнозом отравление его доставят в больницу, где окажут первую помощь. Ирландским врачам удастся спасти экс-премьера, и грандиозная провокация не состоится. Более того, экс-премьер оказался еще и порядочным человеком, что было совсем некстати. Он заявил на весь мир после своего возвращения в Москву, что его пытались отравить силы~ противостоящие Кремлю и недовольные нынешней российской властью. Это был настоящий провал всего задуманного. Экс-премьер не только выжил, но и сильно испортил начавшуюся игру.

Но смерть Витовченко уже стала реальностью. И теперь все напряженно ждали, когда наконец в газетах появятся более конкретные сообщения о таинственной организации бывших советских и российских ветеранов. Этих сообщений напряженно ждали в Москве, в Вашингтоне, в Лондоне. Но до того, как они появились в газетах, в Москве был разоблачен американский агент Леонид, работавший на ЦРУ. И этот человек был не генерал Попов, против которого было выдвинуто ложное обвинение.

– Я нарушил все мыслимые и немыслимые правила, – продолжал Большаков, – когда решил сам приехать к вам, генерал. Я до сих пор не мог поверить, что вы могли оказаться предателем. До сегодняшнего дня, до этого момента. Как вы могли? Я вам так доверял.

– Ничего не понимаю, – растерянно произнес Попов, – о чем вы говорите? Сегодня вообще какой-то непонятный день. Сначала эти двое иностранцев – канадец и англичанин. Дешевая провокация на уровне студентов-практикантов, потом ваш ночной визит. Вы можете, наконец, объяснить мне, что именно происходит?

– Это были американские дипломаты, – вмешался Караев, – они ждали вас на углу.

– Я так и подумал. Ну и что. Типичная провокация. Они узнали, что я отдыхал в Финляндии несколько лет назад. Бросились ко мне, пытались что-то объяснить. Я их сразу проверил и понял, что они лгут. Обычная подставка. И я, конечно, сразу ушел. Между прочим, я уже написал рапорт на имя начальника Академии о сегодняшней встрече. И вы из-за этого приехали ко мне? Иван Сергеевич, я был о вас такого высокого мнения. Как вы могли даже подумать о моих возможных связях с американцами, если это была случайная встреча. У нас даже в восьмидесятые годы ничего подобного не было. Почему вы мне не доверяете?

– Случайная встреча! – в сердцах произнес Большаков. – Вы знаете, что американцы и англичане узнали о прибытии нашего агента из Дублина и арестовали его? Это тоже «случайная встреча»? Как вы можете мне объяснить этот факт?