Рональд Сет - Тайные слуги

Паспорт был выдан недавно. В нем, кроме одной заграничной визы и данных о владельце, не было никаких пометок. Но Отани, возможно, раньше имел другой паспорт, срок которого уже истек.

Японец кивнул:

— Да, сэр, я впервые в Соединенных Штатах.

— Какова цель вашего визита, господин Отани? — продолжал расспрашивать чиновник.

— Я приехал изучать английский язык в Стэнфордском университете.

— Мне кажется, вы хорошо говорите по-английски, — заметил, улыбаясь, чиновник.

— Я хотел бы владеть английским в совершенстве.

— Многие ваши соотечественники приезжают сюда изучать английский язык.

— Как будто.

— Желаю вам успехов, господин Отани.

— Благодарю вас, всего хорошего.

Чиновник вернул японцу паспорт. Тот взял свой чемодан, убрал в карман паспорт и направился в порт.

Чиновник посмотрел ему вслед и произнес:

— Потешные люди, эти маленькие японцы.

— Да, — ответил его сослуживец. — Но что, однако, заставило вас именно сейчас прийти к этому выводу?

— Посмотрите на его костюм, чемодан. Он мог бы доставить себе удовольствие — путешествовать в первом классе на роскошном пассажирском пароходе. А он плыл из Токио четыре тысячи с лишним миль на вонючем рыболовном судне.

На это сослуживец, шотландец по происхождению, заметил:

— Очень похвально. Он сэкономил не менее половины платы за проезд на роскошном пароходе.

— Вот уж не знал, что японцы такие мелочные.

Чиновник не знал, что Отани был пассажиром на «Тайо-мару» по сентиментальным причинам. Одно время он состоял членом его команды, хотя на самом деле являлся офицером императорского военно-морского флота. Чиновник не знал, что Отани солгал, сказав, что приехал в США впервые. Не знал чиновник и того, что Отани не собирался поступать в Стэнфордский университет или в какое-нибудь другое учебное заведение.

Из порта Отани прошел прямо к железнодорожной станции и первым поездом выехал в Лос-Анжелос. Прибыв в этот город, он направился в японский квартал, в публичный дом под названием «Красная мельница». Отани пробыл в «Красной мельнице» всего десять минут, а выйдя оттуда, нанял такси и велел отвезти его в отель «Олимпик».

Узнав через день или два, что его пребывание в Лос-Анжелосе будет длительным, Отани пожелал устроиться как можно лучше. Одевшись самым тщательным образом, он пошел в «Кавафуку Тэй», один из наиболее известных японских ресторанов в Лос-Анжелосе. Он пробыл в ресторане не более получаса и за это время успел познакомиться с молодой соотечественницей, такой же обаятельной, как и красивой. Инао Отани был одинок, Тиэко Нагаи тоже. Красивый японец с глубокими ласковыми глазами пригласил молодую женщину отобедать с ним. Она приняла приглашение. После обеда он предложил потанцевать в ночном клубе. Задолго до полуночи молодые люди почувствовали себя старыми друзьями. А расставаясь, они уже были более чем старые друзья.

Отани был очарован своей маленькой возлюбленной, а в подобных случаях он становился щедрым. Если бы чиновники из иммиграционного управления могли увидеть эту пару, разъезжающую по ночным увеселительным заведениям Лос-Анжелоса, оценить драгоценности, которые украшали точеную шею и маленькие пальцы Тиэко Нагаи, и прикинуть стоимость ее богатых туалетов! Тогда бы они перестали считать мелочным студента, проплывшего четыре тысячи миль на вонючем рыболовном судне и сэкономившего на этом деньги.

Устроив личную жизнь, Инао Отани мог заняться делом, которое привело его в США. Если он встречался с Тиэко Нагаи открыто, то другими своими делами занимался с такой осторожностью, что никто на Западном побережье Калифорнии, на морских базах США вблизи Сан-Педро и Сан-Диего не мог бы сказать вам, что это за занятия.

Все, кто знал молодую японскую пару, не видели ничего странного в том, что Отани два или три раза в неделю посещал «Красную мельницу». Иногда он отправлялся туда сразу же после свидания со своей возлюбленной. Эти посещения, казалось, не вызывали ее ревности. В «Красной мельнице» Отани обычно задерживался два часа. Он не проводил это время праздно, а беседовал с владельцем заведения Со Ясахура в звуконепроницаемом кабинете.

Однажды в июне 1937 года Отани неожиданно объявил Тиэко Нагаи, что собирается взять отпуск. Он давно мечтал побывать в Нью-Йорке. Он не просил молодую женщину составить ему компанию, и она не предложила этого.

Решение Отани не было столь неожиданным, каким оно могло показаться Тиэко. Накануне вечером Отани посетил «Красную мельницу» и Со Ясахура вручил ему запечатанный конверт с запиской японского военно-морского атташе в Вашингтоне.

Отани приехал в Нью-Йорк, но его пребывание там было непродолжительным. Бегло осмотрев «Эмпайр Стейт Билдинг» и «Рокфеллер Плаза», он вернулся на вокзал «Пенсильвания Стейшн», а через четыре с половиной часа уже садился в такси около вокзала «Юнион Стейшн» в Вашингтоне.

— Олбан Тауэрс, — сказал он шоферу.

Олбан Тауэрс — это квартал великолепных современных зданий. Одно из них постоянно снимало японское посольство для военно-морского атташе, который одновременно являлся начальником японской военно-морской разведки в США.

Покидая ранним утром Олбан Тауэрс, Отани держал в руках небольшой чемодан. Раньше у японца его не было. В отеле Отани прилег отдохнуть. Чемоданчик он положил рядом с собой под одеяло.

В поезде и самолете Отани не выпускал чемодан из рук. Приехав в Лос-Анжелос, японец сразу же направился в «Красную мельницу».

Пока Ясахура выкладывал из чемодана в сейф пачки долларов, Отани рассказывал о своей поездке. Через три часа он поехал в отель «Олимпик», а затем к Тиэко Нагаи.

В течение следующих одиннадцати месяцев Отани совершал поездки в Сан-Педро и Сан-Диего, танцевал в ночных клубах Лос-Анжелоса и Голливуда.

3 мая 1938 года снова пришел вызов из Вашингтона. На этот раз Отани не заехал к Тиэко Нагаи, а оставил ей записку.

Он вернулся в 6 часов вечера 27 мая на автомобиле фирмы шевроле выпуска 1937 года с колумбийским номером 57-512. В вестибюле отеля он увидел Тиэко. Молодая женщина бросилась ему навстречу. Сдержанность, свойственная японцам, покинула ее.

— Вы бросаете меня... — донеслось до швейцара.

Отани успокоил Тиэко и быстро провел ее к лифту.

Но в своем номере он признался, что Тиэко права: через несколько недель он должен возвратиться в Японию.

30 мая в одиннадцать часов утра, через три дня после возвращения из Вашингтона, Отани стоял около регистрационной конторки отеля «Олимпик». Он то и дело смотрел на свои часы и на часы, висевшие на стене над столом.

Вскоре в вестибюль вошел японец ростом немного выше Отани и в очках.