Чингиз Абдуллаев - Симфония тьмы

Рэнди откровенно наслаждался обстановкой и комфортом, не выказывая никаких претензий или собственных мыслей. Он был просто игрушкой в руках Якобсона.

– Депрессия могла быть у настоящего Осинского, а не у этого типа, – показала Барбара на Рэнди.

– Правильно. Но, кроме нас, никто не должен знать, что здесь живет не настоящий композитор, – спокойно продолжал Якобсон. – Именно поэтому вам нужно будет остаться сегодня ночью здесь, в этих апартаментах.

Барбара гневно взглянула на него. И только потом, вспомнив про Дронго, посмотрела и в его сторону. Сильно покраснела и открыла рот, чтобы что-то сказать. Но поперхнулась и начала кашлять. Дронго быстро налил ей воды, протянув стакан. Она отвела его руку и, чуть успокоившись, гневно спросила:

– Что вы мне предлагаете, мистер Якобсон? Вы считаете меня проституткой? Или я должна лечь в постель с этим идиотом, чтобы его успокоить?

Испуганный Рэнди, понявший, что речь идет о нем, беспомощно взглянул на Якобсона. Тот, в свою очередь, смотрел на молчавшего Дронго. Молчание длилось долго, и наконец Якобсон примирительно сказал:

– Вы меня неправильно поняли, Барбара. Я не имел в виду ничего плохого. Просто вам не нужно идти в свой номер. А ночевать вы можете в той розовой спальне. Разумеется, в полном одиночестве, если пожелаете. Я не имею права навязывать вам общество кого бы то ни было.

Последняя фраза была произнесена с определенным подтекстом. Барбара снова хотела что-то сказать, но вмешался Дронго.

– Мистер Якобсон прав, – мягко сказал он, – Ястреб может знать о всех привычках маэстро. Мы не должны давать ему ни единого шанса. Вам нужно будет прийти сюда чуть позже.

Барбара молча отвернулась. Ей, очевидно, не понравилось подобное «предательство». И после того как они вышли из апартаментов «Осинского» и спустились на свой этаж, она сухо кивнула Дронго на прощание и сильно хлопнула дверью.

Дронго открыл дверь. И почувствовал присутствие чужого. Опять, подумал он с раздражением. Сумка с оружием лежала в самом номере. Может, пойти попросить новый пистолет у Брета? На Ястреба это не похоже. Он не будет дважды повторяться.

– Входите, мистер Саундерс, – услышал он знакомый голос Моше и уже спокойно шагнул в комнату.

Моше сидел в кресле и в ожидании Дронго читал какой-то журнал.

– Как вы сюда попали? – спросил Дронго. – У вас есть карточки от всех номеров всех отелей Европы?

Во многих европейских и американских отелях вместо ключей давно использовались магнитные карточки. А сами замки на дверях кодировались с помощью компьютеров.

– Нет, – засмеялся Моше, – у меня есть специальный прибор, разработанный нашей технической службой. Он помогает проникать в номера любого отеля.

– Понятно, – кивнул Дронго, усаживаясь напротив. – И где вы сегодня были? Меня чуть не убили. Кажется, МОССАД должен был меня охранять.

– Я перепутал автомобили, – сказал явно смущенный Моше, – вы взяли такси у железнодорожного вокзала, и я запомнил его номер. Потом мы все попали в пробку. А вы почему-то поменяли такси. Но я этого уже не увидел. И продолжал преследовать ваше такси уже совсем с другими пассажирами.

– Паршивый таксист, – покачал головой Дронго, – нам попался такой мерзавец, что пришлось поменять такси. Просто потому, что он нам не понравился. Я и не думал в этот момент про вас. Кажется, мы оба наделали кучу глупостей.

– Да, – уныло согласился Моше, – и еще погиб Мартин.

– Это я виноват. Нужно было предусмотреть появление Ястреба, – мрачно заметил Дронго. – Он появился сзади, и Мартин не успел ничего сделать.

– Он был неплохим парнем, – пробормотал Моше.

– Конечно, – согласился Дронго и вдруг посмотрел на Моше. – Что значит неплохим? Вы его близко знали?

И тут Моше сказал ему чудовищно спокойным голосом:

– Он был осведомителем МОССАДа в Фонде. От него мы и узнали, что Якобсон и руководство Фонда ищут вас, Дронго.

– Давно вы его завербовали?

– Кажется, в прошлом году. Но точно я не знаю.

– Хорошая работа, Моше. Но вы должны были рассказать мне об этом чуть раньше. А теперь несчастный Мартин лежит в морге.

– Я не успел приехать в аэропорт. Он всегда был таким точным и дисциплинированным агентом. У него осталась мать, которую он очень любил.

– Понятно, – кивнул Дронго, – конечно, все правильно. У него ведь мать еврейка. Кто-то мне сказал, что любой еврей потенциально всегда агент МОССАДа. Говорят, у вас в каждом посольстве есть координатор МОССАДа, который обязан знать всех известных евреев в той или иной стране. Это правда?

– Я не знаю, – уклонился от ответа Моше.

– Значит, Мартин был вашим человеком. Какой идиотизм! Почему вы мне не сообщили об этом раньше? Как все это глупо получилось! Я бы не взял его с собой.

Дронго вдруг замолчал. Он вспомнил, что именно Якобсон рекомендовал ему взять с собой Мартина. Или всезнающий менеджер тоже подозревал Мартина и поэтому отправил именно его на столь опасную операцию. Но говорить об этом Моше не следовало.

– Никто не думал, что все так получится, – возразил Моше, – это просто случайность.

– Да, наверно, – согласился Дронго, вспоминая поведение Якобсона за столом. Мало того, что он специально послал Мартина на гибель, он еще лицемерно и сожалел о его смерти. Хотя, с другой стороны, откуда он мог знать, что все так получится? Может, это действительно случайность.

– Где сейчас Ястреб? – спросил Дронго.

– Мы этого не знаем.

– Не знаете или не хотите знать?

– Не знаем.

– Кто такой Песах Якобсон? Он тоже ваш агент? Или осведомитель?

– Конечно, нет. Во-первых, он не Якобсон. Мы знаем по крайней мере несколько фамилий, под которыми он действует. Вернее, которые ему дают в их Фонде. Во-вторых, по-моему, он даже не еврей. Во всяком случае, он, наверное, католик. Мы сумели заснять его в ванной комнате. У него на шее католический крест.

Дронго вспомнил, как Барбара рассказывала ему о Якобсоне, говоря, что тот посещает католические храмы. Это похоже на правду, подумал он.

– Понятно. Надеюсь, среди нашей группы больше нет ваших осведомителей? А если есть, расскажите мне о них прямо сейчас.

– Больше нет. Мы пытаемся внедрить своих людей в руководство Фонда, но пока безрезультатно.

– Не могу поверить, что у МОССАДа ничего не получается. Если вам удалось снять даже голого Якобсона, – не удержался от сарказма Дронго. – Как мне все это не нравится! И ваша всезнающая и всепроникающая разведка, и этот нахальный Фонд, с которым вы не можете справиться, представляющий неизвестно кого и так вас напугавший, что вы вместе с ШАБАКа пытаетесь понять, что именно там происходит. И, наконец, эта непонятная охота Ястреба на американского композитора, который уж точно не может быть связан ни с какой разведкой мира. Или Осинский тоже ваш агент? В Польше ведь тоже было много евреев.