Чингиз Абдуллаев - Разорванная связь

– Я могу уехать немедленно, – холодно заметил Дронго, – и тогда у вас вообще не будет ни подозреваемых, ни обвиняемых. И дело просто повиснет на вашем департаменте. Не нужно упрямиться, сеньор комиссар. В каждом деле все нужно решать достаточно прагматически. Я не убивал этого человека. Неужели вы действительно считаете, что я мог убить Золотарева столь примитивным способом? Разбив ему голову лампой. Посмотрите на меня внимательно, сеньор Морено. Я не просто эксперт по вопросам преступности. Я был «голубым ангелом», одним из тех, кто боролся с международной преступностью еще в далекие восьмидесятые годы. Неужели вы считаете, что для того, чтобы убить человека, мне нужна лампа? Или вообще нужны какие-либо предметы? Я ведь точно знаю, в какое место и какой силы удар нужно нанести, чтобы человек упал и никогда не поднялся.

Комиссар угрюмо молчал.

– Он был в таком состоянии, что я мог просто поднять его наверх и столкнуть с любого этажа вниз, – продолжал Дронго, – и ни один человек не обвинил бы меня в этом. Если бы мне нужно было по каким-то причинам убить Золотарева. И, наконец, самое важное. Неужели вы думаете, что эксперт с таким профессиональным опытом, какой есть у меня, мог оставить свои отпечатки пальцев на орудии убийства? Вы действительно так полагаете? Вы ведь опытный человек, сеньор Морено, неужели вы не можете понять, что просто ошиблись? И в данном случае вам повезло, что главный подозреваемый именно я. В этом случае у меня появляется возможность оправдаться и найти настоящего убийцу.

Он замолчал. Все смотрели на комиссара Морено. Первым не выдержал Гарригес.

– Он прав, сеньор комиссар, – мягко заметил он.

– Хорошо, – согласился комиссар, – будем считать, что я ему поверил. Завтра ровно в семнадцать часов мы будем ждать его в этой комнате. Пусть покажет нам настоящего убийцу. Тогда мы и закончим наш спор. До свидания.

Морено быстро вышел из комнаты, словно опасаясь, что его остановят и заставят изменить свое решение. Или он передумает. За ним поспешили помощник и сотрудники службы безопасности. Дронго остался вдвоем с Гарригесом.

– Это было красиво, – сказал Гарригес. – Но учтите, что завтра вам придется предъявить нам убийцу. Или уехать отсюда навсегда.

– Такая альтернатива может меня убить, – пошутил Дронго, – я слишком люблю вашу страну и ваш город. Надеюсь, у меня все получится.

– Вам нужна наша помощь?

– Нет. Пока нет.

– Тогда до завтра. Но учтите, что сотрудники полиции все равно будут дежурить у входа. Хотя с этажей мы их снимем. До свидания.

– До свидания. Спасибо, что вы мне поверили, сеньор Гарригес. Это меня окрыляет.

– Это не я, – смутился Гарригес, – это моя жена. Она шесть лет работала в Лионе, в Интерполе. И уверяет меня, что вы самый выдающийся аналитик в истории криминалистики. Мне пришлось ей поверить.

Он вышел из комнаты. Дронго тяжело вздохнул, забрал свои документы со стола, куда их бросил комиссар. Вышел из комнаты и снова направился к стойке портье. Увидел знакомого пожилого консьержа.

– Вас уже отпустили? – спросил тот. – Я за вас очень переживал, сеньор Дронго.

– Откуда вы знаете, как меня называют?

– Наша известность идет впереди нас, – загадочно заметил консьерж. – Надеюсь, я сумел вам помочь.

– И очень здорово. Спасибо. А теперь пусть мне дадут нормальный ключ, чтобы я мог попасть в свой номер.

– Возьмите, – улыбнулся консьерж, – я его вам уже приготовил. Я был уверен, что вас отпустят.

– Спасибо, – он забрал карточку.

В своем номере он уселся в кресло, пытаясь собраться с мыслями. И через некоторое время, решительно поднявшись, вышел из своего номера. Поднялся на четырнадцатый этаж, прошел к нужным ему апартаментам и позвонил.

– Кто там? – услышал он рассерженный голос Павла Солицына. – Это опять вы? Пришли снова трепать нам нервы? Мы не хотим с вами разговаривать. Уходите отсюда!

– Не могу, – весело ответил Дронго, – я должен поговорить с вашей женой. И если вы меня не впустите, я позову полицейских и приду вместе с ними.

Дверь наконец открылась. Солицын был в спортивном костюме и в тапочках.

– Что вы от нас хотите? – раздраженно спросил он. – Почему вы все время к нам пристаете?

– Мне нужно переговорить с вашей супругой.

– О чем вы будете с ней говорить? Она не хочет с вами разговаривать.

– А я полагаю, что хочет. Давайте лучше спросим у нее.

– Уходите, – почти попросил Солицын, – вся эта ужасная история уже вымотала нас всех. И меня, и Инну, и, конечно, Алису. Никто не думал, что наша шутка обернется такой трагедией. А вы еще ходите и сыплете соль на рану. У вас есть совесть?

– Нет, – ответил Дронго, – у меня нет совести. Пока я не найду настоящего убийцу, я не успокоюсь. И поэтому я прошу вас разрешить мне поговорить с вашей женой.

– Что у вас произошло? – показалась на пороге спальни Инна. Она тоже была в спортивном костюме, который выгодно подчеркивал все достоинства ее фигуры. Она недовольно смотрела на гостя.

– Мне нужно с вами поговорить.

– Сначала спросите разрешения у моего мужа, – тактично ответила Инна, – и если он вам разрешит, то я готова ответить на ваши вопросы.

– Этот тип никогда не успокоится, – зло прошипел ее муж.

– Мне надоело с вами разговаривать, – неожиданно взорвался Дронго, – давайте закончим наши препирательства. Я сейчас спущусь вниз и расскажу ожидающим меня журналистам и сотрудникам полиции обо всем, что мне известно. О ваших свингерских встречах и обменах. О том, как страдал из-за своей ошибки погибший Петр Золотарев. И как именно вы здесь проводили время. Если это вас больше устраивает, то до свидания. Нам больше не о чем разговаривать. Теперь будете отвечать на вопросы полиции и журналистов, которые разнесут эту историю по всей Европе.

Он блефовал. Внизу никого не было. Но блеф был верно рассчитан.

– Подождите, – крикнул ему Павел, – не уходите! В конце концов, мы не виноваты, что Петр решил доверить вам нашу тайну. И некрасиво с вашей стороны шантажировать нас этим обстоятельством. Не уходите. Можете поговорить с моей женой. Только десять минут, не больше. Инна, ты не возражаешь?

– Если ты разрешаешь, – она была воплощением кротости.

– Только в моем присутствии, – заявил Солицын.

– Нет, – возразил Дронго, – у меня слишком важный разговор, чтобы здесь присутствовал кто-то третий.

– Тогда я вам не разрешаю… – начал Павел, но Инна все поняла без лишних слов.

– Не будем спорить, дорогой, – улыбнулась она, – и не нужно так бурно реагировать. Я отвечу на вопросы этого человека. Не волнуйся. Я знаю, что нужно говорить. Подожди нас в другой комнате.

Они прошли в гостиную. Солицын что-то недовольно пробормотал и вошел в ванную комнату, громко хлопнув дверью.