Сергей Бакшеев - Шпион из-под воды

– Мареева после звонка всё бросила и сразу уехала.

– Она с ним встретилась. Это была трогательная сцена…

– Как он?

– Игорь Анатольевич не пострадал. Ему невероятно повезло. Зато остальным…

Заколов сел на рабочее место Мареевой и отстраненно листал ее бумаги.

– Кто погиб? – нетерпеливо спросил Александр.

– По словам Трушина, все ведущие разработчики ЗРК С-300. Около тридцати человек.

У Евтушенко беспомощно опустились руки.

– Что же теперь будет?

– Остался главный конструктор. Он берется доработать комплекс в течение ближайшей недели и передать его в массовое производство.

– Если ему не помешает Игла.

Заколов поднял вопросительный взгляд на Евтушенко.

– Какая игла?

Александр проверил, заперта ли дверь, и вернулся к Тихону. Он заговорил приглушенным голосом:

– Здесь была взвинченная обстановка. Работать невозможно. Я хотел узнать подробности, бродил по коридорам, прислушивался. Там бегали многие, и на меня внимания не обращали. Так вот, что я услышал. – Евтушенко наклонился и перешел на шепот. – Помнишь, мы обнаружили мощную программу, которая работает в бесконечном цикле? Ты еще предположил, что идет расшифровка кода?

– Было дело.

– Ты оказался прав. В одной из лабораторий работают дешифровщики. Они стремятся раскодировать шпионские послания. И кое-чего они уже добились.

Евтушенко загадочно умолк, выждал паузу и продолжил:

– Они разгадали подпись в конце радиограмм…

– Не тяни, – поторопил Тихон.

– Игла! Это позывной агента.

Заколов откинулся на спинку стула. Любая кличка что-нибудь да значит, она несет тайный смысл. Но какой? Игла – это острая маленькая колючая штучка. Она может быть как опасной, так и полезной. А также легко может затеряться. Похож ли майор Линько на иглу? Что рассказывала про него Анна Федоровна? Она упомянула, что у него в детстве было прозвище!

Тихон с досадой взглянул на бесполезный отключенный телефон.

– Откуда я могу позвонить?

– Из перфораторной. Там девушки добрые, – посоветовал Евтушенко.

Заколов спустился на первый этаж. Две смешливые лаборантки и впрямь оказались очень приветливыми. Они по-женски придирчиво оценили статную фигуру и внешний вид молодого человека. Видимо остались довольны, потому что помимо телефона Тихону любезно предложили крепкий чай из тонкой фарфоровой чашки с расписным блюдцем.

Заколов набрал номер Корольковой и заговорил, прикрывая рот ладонью:

– Анна Федоровна, здравствуйте…

– Тихон? Ты слышал, что сегодня произошло? Автобус попал под поезд.

– Да, Анна Федоровна…

– Ужасная трагедия. Много людей погибло. Это такое несчастье, такое несчастье, ты даже не представляешь.

Пережив собственное огромное горе, Королькова невольно находила утешение в обсуждении деталей чужой трагедии.

– Анна Федоровна, – прервал нервную тираду женщины Заколов. – Я хотел спросить про школьную кличку Андрея Линько. Вы вспомнили ее?

– Ты хочешь поговорить с ним о Вите?

– Да, конечно.

– Его звали… Что-то острое…

Заколов напряженно ждал. Он надеялся, что майора дразнили Иглой.

– А, вспомнила! – выкрикнула женщина. – Рыба-меч! Андрей переживал. Он был весь такой заостренный и колючий. Дрался постоянно. Потом его стали звать просто Меч. И Андрей уже не возражал. Ты с ним встретишься?

– Обязательно.

– Попроси, чтобы ко мне зашел.

– Непременно.

Заколов распрощался с Анной Федоровной. От предложенного чая ему не удалось отвертеться. Он сдержано улыбался гостеприимным девушкам, вежливо отвечал на их вопросы, а сам разочарованно думал, что его версия в очередной раз не сработала. Меч, хоть и острый, однако совсем не похож на тонкую иглу.

Вернувшись в комнату к Евтушенко, Заколов плюхнулся на рабочее место Анастасии Мареевой. У нее было самое удобное кресло: с подлокотниками и высокой упругой спинкой.

– Сегодня Мареева не придет. После той передряги, в которую попал Ольховский, ее можно понять. Отключить ее монитор? – Заколов крутанулся в кресле. Спинка задела стопку бумаг, и разрозненные страницы разлетелись по кабинету.

– Поаккуратней. Она любит порядок, – предупредил Александр.

– Я подберу.

Тихон наклонился. Собирая листы, ему приходилось разглядывать их, чтобы разложить по порядку. Помимо текстов программ и блок-схем, на одном из листков попались формулы, известные по школьному курсу физики, и рисунок со стрелочками, похожий на иллюстрацию к задаче из учебника.

– Она что, преподает в школе? – спросил Тихон, пытаясь понять смысл задачи.

– Не думаю. Кроме того, сейчас у школьников каникулы.

– Логично.

Одно из значений переменных показалось Заколову знакомым. Где-то он видел это трехзначное число.

За дверью послышалось щелканье клавиш на кодовом замке. Застигнутый врасплох, Тихон инстинктивно свернул бумажку, сунул ее в карман и вскочил с чужого кресла. Открылась, обитая металлом дверь. На пороге появилась Анастасия Мареева. Из-за ее плеча выглядывала любопытная мордашка Ларисы Трушиной. Мареева окинула комнату строгим взглядом и сразу прошла к своим бумагам.

– Привела к вам вашу приятельницу, – по пути объяснила она. – Михаил Львович попросил, академик.

Лариса пожимала плечами и сдержано улыбалась. Весь ее облик говорил, от меня можно ждать любых сюрпризов.

– Как чувствует себя Игорь Анатольевич? – из вежливости поинтересовался Заколов.

– Давление зашкаливает. Но храбрится. Планирует завтра выйти на работу.

– А как же его автомобиль?

– Есть хорошие мастера. Обещали за пару дней починить. – Она бросила строгий взгляд. – Вы бы, ребятки, работали, не отвлекались.

Анастасия Мареева сгребла стопку бумаг, включила измельчитель и принялась засовывать в его плоскую пасть по нескольку страниц сразу. Послушный аппарат шумно пережевывал их в лапшу.

Тихон подошел к Ларисе.

– Как ты?

– Скучала…

Девушка хотела прильнуть к парню, но сдержалась. Когда, покончив с бумагами, Мареева вышла, она тут же затараторила:

– Я, почему здесь? Потому что мне звонил Олег. Вы используете меня, как секретаршу. Выслушай, передай, запиши, жди звонка. Сколько можно? Я, между прочим, приехала сюда отдыхать! Загорать хочу и купаться.

– От солнца у тебя появляются конопушки, – Тихон ласково провел пальцем по тонкому носу девушки.

– Что? Уже есть?

– Они чудные. Тебе очень идут. Рыжим девушкам они придают дополнительный шарм.

– Перекрашусь в блондинку, – насупилась Лариса.

– Не вздумай, солнышко мое. Блондинок пруд пруди, а таких, как ты, единицы.

– Это же мне говорили на киностудии. Но на роль, всё равно, не взяли.

– Когда-нибудь твое лицо появится на страницах журналов.