Юрий Усыченко - Когда город спит

Все оказалось в порядке, и Семен побежал на сбор. Нетерпеливый мальчик явился слишком рано и долго бродил по широким школьным коридорам. Ожидание не томило его — слишком много радости наполняло маленькое сердце, и эту радость ничто не могло омрачить.

Наконец наступил долгожданный момент: ребята собрались, пришла пионервожатая Лена Чернякова, и сбор начался:

— Ребята, вы теперь пионеры и должны хорошо учиться. Чтобы помочь вам усвоить пройденный материал, мы проведем сейчас сбор на тему «Безударные гласные». Толя Ромченко! Объясни нам, что такое безударные гласные.

Толя Ромченко встал.

— Вынь руку из кармана, — потребовала Лена.

Ромченко нехотя повиновался. В кармане у него лежала рогатка, четверть часа тому назад он выменял ее у Славки Кокорева. О такой рогатке — не деревянной, а из толстой проволоки, с упругой красной резиной — Толя мечтал давно.

— Ну, так что такое безударные гласные?

— Безударные гласные — это… — вяло забубнил Ромченко, глядя в окно мимо плеча вожатой. По соседней крыше пробирался кот. Попадешь из рогатки отсюда в кота? До него метров пятнадцать, не больше… Честное слово, можно попасть!

Рука Толи сама потянулась к карману, но мальчик спохватился и, отвернувшись, продолжал рассказывать о безударных гласных.

— Правильно, молодец, — похвалила Лена. — Теперь ты, Нина Прокофьева.

— А меня мама за хлебом в магазин посылала, и я уроки не успела приготовить! — бойко выпалила девочка.

Лена улыбнулась мягкой покровительственной улыбкой:

— При чем тут уроки, Нина! Ведь мы не в классе, а на нашем пионерском сборе. Расскажи, как умеешь, о безударных гласных.

— Вон в тринадцатой школе сбор на рыбачьем сейнере проводили, — угрюмо пробасил кто-то сзади. — Мишка Сарыгин штурвал трогал и на компас глядел. Он мне сам рассказывал.

— Отставить посторонние разговоры! — перебила пионервожатая. — Мы ждем тебя, Нина.

Следующий сбор посвятили состязанию: кто быстрее решит арифметические задачи, составленные Леной Черниковой. На третий сбор Розанов не пошел: «Ну их, там все как на уроке».

Страстью мальчика стали книги — у отца была большая библиотека. На полках массивного и широкого — во всю стену — шкафа из мореного дуба поблескивали золотом корешков полные собрания сочинений Толстого, Пушкина, Гончарова. Яков Владимирович радовался увлечению Семена и часто горделиво думал: мальчик растет любознательным, читает умные и полезные сочинения. А Семен брал книги с других полок. Там стояли тома, посвященные храброму д'Артаньяну и его друзьям, чуть ниже — бесконечная серия «Интимная жизнь монархов». Находил Семен и Клода Фаррера, а стал постарше — Октава Мирбо, Арцыбашева, Пшибышевского.

И никогда отец не догадался спросить, какие книги Сема любит больше других.

Семен читал запоем. Он воображал себя среди герцогов, небрежно бросающих тупоголовому лакею кошелек с золотом; жил среди вылощенных джентльменов и леди, которые сияют ангельской красотой. Он вместе с героями книг посещал таверны, играл в покер, разъезжал на собственном лимузине. Мечты о пионерских кострах и военных играх забылись. Семен начал отдаляться от своих товарищей, перестал разделять их стремления. Уже в ту пору появилась у него манера скептически посмеиваться над окружающими.

Якова Владимировича все это не тревожило и, пожалуй, радовало: «Сын умнее своих сверстников — видит больше, чем другие, и умеет смеяться над недостатками. Из него выйдет незаурядный человек. Это счастье, что я могу создать мальчику все необходимые условия для развития его способностей».

Сам Розанов-старший прошел нелегкий жизненный путь. Еще учась в гимназии, он зарабатывал себе на хлеб, давая домашние уроки в богатых домах. Упорством, трудолюбием, настойчивостью добился он успеха в жизни, стал видным хирургом, получил ученую степень. Его уважали, ценили. Но со временем появились в характере Якова Владимировича весьма неприятные черточки. Розанову, например, ничего не стоило потребовать увольнения пришедшегося не по нраву сотрудника, заявив директору клиники: «Он или я», наперед зная: уйдет не ведущий хирург, а рядовой врач. В присутствии сына Розанов, не стесняясь, обрывал подчиненных; дворнику, домработнице, своему шоферу, официанту в ресторане говорил «ты». Семен любил отца, подражал ему и мало-помалу перенял его тон. Со временем Семен усвоил и мысль, которую Яков Владимирович не скрывал и не считал нужным скрывать: благодаря заслугам отца перед сыном раскроются любые двери. Семен Розанов, из мальчика превратившийся в юношу, стал думать, что он не такой, как все, и предназначен для иной судьбы, чем сидящие рядом с ним на институтской скамье. Какой — он не знал. В мечтах Семен Розанов представлял себя элегантным и остроумным, путешествовал, переживал невероятные приключения в экзотических странах, вел беседы с дипломатами, художниками, писателями. Вспоминались герои прочитанных книг: они жили без труда, забот и огорчений. И они правы, думал Семен. Вот и Моро, бывалый, опытный человек, не раз говорил то же самое. «Эгоизм — естественное состояние человека», — пришла на ум где-то и когда-то вычитанная фраза. Стоит ли из-за какой-то Аси ссориться с Моро! Тем более теперь, когда он обещал свою помощь в этой скверной истории. Да, конечно, он выполнит просьбу, поближе познакомит Моро и Асю. Провались все на свете, лишь бы мне было хорошо. Так надо жить…

Бухгалтер Павел Афанасьевич Милетин в минуты откровенности говорил о себе, что он «слабый, очень слабый человек». Говорил не зря. Трехлетним ребенком он сломал себе ногу и остался хромым. Мальчиком, а потом юношей Милетин стеснялся больших компаний, не принимал участия в веселых и шумных затеях сверстников. С возрастом робость, нерешительность его стали проявляться еще больше.

После смерти жены и ухода сына в армию Милетин одиноко жил в своем маленьком домике.

Под вечер, когда Павел Афанасьевич, вернувшись с работы, варил обед, в дверь постучали.

Вытирая руки на ходу, Милетин поспешил отпереть. Он был уверен, что стучится почтальон со всегда желанной весточкой от сына. Но на этот раз Павел Афанасьевич ошибся. Отворив дверь, он увидел незнакомого человека в потрепанном военном костюме без погон. Неожиданное посещение удивило старика. Милетин вопросительно посмотрел на гостя.

— Товарищ Милетин? — спросил незнакомец.

— Вы ко мне? — растерянно сказал Павел Афанасьевич. — Проходите, пожалуйста, в комнату. У меня немного не прибрано и запахи кухонные всякие, так вы, голубчик, не обессудьте. Живу один, вдовец.

Робость в отношениях с людьми Павел Афанасьевич маскировал многоречием, попыткой казаться развязным. Кроме того, Милетин, несмотря на свою любовь к одиночеству, замкнутость, не был сухим, черствым и всегда старался сделать приятное другим.