Борис Акунин - Квест

— Наши за столом сидеть не любят.

Они поднялись на второй этаж, пошли по коридору, куда выходили двери кабинетов.

Гальтон читал таблички: «Комиссия по борьбе с кочевьем», «Отдел по борьбе с гаданьем», «Редакция журнала „Романы зоря“». Особенно заинтересовала доктора стенная газета с интригующим заголовком «Ракитибе ваш ленинизмо».

— Это в каком смысле? — поразился Гальтон.

— Газета-то? «Беседы о ленинизме». А журнал — «Цыганская заря».

Витек остановился у кожаной двери с солидной черно-золотой вывеской «Приемная тов. Председателя».

— Батя, к председателю ты пойдешь? Надо человеку уважение оказать. Он нам поможет.

Сяо Линь понимающе кивнул.

— Денезька нада давать?

Цыган улыбнулся:

— Само собой. Какое уважение без хорошего подарка.

Айзенкопф и Норд переглянулись.

— Он пойдет. Моя люський плёхо говоли.

В приемной тоже было пусто.

— Секретарша, наверно, обедать пошла, — не слишком удивился Витек. — Ничего. Вы двое тут посидите, а ты, Котовский, заходи. Я за тобой. … Заходи-заходи, у нас стучать не заведено.

Дверь в председательский кабинет была двойная, тоже обитая кожей. Чтоб ее открыть, пришлось толкнуть обе створки.

Гальтон вошел первым, Витек дышал ему в затылок.

Слава богу, хоть руководитель этого удивительного заведения оказался на месте. Сидел он, правда, не в кресле, как полагается большому начальнику, а на столе, да еще побалтывал ногой.

Это был наголо бритый мужчина в защитном френче, с орденом Красного Знамени на груди.

— Хау ду ю ду, мистер Норд, — поздоровался он. — Наше вам с кисточкой. Оп-ля!

По этой легкомысленной команде из-за распахнутых створок шагнули два молодца в штатском, крепко взяли Норда под руки и втащили внутрь. Дверь захлопнулась. Сзади в затылок доктору уткнулось дуло.

Голос Витька произнес у самого уха Гальтона:

— Стоять! Товарищ Октябрьский, у него за брючным ремнем «кольт». А в нагрудном кармане трубочка такая хитрая, иголками плюется.

— вот первое, что пришло в голову остолбеневшему Гальтону. Всё это уже было. Точно так же входил он в двери, не ожидая опасности. Точно так же хватали его с двух сторон крепкие парни. И незнакомый человек называл его «мистером Нордом», и обращался по-английски, а в глазах хозяина положения попрыгивали точь-в-точь такие же веселые, опасные искорки. Может быть, это всё тот же Ян Христофорович, почему-то сбривший волосы и бородку?

Нет, непохож. Товарищ Картусов имел внешность и манеры среднестатистического европейского интеллигента, а тот, кого назвали то ли фамилией, то ли кличкой «Октябрьский», был статен, мужественно красив, с безошибочно военной выправкой. Лишь руки с длинными и тонкими пальцами хирурга или пианиста несколько не соответствовали броненосному облику.

— «Кольт» и трубочку выньте, — приказал незнакомец. Команда была немедленно выполнена. — Теперь отпустите заморского гостя. А то он подумает, что мы его боимся.

Гальтона отпустили — и зря.

Некоторое онемение мыслительных способностей (в данных обстоятельствах извинительное) никак не парализовало реакций и мышечной активности Норда. Скорее даже наоборот.

Не думая о последствиях, а следуя единственно зову сердца, доктор в первое же мгновение свободы коротко, но очень убедительно двинул левого молодца локтем в солнечное сплетение, правому замечательно урезал в рыло (идиома из писателя Зощенко), но эти мелочи были не более чем прелюдией к главному хеппенингу. Развернувшись, Гальтон мощно, что называется, от всей души двинул подлого Витька носком ботинка в пах. Перескочил через сложившегося втрое шофера, рванул на себя створки и бросился к своим, в приемную.

Только всё это было напрасно.

Приемная, где минуту назад было пусто, вся позеленела, как блеклый августовский луг, от кителей и гимнастерок. Военных туда набилось человек пятнадцать, а то и двадцать. Айзенкопф и Зоя стояли у стены, оперевшись о нее ладонями, и каждого обшаривали сразу по два чекиста.

Бежать было некуда. Доктор Норд замер.

Сзади его почти по-дружески потянули за рукав.

— Молодец. Честное слово! Прямо не доктор медицины, а Нат Пинкертон.

С веселым смехом, словно американец отмочил необычайно смешную шутку, «председатель ЦыгЦИКа» завел Гальтона обратно в кабинет и прикрыл двери.

— Не будем мешать, там мои люди работают с вашими. Обыщут — приведут.

Подчиненному, который держался за живот, весельчак посоветовал:

— Дыши ртом, глубже. Так тебе, дураку, и надо. Не зевай.

Чекисту с разбитым рылом кинул свой носовой платок:

— Не капай юшкой на ковер. Цыганские товарищи обидятся. Они нам кабинет одолжили, а ты свинячишь.

На корчащегося в муках Витька сочувственно поцокал:

— Це-це-це. Будем надеяться, что до свадьбы заживет. А не заживет, переведу тебя, Витя, в женсостав. У них отпуск на 4 дня длиннее, и форма покрасивей. Ну всё, всё, страдальцы, уползайте отсюда. Мне с мистером поговорить надо.

Побитые вышли, причем иуду Витька несли под мышки.

— Витя не доносчик, — словно подслушав мысль Норда, сказал Октябрьский. — Это мой сотрудник, отличный парень. То есть, был парень, а там поглядим.

Он снова засмеялся. У товарища начальника было превосходное настроение.

Надо сказать, ход мыслей Гальтона тоже принял более позитивное направление. Особенно когда в кабинет были впущены его коллеги — пускай обысканные и обезоруженные, но в любом случае теперь их было трое против одного. Товарищ Картусов в аналогичной ситуации вел себя осторожней.

Выяснить бы, кто таков этот Октябрьский. Какова его ценность в качестве заложника? Норд искоса взглянул на Айзенкопфа. Тот едва заметно кивнул и переместился влево от бритого. Поймать взгляд Зои доктору не удалось. Она напряженно, пожалуй, даже испуганно смотрела только на чекиста. Гальтон никогда еще не видел княжну такой… растерянной, что ли?

Наконец, ее глаза встретились с глазами Норда. Зоя поняла смысл читавшегося в них предостережения и чуть качнула головой. Что это означало? Трогать Октябрьского не следует? Но почему? Это было не похоже на Зою. Ведь она одна, по собственному почину, напала на людей Картусова!

Скорее всего, растерянность Зои объяснялась тем, что она не могла взять в толк, откуда взялись эти новые чекисты и кто они такие. В самом деле, лезть на рожон, не разобравшись в ситуации, будет глупо.

Мысленно согласившись с княжной, Гальтон сел в одно из кресел. Курт, кажется, был удивлен внезапной сменой диспозиции, но тоже опустился на стул. Зоя осталась стоять, прислонившись к стене.

— Вижу: удивлены, не ожидали. Объясняю, — сказал чекист (а может быть, не чекист?). Если он и заметил, как арестованные обменялись быстролетными взглядами, то не подал виду. — Я вас, ребята, с первого же дня срисовал. Вся территория вокруг ИПИ, то бишь Института пролетарской ингениологии, у меня на особом контроле. Почему — объясню чуть позже.