Чингиз Абдуллаев - Разорванная связь

– Сеньор Дронго, вы должны отчетливо понимать, что на этот момент я имею только одного подозреваемого, – мрачно произнес комиссар, – и этот человек именно вы. Все видели, как вы поднимались вместе с погибшим в его номер. Камеры зафиксировали, как вы входили в кабину лифта и как выходили из нее. Но самое важное, что все двери в этом отеле связаны с центральным компьютером. И мы легко могли установить, что после того, как вы вышли из номера, их четырежды еще открывали. Четыре раза, сеньор Дронго, дверь в номер погибшего открывалась. Возможно, он сам открывал свою дверь, возможно, это делал кто-то другой, у кого могла быть карточка-ключ от его номера…

– Я оставил ключ на столике рядом с кроватью, – вспомнил Дронго.

– Его там не было, – жестко оборвал его Морено, – и уже этот факт дает мне право сомневаться в вашей искренности, сеньор эксперт. К тому же ваша профессия говорит не в вашу пользу. Вы ведь знаете, какими изощренными способами совершаются подобные преступления, и вполне могли придумать самостоятельный план. Я не хочу вас оскорбить, я всего лишь пытаюсь объяснить вам ваше положение.

– Хуже некуда, – кивнул Дронго, – уже понятно. Вы сообщили родственникам погибшего о случившемся?

– Сообщили, – кивнул Морено.

– Как они реагировали?

– Я не совсем понимаю ваш вопрос. Как можно реагировать на смерть близкого человека?

– Извините меня, комиссар, но я боюсь, что вы меня действительно не поняли. Вы лично сообщали им о смерти Петра Золотарева?

– Нет. Меня тогда здесь не было. Это сделал сеньор Гарригес, – показал комиссар на сотрудника прокуратуры.

– Как именно они реагировали? – спросил Дронго. – Извините меня, сеньор комиссар, но это чрезвычайно важно. Во всяком случае, это поможет нам в установлении истины.

– Не совсем понимаю, каким образом горе родных может помочь нам в расследовании этого убийства, – пробормотал комиссар Морено.

Гарригесу было лет тридцать пять. Высокого роста, нескладный и не разучившийся краснеть. Он немного смутился.

– Я вошел в номер к его супруге и сообщил ей о смерти мужа, – вздохнул он. – Нужно сказать, что она не закричала и не заплакала. А словно окаменела. Потом прибежала ее дочь. Она плакала и обнимала мать. Пришел их зять, сеньор Ираклий. У него такая сложная грузинская фамилия. По-моему, Гоглидзе. Если я правильно выговариваю. Он тоже был расстроен.

– А его друг? В соседнем номере остановился его компаньон. Павел Солицын и его супруга.

– Нет, я их не видел. Возможно, они не знали, что случилось. Но сотрудники полиции все равно их допросят.

– Понятно, – разочарованно сказал Дронго, – но это ваша ошибка, сеньор Гарригес. Нужно было в первую очередь допросить друзей приехавшего бизнесмена.

Морено нахмурился. Тяжело поднялся со своего места.

– Мы проводим расследование так, как считаем нужным, – недовольно заметил он.

– Сеньор комиссар, – остановил его Дронго, – вы напрасно уходите. Мы не закончили наш разговор.

– Что вам еще нужно? Вы действительно хотите, чтобы я предъявил вам обвинение? Вы очень неудачно вчера ввязались в эту историю… И теперь у вас впереди большие неприятности. Я не хочу вас пугать, но вы должны понимать, что сама история выглядит очень дурно. И вы самый главный подозреваемый, кого мы можем сегодня предъявить нашему правосудию.

– Подождите, комиссар. Я вообще не собирался с ним разговаривать. Это он, увидев, как я читаю газету на русском языке, вспомнил, что мы с ним встречались в Москве, и решил пересеть ко мне. Он был в таком ужасном состоянии, что я не счел возможным его прогнать. И мне пришлось его выслушать. Его последнюю исповедь, комиссар. И поэтому я знаю о нем гораздо больше, чем вы можете себе представить. Вы, наверно, католик. Так вот, можете считать, что он вчера мне исповедовался. Во всех своих грехах, и в самом страшном грехе, который он совершил…

– В каком? – спросил Морено.

– Этого я не могу вам сказать. Поймите, что это не только моя тайна, сеньор комиссар. Она касается и других людей, которые сейчас находятся в отеле. Но именно поэтому я прошу вас разрешить мне принять участие в расследовании этого преступления. Я лучше вас всех понимаю приехавших. Могу с ними беседовать не через переводчика, могу попытаться их понять. И я знаю тайну последних дней жизни погибшего. Поверьте мне, я сделаю все, чтобы найти убийцу.

Комиссар повернулся и посмотрел на Гарригеса. Тот пожал плечами.

– Насколько я слышал, сеньор Дронго самый известный эксперт в мире, сеньор комиссар. На его расследованиях учат будущих сотрудников прокуратуры и полиции. Его опыт расследования может оказаться неоценимым.

– Даже так, – пробормотал комиссар, – значит, мне на голову свалился такой неожиданный подарок. Самый лучший сыщик Европы оказался у нас в гостях.

– Подождите, комиссар, – вспомнил Дронго, – вы ведь давно работаете в уголовной полиции?

– Уже тридцать с лишним лет, – не без гордости сообщил Морено.

– Превосходно. У вас должны быть связи с вашими французскими коллегами. Может, вы слышали о комиссаре Дезире Брюлее?

– Конечно, слышал, – кивнул Морено, – этот французский комиссар делает честь работе всей полиции объединенной Европы. Он настоящая легенда среди полицейских нашего континента.

– В таком случае позвоните ему и спросите его мнение обо мне, – предложил Дронго, – и если он предложит вам пренебречь моим опытом, то вы отправите меня в мой номер, где я обязуюсь находиться до окончательного выяснения всех вопросов и вашего решения.

– Позвонить самому Дезире Брюлею? – усмехнулся Морено. – А может, Его Величеству Хуану Карлосу Бурбону или нашему премьер-министру?

– Я не шучу. Речь идет о погибшем человеке, – напомнил Дронго.

– Позвоните, – предложил Гарригес, – если этот человек действительно тот самый Дронго, то он найдет убийцу, даже независимо от нашего расследования.

Комиссар молчал, очевидно, размышляя. И неожиданно улыбнулся.

– Хорошо. Нам все равно нужен переводчик. Никто из наших не владеет русским языком, как этот эксперт. Возможно, он действительно окажется нам полезным. Но учтите, все ваши действия должны строго согласовываться со мной, сеньор Дронго. А если мы ничего не сможем выяснить, то вы мне обещаете рассказать все, что сказал вам погибший вчера вечером?

– Не обещаю, – ответил Дронго. – Поймите, это тайна, затрагивающая честь нескольких семей. И нескольких женщин. О таких вещах не принято говорить, сеньор комиссар. Но я обещаю вам сделать все, чтобы, используя свои знания после вчерашнего разговора и свой опыт предыдущих расследований, найти убийцу.

– Полагаю, это не так сложно, как нам кажется, – быстро вставил Гарригес, понимая, что комиссар почти согласился на участие в расследовании известного эксперта. Гарригесу было интересно понаблюдать за методами работы столь выдающегося мастера. – У нас всего пятеро подозреваемых, – добавил он, – не считая самого сеньора Дронго.