Джек Хиггинс - Ключи от ада

– И что вы собираетесь делать?

– Провести неделю-другую в Матано, – сказал без колебаний Шавасс. – Это небольшой рыбачий порт недалеко от Бари. Там замечательный пляж, и Джулио Орсини обещал показать мне хорошие места для подводной охоты.

– Я уверен, что вы с нетерпением ожидаете всего этого, – сказал шеф. – Не так ли?

– Ну, и я могу надеяться?

Босс все еще смотрел на ночные огни города, и на его лице блуждала неопределенная улыбка.

– О да, конечно, Пол, вы получите свой отпуск, но после того, как сделаете небольшую работу для меня.

Шавасс вздохнул, а шеф вернулся от окна и снова сел за стол.

– Не печальтесь, она займет немного времени, но вы должны отправиться сейчас, сегодня ночью.

– Это так необходимо?

Пожилой человек кивнул.

– Я договорился о транспорте, но вам необходима помощь. Лучше всего, чтобы это был тот парень, Орсини. Мы хорошо заплатим.

Шавасс вздохнул, подумав о Франческе Минетти, которая ждала его на террасе, о вкусных вещах и хорошем вине внизу в буфетной. Он вздохнул еще раз и тщательно загасил сигарету.

– Что я должен сделать?

Шеф подтолкнул по столу папку.

– Энрико Ночи, двойной агент, который работал на нас и на албанцев. Поначалу я не возражал против этого, но теперь до него доберутся китайцы.

– Что совсем не здорово.

– Но им ничего не удастся. Слишком болезненная для меня утечка информации. Завтра ночью у Бари этого самого Ночи будет ждать катер, чтобы доставить его в Албанию. Все детали здесь.

Шавасс изучил фотографию. Тяжелое, мясистое лицо, безвольный рот. Человек, которому не везет во всем, к чему прикасаются его руки, кроме, возможно, женщин. У него был вид загорелого пляжного мальчика, что так привлекает некоторых из них.

– Я должен доставить его сюда?

– Зачем он здесь нужен? – Шеф отрицательно покачал головой. – Ликвидируйте его, несчастный случай при плавании или что там вам больше нравится. Но все должно быть сделано чисто.

– Разумеется, – спокойно сказал Шавасс.

Он просмотрел материалы в папке еще раз, запоминая факты, потом отодвинул ее и поднялся.

– Я увижу вас в Лондоне?

Шеф кивнул.

– Через три недели, Пол. Наслаждайтесь своим отпуском.

– Благодарю вас.

Пожилой человек придвинул к себе папку, открыл ее и принялся изучать бумаги, а Шавасс тихо вышел из кабинета.

Энрико Ночи лежал в темноте, уставившись в потолок, и курил сигарету. Рядом спала женщина, прислонясь к нему теплым бедром. Вот она пошевелилась во сне, повернулась на другой бок, так и не проснувшись.

Он потянулся за другой сигаретой и тут услышал еле различимый звук, будто что-то просунули в щель почтовою ящика в прихожей. Он выскользнул из-под одеяла, стараясь не разбудить ее, и босиком тихо пошел по кафельному полу к двери.

На коврике возле входной двери лежал большой светло-желтый конверт. Он взял его на кухню, зажег газовую плиту под кофейником и быстро вскрыл. Внутри был еще один запечатанный конверт меньшего размера, который он должен был взять с собой, и листок с напечатанным на машинке текстом с указанием маршрута. Он запомнил содержание и быстро сжег листок на плите.

Посмотрел на часы. Вот-вот наступит полночь. Еще было время принять горячую ванну и что-нибудь съесть. Он с удовольствием потянулся. Эта женщина и на самом деле была чем-то особенным. Такой приятный способ провести свой последний вечер здесь, в Италии.

Он погрузился до подбородка в горячую воду, и маленькая ванная комната почти заполнилась паром, когда открылась дверь и вошла она, зевая и завязывая пояс халата.

– Иди обратно в постель, дорогой, – сказала она тихо.

Он ни за что на свете не мог бы вспомнить ее имени.

– В другой раз, мой ангел. А сейчас мне пора уходить. Сделай яичницу и кофе, как хорошая девочка. Я должен отправляться через двадцать минут.

Через десять минут он вышел из ванной свежевыбритым, с гладко причесанными темными волосами. На нем был дорогой свитер ручной вязки и легкие брюки. Она накрыла небольшой столик у окна и поставила перед ним тарелку с яичницей.

Он ел и, отведя в сторону занавеску одной рукой, смотрел на берег моря сквозь огни города Бари. Было тихо и моросил мелкий дождичек, сверкая, как серебряные струи в желтом свете городских фонарей.

– Ты вернешься? – спросила она.

– Кто знает, мой ангел, – пожал он плечами. – Кто знает?

Он закончил пить кофе, пошел в спальню, забрал темно-синий нейлоновый плащ, небольшую парусиновую сумку и вернулся в гостиную. Женщина сидела за столиком, положив на него локти, и держала чашечку кофе. Энрико достал бумажник, вынул из него пару банкнотов и бросил их на стол.

– Это было чудесно, дорогая, – сказал он и направился к двери.

– Адрес ты знаешь.

Когда он закрыл за собой входную дверь и свернул на улицу, было точно половина первого. Дождь стал сильнее, и туман сгустился так, что видимость была ограничена до тридцати – сорока ярдов.

Энрико быстро пошел по мокрому тротуару, привычно сворачивая с одной улицы на другую, и через десять минут остановился возле маленького черного «фиата». Открыв дверцу автомобиля, поднял уголок коврика и сразу же нашел под ним ключ зажигания. Через несколько мгновений машина уже была далеко.

Добравшись до окрестностей Бари, он сверился с картой, которая лежала в отделении для перчаток. До его цели – Матано – оставалось около двенадцати километров по дороге, идущей на юг к Бриндизи. Достаточно простой маршрут, если только его немного не задержит туман.

Парень закурил сигарету и снова двинулся в путь, концентрируя все внимание на ведении машины, потому что туман сгущался. Наконец он был вынужден продвигаться вперед чуть ли не ползком, высунув голову в открытое боковое окно машины, поэтому почти на час опоздал к тому месту, где стоял дорожный указатель, показывающий, что на Матано нужно свернуть налево.

Ночи ехал по узкой дороге, ощущая сквозь туман запахи моря. Наконец туман начал немного рассеиваться. Он добрался до Матано за пятнадцать минут и проехал тихими улицами по направлению к морю.

Припарковав машину в переулке около клуба «Тэбу», как значилось в полученных им инструкциях, остаток пути он проделал пешком. На берегу было пустынно и темно и единственным звуком, который слышался у причала, был плеск волн о сваи.

Он остановился на полпути вниз и в свете единственного фонаря рассмотрел моторный катер, причаленный кормой к пристани. Это было судно длиной в тридцать футов со стальным корпусом. По всей видимости, оно было построено Эйкербуном. Катер имел превосходные очертания и блистал своей сине-зеленой краской. Энрико обратил внимание на название катера «Буона Эсперанца» – добрая надежда, – и легкая ухмылка тронула его губы.