Чингиз Абдуллаев - Закат в Лиссабоне

Когда Дронго уже выходил из номера Зулмиры, чтобы побриться у себя в комнате, она протянула ему фотоаппарат.

— Ты оставил его в автобусе, — пояснила Зулмира, — а я взяла его, чтобы тебе вернуть. Я почему-то чувствовала, что ты все-таки придешь сегодня. Мне не хотелось ждать до следующей ночи.

Он улыбнулся и вышел из комнаты, мягко закрыв за собой дверь. Фотоаппарат он оставил портье, попросив отправить его в мастерскую, чтобы там срочно проявили и напечатали фотоснимки. А сам отправился на очередное заседание конгресса.

У всех делегатов за утренним завтраком были встревоженные лица и покрасневшие глаза. Многие так и не смогли заснуть в эту ночь. К Дронго подошел Чжан Цзинь.

— Что-нибудь нашли? — спросил китаец.

— Ничего, — ответил Дронго, — как и следовало ожидать.

— Зачем нужно было вызывать столько людей? — удивился китаец. — У вас ведь был список из нескольких кандидатур. Достаточно было собрать их всех в одной комнате и проверить. Неужели вы думали, что «Сервал» мог неожиданно превратиться в молодую женщину или маленького Гросса? Его вы тоже проверяли? Я думал, что европейцы более рациональные люди.

— Я не европеец, — сказал Дронго, — я такой же азиат, как вы. И могу понять вашу насмешку. Но я не мог ничего сделать. Это было решение местного руководства полиции и Интерпола. Они очень беспокоятся из-за возможного террористического акта во время финальных игр чемпионата Европы. Поэтому и решили подстраховаться.

— Это не оправдывает их глупые действия, — заметил китаец, — можно было сообразить, что так «Сервала» не найти.

— Поэтому и не нашли, — ответил Дронго. — Но не стоит злорадствовать. Если мы его упустим здесь, он появится у вас в Пекине.

— Я знаю, — очень серьезно сказал Чжан Цзинь, — и поэтому меня поражает вся эта глупая возня. Нужно было работать более тонко, а здесь устроили целую войсковую операцию. Его уже давно нет в Лиссабоне, господин Дронго. Я был о вас лучшего мнения. Теперь нам предстоит ловить его в Пекине. Если он не приедет сюда еще раз летом будущего года. До свидания. Я сегодня улетаю в Пекин готовить ему встречу.

Чжан Цзинь поклонился и отошел. Конечно, выслушивать подобные упреки было неприятно, но Дронго философски рассудил, что китайский разведчик прав. Вчерашняя операция не могла дать ожидаемых результатов. Даже если «Сервал» и был среди делегатов, он наверняка уже сумел покинуть отель до того, как к нему пришли проверять отпечатки пальцев.

Дронго вошел в зал заседаний и устроился в последнем ряду. Он вообще любил садиться в последний ряд. Еще с детства. В школе из-за своего высокого роста он всегда занимал последнюю парту, чтобы не мешать остальным ученикам. И чтобы не мешали ему — читать книги, пока учителя спрашивали других.

К нему подсел «Пьеро». Он молчал, ни о чем не спрашивая, и в его сочувственном молчании было полное понимание ситуации. «Это лучшее, что мог бы сказать мой напарник», — подумал Дронго.

— Проверили всех, — сообщил Дронго, — даже корейца. Он, оказывается, специалист по биологическому оружию, учился в Москве. Его нужно проверить более внимательно. И вообще приглядеться к этой непонятной болезни — атипичной пневмонии. По-моему, она убивает только азиатов. Китайцы в ярости. Они считают, что операцию провели глупо и непрофессионально.

Дронго помолчал и добавил:

— Исчез Асплунд. Его ищут по всему городу.

«Пьеро» посмотрел на него. Потом поднялся.

— Вы остаетесь в отеле? — спросил он.

— У меня еще два дня, — ответил Дронго, — я не люблю останавливаться на полпути. Мне нужно понять, что здесь происходит.

— Вы еще не поняли?

— Зачем «Сервалу» нужно было убирать этого несчастного индонезийца? Я не понимаю причин. И дважды пытаться убрать меня. Это мне тоже непонятно. А раз мне непонятно, то я останусь здесь до тех пор, пока не найду ответы на все свои вопросы.

— Тогда я останусь вместе с вами, — ответил «Пьеро», — и буду помогать вам до тех пор, пока вы не решите, что нужно возвращаться.

— Не решу, пока не найду, — твердо сказал Дронго.

Второй день конгресса начался с выступлений немецких делегатов, говоривших о методах борьбы с новой болезнью. В Европе количество погибших было несравнимо меньше, и специалисты считали, что им удалось предотвратить большую эпидемию в европейских странах.

Дронго слушал выступления, закрыв глаза и думая о своем. Почему так нелогично вел себя «Сервал»? Что дало ему убийство Али Сармана? И почему он оставил на месте преступления отпечатки пальцев? Почему дважды пытались убить самого Дронго? Что стояло за этими внешне нелогичными действиями неизвестных убийц? Дронго начал вспоминать все, что произошло с ним за два последних дня.

Неожиданно он почувствовал чье-то присутствие и открыл глаза. Рядом с ним присела Зулмира.

— Я думала, ты не пойдешь на утреннее заседание, — сказала она, радостно улыбаясь. — Я сама пришла только сейчас. Разве ты не хочешь спать?

— Хочу, — ответил Дронго. — Через полчаса обязательно пойду прилягу. Я жду выступления Тху Бона, делегата из Кампучии.

— Понятно, — кивнула Зулмира. — У меня только один вопрос. Ты вчера приглашал нас на ужин в «Ди Лапа». Приглашение остается в силе или ты его уже успел отменить?

— Тебя волнует только этот вопрос?

— Не только меня, но и Эстеллу. Там такой известный ресторан! Значит, все остается по-прежнему?

— Конечно. Только приглашал не я, а сам Кобден. По-моему, я его сегодня утром еще не видел. Но вряд ли он откажется от нашего совместного ужина. А если откажется, то мы посидим втроем.

— Договорились.

Зулмира встала и, послав ему воздушный поцелуй, удалилась, провожаемая восхищенными взглядами с соседних с Дронго кресел.

На трибуну поднялся делегат от Кампучии вьетнамский врач Тху Бон. Он был скорее похож на европейца. Массивный, невероятно широкий в плечах для вьетнамца, с крупной головой. Он говорил о возможностях борьбы с атипичной пневмонией путем проведения профилактических мероприятий, в том числе временного закрытия школ и высших учебных заведений страны. Европейцы слушали его скептически. Запреты и командные методы, привычные для традиционно коллективистских стран Индокитая, не годились для излишне индивидуалистских стран Европы с их понятием прав и свобод отдельных граждан.

Наконец Дронго решил для себя, что послушал достаточно, и поднялся, чтобы покинуть зал. И в этот момент к нему вновь подошел «Пьеро»:

— Я забыл сказать вам об одной детали, на которую вчера обратил внимание. Когда стрелявший в нас убегал, мне показалось, что у него в руке что-то блеснуло. Я тогда подумал, что это какая-то деталь его снайперской винтовки. Но сейчас я увидел крест на груди гватемальского делегата и понял, что ошибался. Думаю, на груди у стрелявшего была цепь. С крестом или нет, я не сумел разобрать, но цепь, по-моему, была. Она и блеснула…